— Света, добрый вечер… Не беспокою?

— Оля, привет, всегда рада тебя слышать. Да не то что бы беспокоишь, просто я еще не дома.

— Ты меня пугаешь. Неужели на службе?

— А где же я могу быть в восемь вечера?

— Понимаю. Еще и в субботу.

— Конечно. — Света вздохнула. — Сегодня днем попыталась узнать про Кнехта. Лежит в реанимации. Кое-кто надеется, что он вообще из комы не выйдет. Понимаешь, почему?

— Догадываюсь… Света, можешь мне скопировать какой-нибудь документ о том, что Сергей задержан, арестован или как это правильно называется?

Света вздохнула еще раз.

— Ты действительно хочешь, чтобы меня перевели в пожарные?

— Я понимаю. Только ведь ты меня уже знаешь. И знаешь, что я никогда тебя не подставлю.

— Ладно. Сбрось мне адрес твоей почты. Вышлю копию постановления.

— Светочка, ты не представляешь, что ты для меня делаешь…

— Представляю, Оля. Очень хорошо представляю.

Встречать Ольгу высыпали на улицу все пятеро. Выглядели ученики слегка помятыми — утреннее солнце очень хорошо освещало их лица. Точилова сильно подозревала, что ребята, оказавшись предоставленными сами себе, на сон как таковой решили не тратить излишне много драгоценного времени, и отсыпались уже после рассвета. Еще она догадывалась, что и сама выглядела не лучше, проведя ночь на заднем сиденье машины — хорошо хоть автомобиль оказался комфортным. Сердечно поблагодарив водителя по прозвищу Бриарей, Ольга подошла к ученикам, которые нестройно с ней поздоровались.

— Здравствуйте, — сказала Ольга.

— Садитесь, — шепнул вдруг Женя. Лариса толкнула его в бок.

После короткого совещания было решено пойти позавтракать в торговом центре «Прибрежный», а потом подняться на третий этаж, где завершающую стадию переговоров со строптивой Ириной должна будет провести Ольга. Лариса и Женя вызвались находиться на небольшом отдалении на случай возможных эксцессов, Диле было велено держаться на связи с ними со всеми и одновременно с ее сержантом полиции. Тим и Инна, которым дела не нашлось, решили заняться поиском путей возвращения домой. Завтра — понедельник. А единственный удобный поезд сегодня не значился в расписании.

— …Здравствуйте, вы — Ирина?

Рощина повернулась в сторону высокой синеглазой брюнетки, что вошла в ее отсек, увешанный джинсовой одеждой, и сразу же насторожилась. Уж не связано ли ее появление с визитом вчерашней парочки юных наглецов, явно кем-то подосланных?

— Допустим. А вы кто?

— Меня зовут Точилова Ольга Викторовна. Я приехала из…

(Все ясно. Она заодно с этими сопляками…)

— Это не сопляки, Ирина… Николаевна. Да и не в них дело.

— Сейчас вы тоже будете говорить, что у… Одного моего знакомого якобы проблемы с полицией?

(Чего же им всем от меня надо? Танька чуть не разрушила мою семью, но она уже давно за границу на австрийце уехала, кому же еще я дорогу перейти-то сумела?..)

— Не беспокойтесь. К той женщине, о которой вы думаете, я никакого отношения не имею. И не «якобы». Взгляните, пожалуйста.

И Ольга вынула из сумки распечатанную копию постановления о заключении под стражу Кнехта Сергея Вениаминовича.

(О господи… Так неужели все это правда, что ребятишки говорили?)

— Но за что его?..

Ольга настойчиво забрала из рук Ирины бумагу и спрятала ее в сумку.

— Он оказался очень удобным кандидатом на роль серийного убийцы. Страдает амнезией — раз. Путается в показаниях — два. Может быть легко объявлен психопатом и даже недееспособным — три. Сейчас он находится в коме, из которой его не очень хотят выводить — четыре. И у него нет близких людей, кто бы мог вступиться — пять. Кроме нас с вами, конечно.

— Но а вы кем же ему приходитесь? — опустив углы губ, решила уточнить Ирина.

(Спишь ты с ним, что уж тут спрашивать…)

— Думаю, вы сами понимаете, — произнесла Точилова. — Знаете, я начала подозревать, что он, когда поехал к вам, напрочь забыл обо мне. Теперь я в этом уверена.

(Бедный Сережа, как же ему приходится жить с этим, когда понимаешь, что выпал на несколько дней из жизни, и не помнишь, что делал и с кем был…)

— Я не знаю, зачем он ко мне то и дело приезжает, — сказала Ирина. — Он даже не помнит, что я вышла замуж. Или вспоминает, когда я ему об этом начинаю рассказывать. А однажды приехал с бригадой, они тут какой-то объект после урагана восстанавливали, пришел на территорию старого рынка, где уже лет шесть ничего нет, и никак не мог понять, что происходит.

(О боже, когда он первый раз на Алусар приехал с букетом цветов, я просто обалдела… Мы с ним часов пять трахались как сумасшедшие… А ведь я уже год замужем была…)

— Сын в первый класс в этом году пошел? — спросила Ольга.

Ирина молча покачала головой, лицо у нее задрожало.

— Не надо плакать, — быстро сказала Точилова и сделала полшага вперед.

— Постараюсь…

(Он заявил, что должен уйти от меня… не хочет, чтобы я с ним мучилась, когда его окончательно потеряет память или получит инсульт…)

— А мне он сказал самой уходить от него. Не хочет, чтобы я свяывала жизнь с инвалидом…

Ирина все-таки не смогла удержаться от слез. Поскольку другой жилетки поблизости не было, она подошла к Ольге, обняла ее, словно близкую подругу и спрятала лицо у нее на плече. Точилова тоже обняла женщину, ласково провела по спине ладонью, чувствуя, что и у самой начинает подкатывать к горлу.

— Ира, давайте поможем ему. Мы не знаем, что с ним будет дальше, но он не должен ни в коем случае быть обвиненным в том, чего никогда не совершал.

— Конечно, — всхлипнула Ирина. — Сережа, он же добрый… Он сильный, он даже грубый… Как настоящий мужчина… Но он не злой. И, конечно же, это чушь, что про него там кто-то подумал…

Ирина отпрянула, достала пачку салфеток, вытерла лицо.

— Что мы можем сделать?

— Мы должны кое-что сделать, — сказала Ольга.

— Они уже все организовали! — произнес Женя, когда Ольга объяснила ему вкратце сложившуюся ситуацию. — Макс заказал микроавтобус на всех. Отправка домой в два часа ночи.

— Но почему? — удивилась Ольга. — Можно же выехать еще до полуночи. А так мы опоздаем, причем все.