При выезде Кремер, приветливо улыбнувшись шоферу, начал досмотр машины с той же тщательностью, как это полагалось. Обошел машину, осматривая ее снизу. Заглянул в кабину, в кузов и приказал грузчикам:

— Вылезай!

Охранник отозвал его в сторону, шепнул что-то на ухо и мигнул на Силантьева.

— Ага. Хорошо.

Он бегло обыскал Пархомова и Костикова, но цепко вцепился взглядом в лицо Силантьева.

— Расстегнись!… Выверни карманы!…

Силантьев вывернул все карманы, но один — только наполовину.

— Ну, ну! Смелее! — в голосе эсэсовца зазвучало злорадство. — Что у тебя там?!

Он сам забрался в карман и вытащил небольшой сафьяновый футляр — кобуру.

— Аа-а-а! — зловеще протянул Кремер. — Оружие!

Он расстегнул кобуру и извлек оттуда изящный никелированный пистолетик.

— Та-ак! — грозно продолжал он. — Откуда это у тебя?

Рассматривая необычную систему, он потрогал спусковой крючок. Пистолетик щелкнул, открылся, язычок пламени колыхнулся на ветру и погас.

— Зажигалка! — обрадовался начальник караула. — Где же ты ее украл, негодяй?! — Силантьев получил быстрый удар в скулу. Искры посыпались у него из глаз.

— Виноват, господин начальник! Это я нашел в мусоре и не успел вам передать.

— Не успел?! — новый удар. — Я тебе покажу, как надо успевать!

— Конфискуйте ее в личное пользование, — подсказал шофер, вышедший из кабины. — Это ваш трофей.

Жадное внимание начальника караула переключилось на замечательную зажигалку, но он все еще продолжал выкрикивать угрозы по адресу Силантьева:

— Если еще повторится такое — получишь палки! Нашел что — сразу же надо передать, а не прятать в карман, негодяй!

Он еще раз попробовал зажигалку, и огражденный рукой от ветра огонек снова весело вспыхнул.

— Отпустите нас, чтобы успеть к обеду добраться к столовой, — попросил охранник.

— Сейчас. Это мой последний досмотр в смену. Произведу его как положено, и вы, поедете. — Кремер осторожно вложил зажигалку в футляр и опустил в карман.

— Друзья, — тихо заговорил Пархомов. — Если он обнаружит наш груз — я ударю его лопатой по черепу насмерть, выдерну из кузова и здесь буду сопротивляться. А вы подавайте машину обратно и быстро выгружайте, — якобы для того, чтобы доставить на ней пострадавшего в госпиталь. Так погибну только я. Будет спасено наше дело и сохранитесь вы. Ясно?

— Правильно, — согласился Костиков. — Одно добавление: как только наш груз будет снят обратно в склад — я и Фома бросимся тебе на помощь. И этим дадим дополнительное время нашим здешним товарищам… Как ты, Фома?

— Правильное решение! — согласился Силантьев. Пока происходил этот короткий разговор вполголоса, Кремер обошел машину, осмотрев ее снизу, заглянул в кабину и теперь, вооруженный ломиком, поднимался в кузов. Пархомов с лопатой стал около.

— Вы не выроните там зажигалку! — доброжелательно заметил шофер Кремеру. — Давайте я ее пока подержу.

Кремер взялся за карман, пощупал зажигалку и начал действовать ломиком. Но заспешил и в глубь машины не полез.

— Садитесь! — пригласил он, спускаясь. — Все в порядке!

Машина выехала за ворота и сразу же набрала большую скорость, будто спасаясь от погони.

— Пронесло! — проговорил, отдуваясь, Пархомов.

— А тебя, Фома, кажется разнесло! Ха-ха-ха! — развеселился Костиков. — Ты доволен?

Силантьев заулыбался.

— Легко отделались. Спасибо тебе, Вилли! — обратился он к сидевшему тут охраннику. — Хорошо придумал.

— Все было продумано заранее другими, опытными товарищами, — сказал охранник. — А нам благодарить друг друга нечего, все действовали в хорошем согласии…

Машину быстро разгрузили там же, у самого ущелья.

Ветер усилился. Небо быстро заполнилось торопливыми тучами. Все потемнело. Короткий полярный день сменился сумерками. Но на душе отважной пятерки было и тепло, и светло. Дерзкая операция завершилась успехом.

