Сент сжал мои бедра.

— Когда нашел тебя, свернувшуюся калачиком на земле, словно ты хотела, чтобы она поглотила тебя, я был поражен, даже не зная кто ты. Поражен сильнее, чем когда увидел женщину, которую трахал, выпотрошенную и лежащую среди посаженных ею же цветов. Это многое говорит обо мне. И о тебе. Чем больше тебя узнаю, тем больше понимаю, что смогу понять, как справиться со всем случившимся. Потому что я — монстр, а не жертва. Я справлюсь. Но никогда не смирюсь.

Он сделал паузу.

— Всегда есть кто-то, кто потрошит женщин. Мне это не нравится. Я пытался, но ничего не могу с этим сделать. И даже если бы смог размазать его мозги по этим же цветам, кто-то другой просто заменил бы его. Меня не волнует спасение мира, потому что его уже не спасти. И я не собираюсь спасать тебя. Потому что, детка, ты — не жертва. Но я постараюсь сделать так, чтобы не узнать, как пахнет твоя смерть.

— Ты знаешь, что я знаю.

— Да, — согласился Сент.

— Знаю, что ты провел много времени с нашивкой на спине, не дыша ничем, кроме смерти, — сказала я.

Он не ответил, а я не собиралась выпытывать. Сегодня у нас видимо ночь обмена тайнами и мне нужно было узнать больше.

Итак, я ждала. Потягивала вино, притворяясь терпеливой.

— Я знаю, что сейчас модно называть их клубами, — сказал Сент, вздыхая. — Фильмы и эти гребаные телешоу показали их такими, какие они есть, но каким-то образом выставили все в романтическом свете. Конечно, есть клубы, которые не являются бандами. Но мой был не таким. Это была банда. Потерянные парни, ищущие семью, превратились в уродливых мужчин с гнилыми сердцами и впечатляющим списком грехов, которые они совершили во имя братства.

Сент посмотрел на меня темными глазами.

— И не вздумай думать своими романтическими мозгами писателя о том, что я отличался от них. Я был одним из них и остался таким. Подобные мне мужчины не меняются. Сейчас я не в банде, но я все еще опасный человек с грехами на душе. Это ничего не меняет, ясно?

Я послушно кивнула, решив, что это самое разумное, что можно сделать на данном этапе. К тому же я наконец-то узнавала его настоящую историю, после нескольких недель, когда просто ее выдумывала. Не следует все портить своим болтливым языком.

— Но у мужчин, даже плохих мужчин, даже худших из мужчин, есть предел. Твердый предел. То, чего они не сделают. Чему не станут свидетелями. Я нашел его.

— Что это было? — спросила я прежде, чем вспомнила, что должна помалкивать.

Сент сузил глаза в своем постоянно присутствующем по умолчанию гневе и легком шоке, как будто не знал, что делал здесь рядом с болтливой женщиной, нарушавшей его покой.

— Неважно, — отрезал он.

Я прикусила губу, чтобы заставить себя замолчать. Это было важно. Очень важно. Мне нужно было знать его жесткий предел, чтобы лучше понять его. Ведь если я чему-то и научилась, изучая жизни других людей, так это тому, что их определяло не то, что они делали, а то, чего не делали. Но я также знала, что если сейчас надавить на него, Сент может просто выбежать из дома и больше никогда не вернуться.

— Важно то, что это дало мне толчок к тому, чтобы уйти. И, конечно, ты не сможешь покинуть банду, которой посвятил свою жизнь, если только не сделаешь это в гробу. Так что я ушел, совершив еще больше дел, за которые пришлось заплатить. Вот почему я здесь. Не хочу быть там, где могу причинить кому-то вред.

— Значит, ты исправившийся грешник? — спросила я слегка шутливо. Не нашла другого способа скрасить этот момент.

— Исправившийся? — усмехался Сент. — Нет. Вопреки распространенному мнению, нельзя избавиться от совершенных грехов. Нет искупления для таких, как я. Я отправлюсь в ад, какая бы его версия ни ждала меня. Сейчас я просто в отставке.

