— И ты не из тех, кто будет шататься по гребаному Вашингтону, чуть не умерев, — продолжала она.

Я удивилась тому, что Джианна знала о произошедшем в лесу. Кэти не стала бы ей говорить, поскольку тогда ей пришлось бы начать с ней несущественный разговор. И насколько я знала, у Джианны не было контактных данных Кэти. С другой стороны, Джианна была удивительным человеком. Если она чего-то хотела, она это получала. И, скорее всего, она прочесала мой очень скудный круг общения в попытке выяснить, как со мной связаться. Жаль, что Джианна не стала доставать Кэти на работе и не расстроила ту из-за пустой траты времени в попытке выведать мои секреты.

— Насколько эгоистичной ты можешь быть? Насколько глупой? — продолжала Джианна, не спрашивая о моем самочувствии, чтобы выразить беспокойство. Мне это нравилось в ней. — Если бы тебя не нашли, ты лишила бы мир своего таланта, а меня моих пятнадцати процентов. Я понимаю, что сейчас у тебя все сложно. Ты справляешься с этим, находясь в полу-суицидальном состоянии, поскольку слишком самовлюбленная, чтобы на самом деле покончить с собой. Но ты губишь свой талант, потому что, что? Тебе слишком трудно придумать историю? Чушь как по мне. Твой мозг — яма, полная гребаных змей, они карабкаются, скользят, чтобы вонзить свои клыки и впрыснуть свой яд. У тебя немало травм и историй, Мэгс, а вот дерьма переизбыток. Перестань кидаться им в меня, а главное, в себя. Напиши гребаную книгу. Не обязательно ту, которую тебе предложили. Я разберусь с издателями, если захочешь что-то изменить. Просто не сиди без дела, как обычный, ленивый человек с психическим заболеванием. Ты выше этого.

Затем Джианна повесила трубку.

Я уставилась на телефон. Да, мне по-настоящему нравилась мой агент, даже если я сама ей не нравилась.

— Неприятности? — спросил Дикон, ухмыляясь.

Я улыбнулась в ответ, но не весело, а улыбкой «пошел ты», которую оттачивала годами.

— Нет ничего, с чем бы я не справилась.

— Верю. Мне кажется, ты не только способна справиться с любыми неприятностями, но и сама создать их.

Что ж… он был прав.

~ ~ ~

Я не видела Сента после секс-марафона, что было ожидаемо. Мы ведь играли в игру, ну, по крайней мере, я.

Вполне возможно, что, получив желаемое, он больше никогда не постучит в мою дверь и не соблаговолит спасти мою жизнь. Вероятность этого была, потому что вероятность есть практически у всего. Только идиоты исключают невозможное и крайне маловероятное.

Именно то, что Сент не хотел от меня большего и являлось невероятным. И я пришла к этому умозаключению не потому, что у меня раздутое эго. Не только поэтому, по крайней мере. Но, да ладно. Я и в самом деле была самой интересной, привлекательной и хладнокровной женщиной в этом городе.

Помимо этого, было что-то, что не имело никакого отношения ко мне или к нему. Я про то, что произошло, когда мы оказались вместе. Мы трахались так, будто проводили последнюю ночь на земле. Как бы мне ни было противно даже думать о таком клише, между нами было что-то, что никто из нас не мог контролировать.

Нашим монстрам было хорошо вместе, но нашим эго? Нашим манипулятивным, темным умам? Они находились в состоянии войны. Я ни за что не хотела проиграть в этой игре, признать то, что он вполне мог использовать меня. Сент ведь был способен на это.

Итак, я занялась тем, чем всегда занималась по вторникам. Ну, по последним вторникам.

Я ненавидела рутину. Избегала ее любой ценой. Мысль о предсказуемости была почти так же плоха, как смерть. Но вторники стали исключением.

Я проигрывала в одной игре в то время, как выигрывала в другой.

— Кто-то у твоей двери, — сказал Эрни, не поднимая глаз от карт в руке. — И тебе лучше не пытаться отвлечь меня или пригласить еще кого-нибудь поиграть. И то, и другое выведет меня из себя. И ни то, ни другое не отсрочит неизбежное.

Я закатила глаза.

