Будет интересно посмотреть, сможет ли он затаить обиду. Держать в себе тот гнев, который меня удивил и немного напугал в нем. Жестокая ярость, из-за которой ему было все равно, женщина я или нет, бывший морской пехотинец или кто там еще. Все, что Дикон видел — по крайней мере, в тот момент — это человека, которому ему хотелось причинить боль.

Его вспышка ярости стала поводом задуматься, было ли спрятано в нем что-то еще? Чем я задела его за живое? Неужели женщины, обладающие преимуществом, злили его до белого каления? Вызывали отторжение?

Конечно, я не думала, что днем Дикон разливает виски, а в свободное от работы время убивает женщин. Хотя это могло бы послужить поводом для истории, он не совсем подходил под описание. Привлекательный. Мускулистый. Сильный. Уверенный в себе. Сексуальный.

Но я и раньше ошибалась.

Тем не менее, я высушила волосы феном, надела кожаные брюки, такие узкие, что они казались второй кожей, сапоги на шпильках, кашемировый свитер — тоже черный — сильно подвела глаза, опять же черной подводкой, и дополнила образ тяжелым пальто.

Прошлой ночью выпал снег. Немного, но достаточно, чтобы обещать лютую зиму и заставить воздух кусать тебя, как только ты выходишь на улицу.

Мне это нравилось, а вот моей машине — нет.

Возвращение из дома Сента этим утром было невеселым. Ему не понравилось, что я наотрез отказалась, чтобы он меня подвез, а затем он предложил мне купить новую машину. Пожалуй, его предложение насчет другой машины было разумным, но вслух я об этом говорить не собиралась.

Машина выдержала поездку в город, за что я была ей бесконечно благодарна.

Припарковавшись, я изо всех сил понадеялась, что переживу эту поездку в бар.

«Ему нравилось смотреть как она работала и полностью погружалась в то, что делала. Настолько, что не замечала, что он был рядом и наблюдал. Представлял, как разрезает ее кожу, как звучат ее крики, отражаясь от деревьев. Никто их не услышит. Кроме него. Придет ее время. Скоро. Он ненавидел себя за все это. Но не настолько, чтобы остановиться»

В городе было намного оживленнее, чем утром. Я сморщила нос, пытаясь вспомнить какой сегодня день. Выходной? Именно поэтому на улице столько людей, которые улыбались мне, здоровались и вообще вели себя отвратительно дружелюбно?

Как правило, я забывала какой сегодня день недели, потому что меня это не интересовало. Я не писала книги по графику и не работала ровно с девяти до пяти. Слава богу. Временные рамки могли бы убить меня. Именно поэтому я регулярно пропускала назначенные встречи и конференции, пока не наняла компетентного помощника, похожего на сержанта по строевой подготовке. Именно он занимался всеми моими делами в Нью-Йорке. Он знал, что я ненавижу переписываться с кем бы то ни было, поэтому присылал мне не больше парочки писем с уведомлениями о самых важных делах. Вот почему я неприлично много ему платила и планировала предоставить любые органы для пересадки, если они ему когда-либо понадобятся.

Я нахмурилась, глядя на стул у бара, который считала «своим», и на человека, сидящего на нем. Конечно, я прожила в этом городе всего месяц, но определенно уже могла претендовать на этот стул. Если честно, не только на него, но и на весь бар в целом.

Этот бар не был похож на остальные в городе, украшенные сувенирами, уютные и гостеприимные. Здесь было темно, грязно и посещали его зависимые и проклятые. Вот почему мне так чертовски нравилось приходить сюда.

Сейчас же лампы внутри заведения горели ярче, звучала более веселая музыка, а в воздухе разлились смех и счастье. Между столиками даже сновали официантки. Никогда раньше не видела здесь молодых официанток с пышной грудью, разносивших подносы с пивом и жареной едой.

Мне почти захотелось развернуться и уйти прочь, но других дайв-баров в этом районе не было. К тому же мне не хотелось возвращаться в пустой дом, полный призраков и ненаписанных рукописей. А если бы решила не возвращаться, то могла бы еще больше поцарапать свою машину, поехав к дому Сента. Вполне логично предположить, что сам факт приезда к этому мужчине все испортит.

