- Глотни, Наташ, это нужно.

И я послушно сделала большой глоток обжигающей жидкости. Зажала рот ладонью, в груди пожар. Рустам тоже выпил. Один глоток. На голодный желудок – никто из нас сегодня не мог есть, хватило и этого. Чтобы сделать то, что нужно.

Спасибо тебе, цыпа.

Мы подошли. Я вытерла слезы, опустилась на колени возле Кости. Из его виска все еще текла тоненькая струйка. Кровь капала на покрытый огромными синяками торс, видневшийся между полами расстегнутой рубашки.

- Ты-то со мной попрощался, а мне не дал, - зажала рукой рот и нос, чтоб сдержать рыдания.

Рустам сел рядом на корточки, обнял сбоку. Привлек к каменной, тяжело и часто вздымающейся груди. Его сердце частило под моим ухом. Он живой и рядом.

- Давай его похороним.

Лучи утреннего солнца пробивались сквозь листву и лениво скользили по невысокому холмику меж деревьев.

- Надеюсь, ты там встретишься со своими любимыми, - тихо сказала.

Мы сели в машину и уехали.

После моей «инфинити», это уже третья тачка.  Была. До пробитого колеса посреди проселочной дороги. Запаски у нас не было.

Это уже была запаска.

И вокруг тоже абсолютно ничего не было. Только трава, деревья, кусты. Мы ведь почти добрались. Вот только почти не считается.

Но даже если б именно добрались, то тоже не факт, что… Кто знает, что там?

Рустам выгрузил наши скудные запасы из багажника. Палатка. Пара пластиковых бутылок с водой. Банка тушенки. Кошачьих консервов, упрямо так называемых ведь именно тушенки или каких-либо «человеческих» консервов нам не попадалось уже недели две. Четверть пакета с хлопьями. Сникерс. Медикаменты. Посуда. Пара шмоток. Мелочевка всякая. И все.

Пополнить запасы нам было особо негде, да и сделать это было опаснее, чем не сделать. Ведь нас теперь осталось только двое.

Мне Рустам ничего не дал нести кроме оружия – какая неожиданность. И вел он себя так, будто я хрустальная. Впрочем, он всегда так, просто сейчас чуть больше.

А те, кто отвлекал от этого внимание мертвы.

Мы быстрым шагом шли по лесу, постоянно осматриваясь. Он немного впереди меня по диагонали.

Вечерело. Вариантов ночлега полно – целый лес. Вот только относительно безопасного ни одного. Но ночью все равно путь не продолжишь.

Двигались молча. Обманчивая тишина в лесу не повод расслабляться. Не повод ощущать себя в безопасности. Хотя, когда и где я себя так чувствовала в последний раз? Быть может, в нашу первую с Рустамом ночь в охотничьем домике. Как же это было давно…

Еда больше не способ получения удовольствия. Она – необходимое топливо, чтоб были силы двигаться дальше. А вдоволь ее по факту не было даже в охотничьем домике. Правда если сравнивать с количеством, потребляемым после, то там мы наедались досыта. Поливитаминные комплексы, которые я принимала сама и пичкала парней, ситуацию особо не спасали. А сна – хоть отдаленно напоминающего полноценный, мы не видели вовсе. И по всем этим причинам выносливости, бывшей в большей степени последствием наличия силы воли, чем способностью тренированного организма, хватало всего лишь на несколько часов пешего хода.

- Здесь переждем ночь, - кивнул Рустам и принялся устанавливать палатку. Я поискала сухих веток, Рустам разрубил несколько толстых бревен на дрова. Много нам не надо, все равно, как только окончательно стемнеет, костер потушим.

Нагрели воду. Чай закончился, поэтому выпили просто горячей воды.

- Мне кусок в горло не лезет, - соврала я, когда Рустам стал вскрывать банку консервов.

- Давай без этого, а?

- Ты знаешь, у меня всегда так от стресса.

- Ладно. Тогда не вскрываем. Дольше проживет.

- Рустам, у нас немного разные организмы – ничего?

- Твоему еда не нужна?

- Ему ее нужно меньше, чем мужскому. Это биология. Нужно было ее в школе учить.

И честное слово, я будто наяву услышала что-то вроде: «Давай, Анжелика, без них начинать. Это надолго».

- Тебе не надоело?

- Заботится о тебе?

- Лучшая забота обо мне, это не забивать на себя, - он открыл банку, разделил содержимое напополам, а потом еще… Примерно на две трети и треть. Выложил в тарелки.

