— Конечно. На Олимпиаде она ведь практически вытянула нашу женскую сборную, — ответила Ольга… Не на этой, правда, а на предыдущей. Когда еще Россия под своим флагом могла выступать.

— Нарвался маньяк на сильную женщину, — усмехнулась Света. — Нашла коса на камень.

— Было бы весьма занятно, сумей она сама его скрутить…

— Да ладно. Улаханова и без того страху натерпелась. Говорит, бежала так, что себя не помнила, и не понимала, куда. Главное — удрать поскорее и подальше.

— Значит, машина стояла здесь? — спросила Ольга, когда они остановились возле проулка.

— Вот тут, — сказала Света, немного нервничая. Она хорошо знала, что сейчас сознательно идет на нарушение наставлений и правил оперативной работы… Ольгу не следовало привлекать к розыскным мероприятиям, не говоря уже о том, чтобы делиться с ней информацией. Но у нее были свои резоны поступать именно так.

— Значит, Улаханова заметила, что машина белого цвета? Или просто светлая?

— Во всяком случае, не темная. И не яркая. Если цвет не белый, то, возможно, серебристый. Вроде бы, иномарка, но какая — она этого не может сказать с уверенностью… Оль, посмотри, пожалуйста, вокруг. Ты же явно умеешь извлекать информацию буквально из ничего…

«Не совсем так, Света… Здесь я не смогу «извлечь» ничего. И не слышу никаких мысленных посылов, естественно. Для того чтобы я восприняла неслышимую другим речь, нужны живые люди, а к тому же мне необходим хотя бы небольшой электрический разряд».

Женщины прошли по проулку, дойдя до пересечения с той улицей, где, собственно, и случилось нападение.

— Вы тут уже все собрали? — поинтересовалась Ольга.

— Да, конечно. Опергруппа буквально землю рыла. У нас все сотрудники уже воспринимают действия маньяка как личное оскорбление. Да и за начальника нашего борются… Так, я этого тебе не говорила… Нашли только шапочку, которую Улаханова опознала как свою, да еще пуговицу — самую простую, из черного пластика. Возможно, ее потерял маньяк, а возможно, она уже давно тут валялась.

— Вы уверены, что это был он?

— Улаханова подробно описала все нюансы поведения нападавшего. Что характерно — когда он сбил ее с ног и придавил к земле, сразу же полез ощупывать живот.

— Не ниже?

— В том-то и дело, что нет. Его интересовал именно живот женщины. Он сильно надавил на него, и вроде как выразил одобрение… Так что это именно он, наш потрошитель…

— Думаешь, у чемпионки такого уровня пресс не накачанный? А потрошитель, если я правильно поняла, недолюбливает плоские, твердые животы.

— Ну, если бы она занималась другим видом спорта — гимнастикой, например… И плавание — это далеко не бодифитнес. Вода сглаживает, смягчает рельефность тела. Я сама больше двух лет плотно занималась в бассейне, знаю, о чем говорю. Во время плавания задействованы все мышцы, кроме живота. Нам даже тренер говорил, что если кто хочет равномерно качаться, то нагрузку на пресс придется давать дополнительно, но для многих спортсменок это бессмысленно, а для некоторых стилей даже вредно… Я разговаривала с этой женщиной. Кроме лица, у нее с тобой по внешности очень много общего. Разве что волосы чернее, да руки крупнее.

— Ты по-прежнему думаешь, что мне грозит опасность?

— Да, Оля.

— Тогда почему он до сих пор не попытался… Ну, напасть на меня? Или заманить куда-нибудь?

— Я скажу, только ты не смейся, пожалуйста…

— Обещаю.

— Потрошитель не так уж глуп, и не лишен наблюдательности. Думаю, он уже давно приметил тебя, и терпеливо выжидает момента. С тобой он не хочет полагаться на случай. Он будет действовать наверняка, чтобы не получилось такого «прокола» как вчера, например.

— Но почему именно мне он должен уделять особое внимание?

— Да потому что, — Светлана резко повернулась к Ольге и, глядя ей прямо в глаза, проговорила: — ты отличаешься от всех других женщин настолько же сильно, как… Как молния от фонарика!

Кнехт сделал замах и хлестнул ракеткой для настольного тенниса по голой ягодице Ольги. Точилова, которая лежала на кровати животом вниз и упиралась коленями в пол, охнула, но скорее от неожиданности и непривычности, нежели от боли. Но Сергей не дал ей возможности углубиться в анализ собственных ощущений, и снова хлестко ударил. Затем шлепки посыпались один за другим; после пятого или шестого Ольга наконец вскрикнула — ей стало по-настоящему больно. Но, прикусив зубами простыню, она лишь раскинула крестом руки и приготовилась к новой серии ударов.

Подобного с ней не проделывали ни разу. Родители ее были против любых телесных наказаний, а отец так просто приходил в ужас от самой мысли, что кто-то может поднять руку на девочку. Партнеры (включая даже и тех, немногочисленных «одноразовых») тоже не рассматривали порку в любом виде как сексуальный элемент. И только Сережа Кнехт, который и сам, по его словам, не мог до сего времени в полной мере раскрыть свои предпочтения, сейчас «наказывал» Ольгу… Может, даже и без кавычек.

«Вот, я перешла еще одну черту… Я стала «нижней», «сабочкой», как их там называют… И самое странное, это мне начинает нравиться…»

Несмотря на боль. Хотя Ольга стонала и кричала в голос, но пока даже и не думала о «желтом». Не говоря уже о «красном». Если бы она могла видеть себя сейчас со стороны, вернее, сзади, то, естественно, поразилась бы ярко-малиновым пятнам на ягодицах, по которым продолжал хлестать ракеткой Сергей. Но все равно, наступил тот момент, когда Точилова, слегка задыхаясь, произнесла «красный!» Кнехт немедленно прекратил экзекуцию, а Ольга, ощущая жгучее пламя от ударов, перевернулась на кровати, сползла на пол, подошла на коленях к Сергею, обняла его и произнесла «спасибо тебе, мой хозяин».

Смешно, но они оба все еще смущались и испытывали неловкость! Правда, у мужчины глаза уже горели. Да и член стоял, хотя и не в полной готовности; оба любовника знали, что сейчас они продолжат заниматься немного другими вещами, нежели обычный секс. Ольга тоже чувствовала возбуждение — наверное, от всего вместе: новизны, боли, унижения (хотя бы и наигранного). А может, и от обстановки: они зажгли десятка три красных свечей, подвесили над «сексодромом» красного же цвета простыни, ну и — чего греха таить! — распили бутылку вина (опять-таки красного), постепенно раздевая друг друга.

— Я достаточно тебя наказал? — спросил Сергей, помахивая ракеткой.

— Нет… Я очень плохо себя веду.

— Тогда встань… Да, лицом ко мне… Нет, не смей прикрываться руками! Сцепи руки за затылком… И не вздумай их опустить…

Ольга с готовностью выполнила приказание. Сердце ее стучало, несмотря на то, что она знала, что сейчас последует. Опять новое и непривычное… Увидев флоггер (только сегодня распакованный) в руках Сергея, Ольга ощутила знакомую теплоту, разливающуюся между ног. Да, это было именно то, что ей сейчас нужно… И неважно, что она никогда прежде даже не помышляла о том, что ей может понравиться подобное!