Итак, я нахмурилась и потащилась к единственному свободному месту в конце барной стойки. Солнце, льющееся через окна, светило прямо в лицо, а ведь я пришла сюда точно не за витамином D. Я приехала, чтобы спрятаться от солнца и всех этих витаминов.

Дикон бросил на меня взгляд, когда снимал крышку с бутылки пива. Его глаза сузились, но взгляд не был откровенно убийственным, что, возможно, было связано с тем, что мужчина достаточно остыл. Или же потому, что вокруг толпилось слишком много свидетелей. Какова бы ни была причина, он не стал бросать все чтобы обслужить меня. Меня его поведение разозлило, но я уважала его выбор.

Пока ждала, внимательно осмотрела бар. Обстановка внутри полностью изменилось. Посмотрев на телефон, увидела, что сегодня суббота, так что в изменениях был смысл. Очевидно, все эти здоровые люди вокруг позволяли себе пить только в социально одобряемые дни недели.

Я старалась ни с кем не встречаться взглядом, чтобы не создавать впечатления, что пришла в бар пообщаться. Успеха не добилась.

Ко мне подошел довольно привлекательный мужчина. Достаточно молодой, с автозагаром и мускулистый настолько, что, судя по всему, злоупотреблял стероидами. Белая футболка на нем была на размер меньше, чем положено. То же самое с джинсами. Либо он приехал в город на праздники — кажется по календарю должен быть День благодарения? — либо жил здесь и мне посчастливилось до сих пор не встречаться с ним.

— Ты Магнолия Грейс? — спросил он с улыбкой, удерживая стакан пива в той уверенной небрежной манере, которая, казалось, свойственна всем подобным мужчинам.

Я стиснула зубы. Сколько реплик он способен придумать, тратя мое время? У меня возникло искушение солгать, сказать «нет», отвернуться в надежде заставить его уйти, но я никогда не стала бы отрицать то, кем являлась. Сам факт, что этот качок знал меня в лицо раздражал, но свидетельствовал о моем успехе и хорошей рекламе. Именно этого я и хотела, не так ли?

— Да, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал неприветливо и раздраженно.

Я также не стала утруждать себя дружелюбной улыбкой и теплом во взгляде.

Конечно все это не подействовало. Кто бы сомневался.

— Вау, я слышал, что ты переехала сюда, но думал, что Чарли просто сошел с ума.

Все возможно.

Я ничего не ответила на это заявление.

— Я Трой, — представился мужчина.

— Конечно.

Его улыбка потускнела, совсем чуть-чуть.

— Моей маме нравятся твои книги.

Я не улыбнулась.

— Тогда обязательно расскажи ей эту историю.

Я не сдержала ехидства в своем голосе и Трой начал понимать, что его обществу не рады. Он занервничал, уверенности в нем поубавилось, даже начал переминаться с ноги на ногу.

— Э-эм… — Он прочистил горло. — Не думаю, что здесь у тебя много знакомых. В нашем городе вообще не так уж много людей. Так что может захочешь присоединиться к нам?

Трой жестом указал на стол в центре комнаты, за которым сидели мужчины, похожие на разные версии его самого. Они старались не показывать, что наблюдали за нашим диалогом, а женщина среди них совершенно не скрываясь бросала в нашу сторону яростные взгляды. Кажется, она привыкла быть единственной девушкой в группе. Простая, красивая в скучном смысле этого слова и видящая во мне угрозу своему положению.

— Какое заманчивое предложение, Трой, — сказала я, сосредоточившись на мужчине. — Но я не заинтересована в том, чтобы заводить здесь знакомых. Предпочту просто сидеть и пить. В одиночестве.

Трой быстро моргнул. Судя по его удивлению ему редко отказывали, а если и отказывали, то, скорее всего, мягко, вежливо и с кучей извинений. Женщины, как правило, так и поступают. Извиняются, когда им не жаль, потому что им неудобно быть напористыми.

Вот только я не их таких.