— А что делать мне, пока вы будете искать Орлова? Я должен был спасать вас, Федоров!

— Именно это. Ваше задание остается прежним. Просто держитесь, защищайте «Анатолия Александрова» и ждите нашего возвращения. Тем временем, мы сэкономим топливо, сняв с вертолета лишнюю нагрузку. Мы всегда сможем загрузить его обратно, когда вернемся.

— Если вернетесь. Что, если мы потеряем ваш сигнал?

— Все будет хорошо. Со мной будут Трояк и морпехи.

— Их здесь порядочно.

— Именно. Сначала мы обследуем район Кизляра, а затем направимся на юг вдоль Терека и дорог к Махачкале. Это всего лишь пара сотен километров.

— И что потом?

— Мы его найдем. Если Трояк решит, что мы можем его забрать, то мы приземлимся. Если ситуация станет сложнее, мы вернемся сюда и придем большими силами. Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше. Но я бы хотел, чтобы все прошло тихо.

— Этот монстр на крыше шумит очень сильно, Федоров.

— Да, но дорога идет вдоль берега, а во многих местах и совсем у самой волы. Мы можем принять сигнал, находясь в двух-трех километрах от берега и идя достаточно низко. Это сработает. Я в этом уверен.

— Хорошо, — Добрынин видел, что молодой офицер принял решение. — Вы старше меня по званию, Федоров. У меня есть приказ от Вольского, но ваше решение отменяет его в текущих обстоятельствах. Просто помните одно: каждая минут напрасного полета здесь означает на минуту меньше полета на восток. Вы говорите, это всего лишь пара сотен километров? Мне бы хотелось, чтобы у нас в запасе были эти километры, когда мы направимся на восток искать Карпова. Вы хотели знать, почему Карпов не принял наших сообщений? Возможно, именно поэтому. Возможно, у Ми-26 не хватило топлива, чтобы добраться до берега.

Федоров поджал плечами. Он знал, что Добрынин прав, что, возможно, он делал глупость, но какое-то внутреннее чутье предупреждало его не бросать Орлова.

Я должен найти его, так или иначе. А потом найти способ добраться до Карпова через три года, потому что я точно знаю, что он сделает с тремя кораблями. И да поможет этому миру Бог, если я прав.

Сержант технической группы Джейсон Бэнкс смотрел, как большие самолеты выкатываются из ангаров на стоянку авиабазы Андерсон, радуясь тому, что его утренние труды не пропали даром и теперь эстафету была передана пилотам. Удар был отложен несколько дней назад, когда была объявлена тревога. Персонал островной базы быстро перебрался в бомбоубежища, а недавно размещенная на острове система THAAD начала пуски по невидимым в небе целям. На этот раз Пекин любезно дал Северной Корее возможность выступить в качестве бросающейся собаки путем пуска ракеты «Мусудан» как сигнала американцам не вмешиваться в усугубляющийся конфликт на Тайване.

THAAD сбила первую ракету, выпущенную по острову с целью определить, на какой высоте американцы могли осуществить успешный перехват. Однако вторая ракета едва успела сойти со стартового стола, когда ее поразило секретное оружие, переброшенное американцами на базу Кадена именно для этой цели. Затем последовала дискуссия относительно того, как поступить в сложившейся ситуации, в которой верх взял генерал ВВС Лэйн. США действовали со скоростью демократии, что порой было замедленно, и ситуация еще не усугубилось настолько, чтобы заставить их действовать более спешно. Два долгих дня спустя генерал Лэйн отдал добро на нанесение ответного удара силами В-2, и Джейсон Бэнкс вернулся к своей работе.

Шесть В-2 были захватывающим зрелищем. Широкие черные крылья, рубленные хвосты, дельфиньи носы делали их несколько сюрреалистичными, похожими на пришельцев из другого мира. Его люди закончили установку боекомплекта и провели процедуры технического обслуживания перед вылетом. Эстафетной палочкой, которую они передали пилотами, были Х-51С, гиперзвуковые крылатые ракеты, известные как «Волнолет», которые этим утром должны были поразить три очень специфических целей на территории Китая. Если Китай собирался сбивать американские спутники, то ответ заключался в том, чтобы помешать им вообще запускать собственные.