Я проворно схватила ту, в которой было меньше, подцепила вилкой всю розоватую массу и отправила в рот. Сладко улыбнулась в ответ на метавший молнии взгляд.

Рустам закрыл банку, засунул ее в пакет. А его – обратно в рюкзак. Одним махом, почти со злостью опустошил свою тарелку.

Если тарелка, в которой чуть больше столовой ложки пищи может считаться полной.

Я прополоскала рот и проглотила воду. Сунула в рот жвачку. Вот чего, а их мне хватит еще на месяц минимум. Обняла предплечье Рустама, положила голову ему на плечо и заглянула в глаза. Игриво взмахнула ресницами.

Наверное, игриво.

Уголки сурово сомкнутых губ дрогнули. Чтоб скрыть улыбку получше, Рустам допил воду.

- Зараза, - и легонько поцеловал в губы. Но лишь на миллиметр отстранившись, вновь жадно набросился на них. Забрался пальцами под резинку собранных в хвост волос, привлекая ближе. Раздвинул языком губы, проник им в рот. Второй рукой залез под худи, провел теплыми пальцами по тотчас же покрывшейся мурашками коже.

- Так, все, - резко отодвинулся, - Залезай в палатку и спи. Рано вставать.

С той ночи в квартире мы занимались сексом лишь трижды. Уединяться лишний раз было глупо и опасно. Поэтому, хоть неустанно дышащая в затылок смерть лишь усиливала взаимное притяжение, мы рисковали изредка. Только тогда, когда жажда полностью ощутить, что мы живы и вместе опасно долго сводила с ума.

Быстро. Жарко. Сладко. И всегда безопасно. Этот мир не для детей.

Но кто знает, что нас ждет не то что завтра, а через минуту. Пять. Десять. Через час. Будет ли еще одна ночь, когда мы сможем вот так сидеть у потухшего костра бок о бок? Ведь жизнь может оборваться за секунду. Мы оба это уже видели…

- Мне надо немного пройтись и осмотреться, - я знала этот хриплый голос. Особый тембр. Для меня.

Погладила рукой безнадежно заросшую щеку, а Рустам, чуть повернув голову, обжег ладонь поцелуем. Взяв меня за запястье, повел губами вверх, удерживая взгляд, а другой рукой задирая рукав худи. Борода еще больше усиливало щекотное ощущение, от которого будто вся кровь в организме закипала, устремляясь в низ живота.

Потянув за руку, Рустам усадил меня верхом на себя. В промежность уперся твердый, внушительный стояк.

Ощущение того, как сильно он меня хочет, сводило с ума.

Теребя пальцами его волосы приникла к губам. Пощекотала их языком, нарочно дразня и не углубляя поцелуй. Руки Рустама оказались под худи и футболкой. Оглаживали, чуть сжимали налившиеся в жажде касаний полушария, катали между кончиками пальцев соски.

Внезапно Рустам опрокинул меня в траву. Став на колени между моих ног, снял кроссовки, стянул джинсы, белье. Огладил бедра и широко развел их, провел руками к промежности. Большими пальцами медленно раздвинул мокрые складочки и погрузил один в лоно. Стал водить там, надавливая изнутри на верхнюю стенку, а вторым кружить по клитору, и из моей груди невольно вырвался стон. Закусила нижнюю губу для надежности.

Вряд ли поможет, но…

Нельзя шуметь.

Рвано дыша, Рустам расстегнул молнию, приспустил свои джинсы вместе с боксерами, обнажая член. Все это не сводя с меня глаз, трахая ими.

Сейчас я бы могла кончить от одного этого взгляда.

Надев презерватив, рывком перевернул меня на живот, дернул к себе за бедра и взял сзади. Прихватил зубами кожу чуть ниже волос на затылке. Сладкая боль отстрелила в пульсирующую промежность. Я застонала, а Рустам закрыл мне рот ладонью. Опомнившись, торопливо убрал ее, но я притянула обратно.

Нельзя шуметь, а я иначе похоже не смогу.

Толчки внутри – обманчиво медленные, тягучие. Будто пробовал членом меня изнутри, смаковал каждую клеточку истекающего соками лона. Приподнялась – теперь мы оба опирались лишь на колени и друг на друга. Выгнулась, поводя бедрами. Еще толчок, теперь сильнее, резче. Мой стон под его свистящее дыхание.