«Он не наблюдал за тем, что произошло после его ухода. Не мог. В ее доме находилась полиция с камерами, мигалками, желтой лентой. Происходящее злило его, а ему нельзя злиться, потому что тогда он терял сосредоточенность. А сосредоточенность была важнее всего»

Ночью я спала довольно хорошо, учитывая произошедшее. Хотя никогда бы не призналась в этом вслух, во многом этому поспособствовал спавший рядом мужчина. Сент улегся со мной, притянув спиной к себе, практически заключил в объятия и приказал спать. Я не любила обниматься. Все, кто хоть немного знал меня, уже не удивлялись. И Сента я бы тоже не назвала любителем объятий. Но мы оба проспали так всю ночь.

Я проснулась раньше него. Сент на удивление крепко спал. Я ждала, что он приставит нож к моему горлу, когда начну вырываться из его хватки, но он продолжил спать. Натянув на себя его одежду, сварила кофе и, едва не застонав от первого глотка, вышла во внутренний дворик. Если бы существовал способ украсть дворик Сента так, чтобы он не заметил, я бы это сделала.

На улице стоял зверский холод, ночной мороз еще не отступил. Последние несколько дней шел снег и все покрылось им и льдом.

Я легко оделась, но мне нравилось, что холод будил меня. Весьма полезно, как мне кажется. Когда-то смотрела документальный фильм о сумасшедшем датчанине, который был уверен, что ледяные ванны — лекарство от всех болезней. Я сомневалась в его методе лечения, зато холод прекрасно отгонял моих демонов.

Сегодня скорее всего мне предстоит переделать множество дел. Хоть я и не участвовала в расследовании убийств напрямую, многие из них досконально изучила. В отличие от других авторов я не нанимала тех, кто будет делать это за меня. Никому не было позволено мне помогать. Никого я не подпускала к писательскому процессу. И хотя изучение материалов требовало немалых физических и умственных усилий, я получала от этого удовольствие. Мне нравилось узнавать о жутких подробностях преступлений и о том, что почти каждая древняя цивилизация верила, что человеческие жертвоприношения умиротворяли богов. Нравилось обмениваться электронными письмами с представителями самых больших культов поклонения дьяволу в стране и не прерывать с ними связь. Они были моими фанатами. Очевидно же.

Так что да, я знала, что происходит, когда вы убиваете кого-то в целях самообороны. Допросы, экспертизы, волокита как в переносном, так и в прямом смысле. Я уже написала своему адвокату на случай, если она мне понадобится. Она ответила по электронной почте в пять утра, сообщив, что купила два билета на сегодня и завтра, если потребуется ее присутствие. К тому же просветила меня насчет лучшего и худшего варианта развития событий. Именно поэтому ее услуги очень дорого стоили.

Меня раздражало что все это происходило в реальности. Не я пришла в его в дом с намерением убить. Моей вины в произошедшем не было — если только вы не решите приписать мне то, что я писала книги, подталкивающие сумасшедших на подобные поступки — и все же мое время и ресурсы тратились впустую. Как раз тогда, когда я начала работать над книгой. Впрочем, ужасные события прошлой ночи только подстегнули меня. Ноутбук лежал где-то внутри моего дома, а пальцы чесались от желания постучать по клавишам.

Но не сейчас.

Мне нужен был холод. Тишина. Кофе. Природа во всей своей красоте и мощи. До сих пор я не понимала, насколько мне нравится дикая природа. Одна только мысль о том, что через три месяца придется вернуться в Нью-Йорк для презентации книги, вызывала тошноту. Неужели когда-то я считала, что грязь, хаос, злые люди и жизнь в городе необходимы для моего выживания? Это было не так уж давно. Сейчас же я даже не могла представить, что снова буду жить в мегаполисе, что уеду отсюда.

Меня тревожило что я привязалась к этому месту, хотя не разрешала себе этого делать. С другой стороны все в нынешней новой жизни происходило без моего разрешения, включая эти… отношения с Сентом.

Как по команде, дверь открылась и закрылась.

— Это случилось, — сказал он.

Я не обернулась. Вместо этого взяла кофе в руки, ссутулившись от тепла.

— У тебя интересный способ сказать «доброе утро».