Первыми целями были центры запуска спутников в Тайюане и Цзюцюане, а также стартовый комплекс Гуандэ к западу от Шанхая, известные как «База 25» и «База 603». Они находились в 500 километрах от берега и могли быть поражены с В-2, действующих над Южно-Китайским и Восточно-Китайским морями. По три В-2 направились к каждой цели, и Бэнкс проводил их взглядом, радуясь, что небольшой ответ направился к цели, в то время, как сама база осталась нетронутой.

Кто-то нас обстрелял, подумал он, но THAAD оказался достаточно хорош, чтобы перехватить все, что они направили на нас. Теперь мы отправили им ответ. Плохие ребята взлетят через десять минут и, вероятно, их никто не увидит, пока они не вернуться. «Духи» «Миссури», «Калифорнии», «Южной Каролины», «Вашингтона» и «Техаса» поднялись в воздух. «Дух Канзаса», его родного штата, взлетал последним и был самым новым самолетом из имеющихся. Он был создан для замены одноименного бомбардировщика, потерянного при крушении на взлете на этом самом аэродроме в 2008 году.

Этот несчастный случай обошелся в 1,4 миллиарда долларов, не считая выброшенных в воздух «секретных материалов», которые находились на «Духе Канзаса». Официальное «расследование» показало, что причиной крушения стали три неверно настроенных датчика давления, что привело к загрузке ложных показаний в систему управления полетом. Самолет качнулся на взлете, зацепил землю крылом, и разбился.

Не рухни снова, малыш, прошептал он, глядя, как «Дух Канзаса-II» начал взлет. Он стоял и смотрел на огни самолета, выруливающего на полосу. Три минуты спустя рев двигателей раздался в полную силу. «Летучие мыши» поднялись в воздух, загруженные высокотехнологичными инструментами смерти и разрушения. После набора высоты группа направилась на север через Марианские острова Рота и Тиниан, затем довернула на северо-восток и направилась к базе Кадена на острове Окинава, чтобы встретиться с очень особенными друзьями.

США не хотели рисковать своими драгоценными В-2. Вскоре к ним присоединилась 94-я экспедиционная истребительная эскадрилья на истребителях F-22 «Раптор» для сопровождения над Восточно-Китайским морем. К утру шесть истребителей присоединились к бомбардировщикам. Один из них пилотировал лейтенант Уильям Хичкок. За такое винтажное имя товарищи, разумеется, прозвали его «Диким Биллом», и он зарекомендовал себя как смелый и высококвалифицированный пилот.

Хичкок все еще пытался разобраться с раздражающим кашлем, который был профессиональным риском для всех пилотов F-22. Кислородная система самолета сбоила на протяжении всех эксплуатации этих самолетов, как бы не пытались ее исправить, вызывая «рапторовский кашель» за счет вдыхания воздуха с высокой концентрацией кислорода при маневрах с высокой перегрузкой. Но когда ты имел возможность летать выше и быстрее, чем кто-либо в небе, можно было пойти на определенные жертвы. «Дикий Билл» ни о чем не жалел.

Через час он набрал высоту и стал ждать своего часа. «Раптор» был, пожалуй, лучшим истребителем в мире. Уникальная форма в сочетании с радиопоглощающими материалами делал его чрезвычайно малозаметным для радаров. Попытка найти его в небе была похожа на попытку найти горошину, мчащуюся со скоростью в несколько тысяч миль в час. Радар APG-77 также крайне осторожно использовал энергию для определения потенциальных угроз, не выдавая при этом расположение самолета. В то же время система предупреждения об облучении ALR-94 могла незаметно обнаруживать другие цели, использующие радары на очень большом расстоянии. Это давало выигрыш в основном правили воздушного боя — уничтожить врага прежде, чем он увидит тебя.