— Что значит, я не люблю тебя? Черт побери, Джессика, я хочу жениться на тебе. Ты думаешь, я играю с тобой? Ты не та женщина, которую делают любовницей. Думаешь, я повез бы тебя сегодня на прием, если бы не был настроен серьезно? Не говори ерунды.

— Но ты меня не знаешь.

— Знаю достаточно.

— Нет, не знаешь. Ты ничего не знаешь.

— Можно судить по воспитанию.

— А как же моя душа? То, что я думаю, чувствую, кто я, что мне нужно?

— Мы узнаем больше друг о друге.

— Потом? — Она ужаснулась.

— Некоторые так и поступают.

— Но не я.

— Ты не понимаешь, что ты делаешь. И если у тебя есть хоть капля мозгов, то выйдешь замуж за человека, который говорит, что тебе делать и как. Так ты будешь гораздо счастливее.

— Нет, дело не в этом. Прежде я так и жила, Джеффри, но больше не хочу. Я хочу столько же отдавать, сколько и брать, хочу быть взрослой так же, как и ребенком. Я не желаю, чтобы меня подталкивали, выставляли напоказ и разодевали в пух и прах. Это как раз то, что ты вчера сделал. Знаю, ты хотел как лучше, но я была куклой Барби, и такую роль ты отвел мне в будущем. Нет! Как ты мог!

— Прости, если я оскорбил тебя. — Он наклонился и поднял фрак. Он задавался вопросом, а не была ли она немного не в себе. А Джессика вдруг почувствовала себя лучше. Она знала, что поступает правильно. Может быть, никто с ней не согласится, но она была в этом уверена.

— Ты даже не хочешь детей. — Смехотворное обвинение, высказанное в пять утра, стоя завернутой в лоскутное одеяло и разговаривая с мужчиной во фраке.

— А ты хочешь?

— Возможно.

— Чушь. Все это — ерунда, Джессика. Но я не собираюсь с тобой спорить. Тебе известно мое мнение. Я тебя люблю и хочу на тебе жениться. Когда утром ты придешь в себя, позвони.

Джеффри многозначительно посмотрел и покачал головой, потом, подойдя к ней, поцеловал ее в макушку.

— Спокойной ночи, дорогая. Утром тебе будет лучше.

Она не произнесла ни слова, но когда Джеффри ушел, сложила все его подарки в большую белую коробку, которую он принес. Утром она отошлет все туда, где он остановился.

Может быть, она сумасшедшая, но у нее не было сомнений в правильности поступка. Она еще никогда за свою жизнь не была так уверена. Джессика положила жемчужные сережки на ночной столик, сна не было ни в одном глазу. Она стояла счастливая и нагая в гостиной, попивая дымящийся черный кофе, когда солнце осветило холмы. Портрет занял свое прежнее место над камином.