Совершив справедливое возмездие над жестоким убийцей многих заключенных — над рыжим эсэсовцем, Костя спасся тогда от преследований тем, что свернул с дороги в знакомое ущелье. С ходу, разбрызгивая колесами мелкий щебень, он сумел доехать до поворота и скрыться за ним.

Затем, сойдя с седла и помогая мотору, он с большим трудом завел мотоцикл в пещеру, где до этого, во время разведок, побывал уже дважды. И там, отдыхая и разбираясь в трофеях, Костя отсиделся, пока преследователи рыскали по дорогам. На свою «базу» он вернулся, когда совсем стемнело.

На следующий день Костю посетили товарищи и от имени Борщенко предупредили, чтобы он в дневное время на дорогах не появлялся и ни в коем случае не приближался к казармам и другим жилым строениям эсэсовцев. Еще ему было приказано: от партизанских действий воздержаться и ожидать нового поручения, которое будет позднее.

Не будучи в состоянии оставаться в полном бездействии, Костя по собственной инициативе занялся осмотром пещер в «своем» районе, против чего Рынин возражать не стал. И вот уже целую неделю он ходил между возвышенностями, по пещерам — с тайным желанием разыскать ход в заинтересовавший его подземный тайник.

В день, принесший новое происшествие, Костя, продрогший и уставший, уже возвращался «домой», когда, спускаясь с возвышенности, заметил узкую террасу, ведущую вниз. Он пошел по террасе, но она очень быстро оборвалась у малоприметного входа в незнакомую пещеру. А когда Костя заглянул туда — сердце его дрогнуло. Пол в пещере был очищен от камней и посередине зацементирован — там виднелась четырехугольная дыра, закрытая железной решетчатой крышкой.

Ориентируясь на местности, Костя зафиксировал в памяти все приметы, по каким можно было бы снова добраться до этого места. Затем вошел в пещеру, включил электрический фонарик и стал осматривать крышку над дырой. Воздушная тяга подсказала, что эта дыра — вентиляционная труба из какого-то подземного сооружения.

Крышка была закреплена изнутри двумя щеколдами.

Просунув пальцы между железными прутьями, Костя повернул щеколды, снял крышку и нагнулся над трубой, всматриваясь в глубину. Там царила непроглядная тьма.

По двум противоположным стенкам трубы вниз уходили цепочкой вбитые в камни железные костыли; они, несомненно, исполняли роль лестницы. И Костя сразу же задал себе вопрос: «А не спуститься ли туда? Ведь запрета на разведку в этих местах мне не было!»

После некоторого колебания, подкрепляя себя мыслью, что до сих пор ему сопутствовала удача, Костя решился. Он убрал бинокль в футляр, переместил автомат на плечо, стволом вниз. Фонарь повесил на грудь. Потом с неприятным холодком на сердце спустил ноги в трубу, на противостоящие друг другу костыли, и, опершись на края трубы, начал осторожно спускаться.

Переступая с костыля на костыль и придерживаясь за костыли руками, Костя медленно приближался к таинственному подземелью. Время от времени он останавливался, отдыхая и прислушиваясь. Иногда гасил фонарь и всматривался вниз, ожидая, что оттуда вдруг вспыхнет свет и появятся эсэсовская физиономия и дуло автомата. Но, кроме черной зловещей пустоты, он там ничего не видел.

Так, шаг за шагом, Костя достиг нижнего края трубы и несколько минут не шевелился, чутко прислушиваясь.

Ни голосов, ни шагов.

Костыли с одной стороны трубы переходили на стену подземелья, спускаясь к полу, его Костя видел, направляя луч фонаря вниз. «Ну, смелее!» — подтолкнул он себя и коротким броском спустился на пол. Перехватив автомат с плеча на руки, Костя поворачивался в разные стороны, освещая лучом фонаря пространство перед собою, готовый к борьбе.

Никого!

Придерживаясь стен, Костя обошел и внимательно осмотрел все помещение. Оно было небольшое, неправильное по форме, с тупыми углами. Но и асимметричные стены, и своды, и пол были тщательно выровнены и зацементированы. А посередине помещения Мрачно поблескивали торпеды, аккуратно уложенные на деревянные подставки. До сих пор Костя видел эти орудия смерти только на фотографиях. Теперь они лежали перед ним в настоящей, устрашающей натуре.