«Боже, Боже мой, – думал Хантер, разрываясь между раздражением и диким желанием. – Она может и архиепископа заставить рыдать».

– Иди немедленно в дом, – приказал Хантер грубым голосом.

Элисса повернула к нему бледное лицо. Печальная, незащищенная девочка.

– Кто-то из Калпепперов? – спросила она дрожащим голосом.

– Сэсси…

– Да? – перебила она его.

На этот раз у нее был голос такой же низкий, как у него.

Хантер глубоко вздохнул и стал быстро соображать. Ему не хотелось сейчас заниматься догадками, кто тот негодяй. Ему не нравилось возникшее подозрение, но он был почти уверен: это Билл достал шестизарядный револьвер и прицелился в Элисеу.

Но девушки слепы к любимым мужчинам – вот единственное объяснение, которое Хантер мог дать. Поэтому Элисса и проглядела коварство Билла.

– Ну? – нетерпеливо проговорила Элисса.

– Нет, – сказал Хантер, – не Калпеппер.

– А почему ты так уверен?

– Собаки.

– Не понимаю.

– Собаки не лаяли, – коротко ответил Хантер.

– Может быть, ветер дул не с той стороны, и они не учуяли.

– Виксен должна была учуять, ветер дул на нее.

– И? – спросила Элисса.

– Она даже носом не повела.

– Я не могу… – голос Элиссы дрогнул.

Хантер молчал. Ему не хотелось указывать пальцем на ее любовника. Если это сделает он, наверняка она станет отрицать.

«Пусть сама догадается, – решил Хантер. – Вряд ли ей на это понадобится много времени».

Дождь полил еще сильнее. Элисса с трудом проглотила слюну и снова заговорила.

– Ты, должно быть… – грубо сказала она, откашлявшись, – ошибаешься.

– А ты слышала, чтобы собаки лаяли?

– Нет. Но, может, это кто-то из наших новых рабочих, может, кто-то работает на нас и на них.

– Он ускакал на лошади.

– Ну и что?

Хантер посмотрел на Элиссу. Дождь лил и лил, на ней не осталось сухой нитки.

– Морган! – завопил Хантер.

– А!

– Все рабочие на месте?

– Все!

– А откуда такая уверенность? – прошипела Элисса. – У него не было времени их сосчитать.

– А ему и не надо.

– Почему?

– Потому что я велел никого не выпускать на дорогу. Он ложится в бараке последним и первым встает.

– Но…

– Никаких «но», – нетерпеливо перебил Хантер. – Возвращайся в дом. Ты одета не по погоде.

– А ты?

– Проклятие.

Выйдя из себя, Хантер подхватил Элиссу, как ребенка, и поволок под дождем к дому. С каждым шагом она все сильнее доказывала – она вовсе не ребенок. Она ругалась, как могла ругаться только женщина, и когда он подошел к крыльцу, ему казалось, груди Элиссы отпечатались, как клеймо, на его обнаженной коже.

Только что собранные овощи заполнили все – корзины, котлы, лари, ящики, ими уставлена вся кухня. Элисса и Пенни просто завалены дарами огорода.

После восхода солнца день быстро прояснился и прогрелся, будто лето решило потеснить осень на один день. Залитая солнцем земля излучала тепло, отдавая его обратно голубым небесам.

На кухне стало влажно от пара – женщины начали консервировать овощи задолго до зари.

– Ну хоть огород спасли, – сказала Пенни.

– И только потому, что Хантер не дал ему закончить свое черное дело, – сказала Элисса. – Морган нашел приготовленные мешки с солью.

– Странно, что собаки не лаяли.

Элисса промолчала. Ночью она не заснула ни на секунду, ее одолевали две мысли: кто мог совершить такую подлость по отношению к ней, и как прекрасно обнаженное по пояс тело Хантера.

Пенни искоса посмотрела на Элиссу, удивляясь молчанию. Потом снова принялась изучать ярко-оранжевую кожицу тыквы. И хотя она держала в руке щетку, ничего ею не делала.

Пенни тоже думала, кто это мог быть.

– Может, кто-то из новых, – неуверенно предположила она. – Собаки уже знают их.

– Хантер так не думает.

– Правда? А почему?

– Потому что Морган следит за ними.

– А если он прозевал? – пожала плечами Пенни.

На миг Элисса прикрыла глаза. Мысль, что, возможно, Билл погубил ее любимый сад, разъедала душу, как кислота.