— Я бы не опустилась так низко. — Я сделала паузу, прислушиваясь, не раздастся ли стук. Ничего. — Откуда ты знаешь, что кто-то пришел?

И снова он не поднял глаз, а лишь дернул головой в сторону окна, выходящего на внутренний дворик и озеро за ним.

Вид заслоняла темная фигура на фоне тусклого наружного освещения.

Возбуждение боролось с раздражением.

Сент посмел не просто появиться, но и сделать это через заднюю дверь. Как будто здесь ему было самое место.

Поступал ли он так с Эмили? Она наверняка оставляла дверь открытой для него, приготовив пирог. Я выкинула эту мысль из головы.

— Позволь мне избавиться от него. И не мухлюй, когда я отвернусь.

На этот раз Эрни поднял голову и нахмурился.

— Как будто я опустился бы до этого. У меня есть честь.

Я снова закатила глаза.

— Честь в покере — как презервативы в борделе. В конце концов, все от них отказываются.

Он усмехнулся, снова сосредоточившись на своих картах.

— Пока ты будешь развлекаться со своим любовником, я не отказался бы от пива.

Обычно я сказала бы мужчине, что он может взять чертово пиво и засунуть его себе в задницу, но Эрни был единственным, кому подобная просьба сходила с рук.

Я вышла из-за стола, стараясь не торопиться и не бежать к Сенту. Он все равно уже подошел к двери, открыв ее достаточно, чтобы впустить прохладу с улицы.

— Сейчас не самое подходящее время, — сказала я, хотя яичники вопили, что время как раз пришло.

Никогда раньше я не была ненасытной, отчаянно нуждающейся в сексе. Но сейчас мне хотелось оставить Эрни играть в покер с самим собой и попросить Сента трахнуть меня в саду, которому он не дал умереть.

Мышцы на челюсти мужчины дрогнули. Я не знала то ли потому, что он чувствовал то же, что и я или злился из-за отсутствия приветствия или просто злился, что не я прервала наше переглядывание.

— Что здесь делает Эрни? — спросил Сент, казалось, раздраженный тем, что вообще задал этот вопрос.

У меня возникло такое чувство, поскольку я обнаружила, что хотела задать много вопросов, которые не следовало задавать ему. Я не должна ни о чем его спрашивать, не должна узнавать больше вещей, которыми можно восхищаться.

Холод пробирался дальше в дом, и тонкая рубашка явно собиралась выставить мои соски на обозрение Сента и Эрни. Сент их уже видел, а Эрни этого было не нужно, поэтому я развернулась и направилась к холодильнику подальше от открытой двери.

— Его пригласили, — ответила я, жестом указывая на Эрни, который, не удостоив Сента даже простым кивком, наклонился к холодильнику и достал пиво.

Я не любила пиво и никогда не хранила его дома. Неважно, даже если мужчина любил его и хотел бы иметь подружку, которая держала бы в холодильнике ненавистный ей напиток, лишь бы угодить ему.

Но Эрни был другим.

Я была права, когда впервые увидела его. Ворчливый. Угрюмый. Одиночка. Он не любил людей, не любил перемен. Эрни вообще мало что нравилось, но оказалось, что он умел составить хорошую компанию. Страдания любят компанию.

— Пригласили? — повторил Сент. — Ты пригласила кого-то к себе домой, чтобы просто провести с ним время? Не для того, чтобы он починил трубу, которую ты специально сломала, чтобы поиздеваться надо мной?

Я нахмурилась, не выдавая своего удивления, что Сент вообще об этом знал.

— Смотри чтобы дверь тебя не прибила, когда ты будешь уходить.

Я повернулась к нему спиной, но Сент последовал за мной. Я знала об этом, потому что слышала его и чувствовала его запах и тепло.

Эрни взял пиво и все же едва заметно кивнул Сенту.

— Будь готова потерять еще больше своих нью-йоркских денег, — пробурчал мне Эрни.

— Не будь так уверен, старина, — ответила я, садясь.

Мы оба игнорировали Сента.

Я думала, что если мы продолжим играть как будто его не было в доме, то его самолюбию будет нанесен достаточно большой удар, и он уйдет. Но он молча просидел еще час, задумчиво наблюдая за нашей игрой в покер. Эрни с ним не разговаривал, но когда уходил, посмотрел ему в глаза.