«Ну кто же еще. Кому нужно наказать меня? Кто уверен, что собаки не залают?»

Ответ мог быть один – Билл. Ответ, с которым Элисса никак не могла согласиться.

– Может, Морган и вправду ошибся? – сказала Элисса.

Но голос звучал неубедительно, было ясно – она так не считает.

– Или собаки не учуяли, – твердо сказала Пенни. – Ветер дул не оттуда, а злодей мог подойти с подветренной стороны.

Элисса промолчала.

– Да, возможно, – настаивала Пенни. – Они просто его не учуяли.

– Виксен учуяла, но не залаяла.

Тыква замерла в руках Пенни, она подняла темно-карие глаза на Элиссу, взгляд был сердитый, обвиняющий.

– Ты думаешь, это Билл!

– Разве я назвала имя Билла?

– А тебе и не надо называть. Он единственный человек, кого знают собаки и кого не было на ранчо этой ночью.

Элисса ничего не ответила.

– Ты не должна! – Пенни повысила голос. – Он не такой подлый. Он не…

Хлопнула дверь на кухне, впуская Хантера и прерывая речь Пенни-защитницы. Хантер тащил джутовые мешки с морковью, луком, картошкой и яблоками.

– О чем спор? – поинтересовался Хантер мягким голосом.

– Элисса намекает, что Билл навредил саду, – сказала Пенни. – Она ошибается. Он добрый и порядочный человек.

Хантер не ответил.

– Да, добрый и порядочный, – не унималась Пенни. На бледном лице ее зажглись красные пятна, как только она поняла, что никто с ней не согласился.

– Я знаю его лучше всех, – сказала Пенни. – Он не мог сделать ничего подобного, поверьте.

– Виски способно изменить человека, – сказал Хантер.

– Нет, – упрямилась Пенни. – Билл не сделает зла, как бы ни напился.

– Не принимай так близко к сердцу, – сказала Элисса. – Сад, конечно, был хороший, но мы и без него не умрем.

Хантер вспомнил слезы в глазах Элиссы, устремленных на сад. Он понимал, сейчас она говорит так, чтобы утешить Пенни.

Сад для нее – источник покоя и удовольствия, единственное место на всей земле.

Мысль, что он не смог защитить это место, злила Хантера.

«Но, – напомнил себе Хантер, – ее кровожадный любовник имеет преимущество, которого нет у меня. Он знает ферму и ее хозяйку намного лучше, чем я».

Пенни посмотрела на Элиссу долгим напряженным взглядом. Потом прикусила нижнюю губу едва не до крови и пошла проверить стеклянные банки на металлической решетке, обдаваемые паром. Песок в маленьких часах уже весь пересыпался.

– Дай-ка я, ты сейчас думаешь о другом и неважно себя чувствуешь, а решетка тяжелая, я не хочу, чтобы ты обожглась, – сказала Элисса.

И прежде чем Пенни успела возразить, Элисса метнулась мимо нее с большими держалками в руках, толстыми и грязными. Они чудно выглядели на фоне светло-лилового шелкового платья.

Хантер быстро оказался за спиной Элиссы и отнял держалки. Запах розмарина ударил в нос.

Фиолетовый шарф из тончайшего шелка на голове Элиссы отгонял серебристо-золотистый оттенок волос. Гладкая алебастровая шея подчеркивалась цветом шарфа, завязанным сзади по-крестьянски.

«Я бы запретил ей носить шелка и атлас на ранчо, – подумал Хантер раздраженно. – Для мужчины это сущий ад».

– Я займусь банками, – сказал Хантер. Элисса оказалась зажата между жаром печи и мощным туловищем Хантера.

– Нет, я могу…

– Не дури, – перебил Хантер. – Куда поставить банки?

– На стол. Спасибо.

Хантер поднял решетки с банками и опустил на длинный поцарапанный деревянный стол. Запотевшее стекло высыхало мгновенно.

Пенни и Элисса быстро заполнили банки зелеными стручками фасоли, добавили соль, воду и завинтили крышки. Обычно Элисса клала лук, чеснок и травы, но в этот раз консервирование происходило необычно.

Сегодня они консервировали все, что могли, не важно, созрели овощи или нет.

Если соль в саду растворится и доберется до корней растений, об урожае можно забыть. Овощи сгниют, если их быстро не собрать и не закатать в банки.