Люс уселась верхом на одну из скамеек и сжала пальцами виски. Если она хочет пережить сегодняшний день, ей придется затолкать прошлое на задворки сознания. Казалось невыносимым даже самой копаться в воспоминаниях о той ночи, так что она ни при каких обстоятельствах не смогла бы озвучить все ужасные подробности какой-то чудной, безумной незнакомке.

Вместо ответа она воззрилась на Арриану, которая разлеглась на трибуне, щеголяя парой огромных темных очков, закрывающих большую часть лица. С уверенностью утверждать это было невозможно, но, видимо, она тоже уставилась на Люс, поскольку секунду спустя вскочила со скамейки и ухмыльнулась.

— Обрежь мне волосы, как у себя, — потребовала она.

— Что? — Люс задохнулась от удивления. — У тебя прекрасные волосы.

Она не преувеличила: у Аррианы были длинные густые локоны, которых столь отчаянно не хватало ей самой. Буйные черные кудри сверкали на солнце красноватым блеском. Люс заправляла волосы за уши, хотя они все равно выбивались и падали на лицо.

— Прекрасные-шмекрасные, — буркнула Арриана. — А у тебя зато сексапильные, дерзкие. И я так хочу.

— О, ладно, — согласилась Люс.

Это был комплимент? Она сомневалась, стоит ей чувствовать себя польщенной — или обеспокоенной тем, как Арриана намекнула, что готова получить желаемое, даже если оно принадлежит кому-то другому.

— А где мы возьмем…

— Алле-оп!

Арриана запустила руку в сумку и вытащила оттуда розовый швейцарский нож, который Гэбби бросила в коробку с запрещенными предметами.

— Что? — спросила она, заметив реакцию Люс. — Я всегда позволяю своим шаловливым ручкам порезвиться в дни прибытия новичков. Только мысль об этом помогает мне выдержать самое паскудное время в здешнем концентрационном… э-э… летнем лагере.

— Вы все лето проводите… здесь? — вздрогнула Люс.

— Ха! Вопрос, достойный новичка. Ты, должно быть, еще и на весенние каникулы рассчитываешь.

Она бросила девочке нож.

— Мы не покидаем эту дыру. Никогда. А теперь режь.

— А как насчет камер? — спросила Люс, оглядываясь по сторонам с ножом в руке.

Их не могло не оказаться и снаружи тоже.

Арриана помотала головой.

— Я отказываюсь вести себя как пай-девочка. Ты обрежешь мне волосы или нет?

Люс кивнула.

— И не вздумай говорить, что прежде никого не стригла.

Арриана отобрала у нее нож, открыла ножницы и протянула обратно.

— Больше ни слова, пока не сообщишь мне, как классно я выгляжу.

В родительской ванной мать Люс стянула остатки ее длинных волос в небрежный хвост и обрезала под корень. Сама девочка была уверена, что должен существовать более деликатный способ стрижки, но поскольку всю жизнь этого избегала, отрезанным хвостом ее познания исчерпывались. Она собрала локоны Аррианы, стянула их резинкой, которую носила на запястье, решительно взялась за крохотные ножницы и принялась за дело.

Хвост упал к ее ногам, Арриана вскрикнула и обернулась. Она подхватила остриженные волосы и вскинула к солнцу. При виде этого сердце Люс сжалось. Она все еще горевала по утрате собственной прически и прочим потерям, которые та символизировала. Но Арриана отреагировала лишь скупой улыбкой. Она разок пропустила хвостик сквозь пальцы и бросила в сумку.

— Потрясающе, — заключила она. — Продолжай.

— Арриана, — прошептала Люс, не успев остановиться. — Твоя шея. Она вся…

— В шрамах? — закончила за нее Арриана. — Можешь сказать это вслух.

Кожа на шее девочки, от левого уха и до самой ключицы, выглядела неровной, пятнистой и блестящей. Люс тут же вспомнился Тревор. Даже ее собственные родители избегали ее после того, как увидели, что с ним стало. Непросто же ей было смотреть сейчас на Арриану.

Та схватила руку Люс и прижала к изуродованной коже. Она оказалась горячей и холодной одновременно. Гладкой и грубой.

— Я не боюсь, — заявила Арриана. — А ты?

— Нет, — ответила Люс, хотя ей очень хотелось, чтобы новая знакомая выпустила ее руку.

В животе у нее все перевернулось, когда она подумала, такой ли оказалась бы на ощупь кожа Тревора.

— Ты боишься того, кем являешься на самом деле, Люс?

— Нет, — поспешно повторила она.

Должно быть заметно, что она солгала. Она зажмурилась. Все, чего она хотела от Меча и Креста, — это шанса начать все сначала, чтобы люди не смотрели на нее так, как сейчас Арриана. Утром в воротах школы, когда отец прошептал ей на ухо семейный девиз Прайсов — «Прайсы не сдаются», — это казалось возможным, но Люс уже чувствовала себя загнанной в угол и выставленной напоказ. Она отдернула руку.

— Так откуда они взялись? — спросила она, опустив взгляд.

— Помнишь, я не стала на тебя давить, когда ты промолчала насчет того, из-за чего попала сюда? — спросила Арриана, подняв брови.

Люс кивнула.

Арриана указала на ножницы.

— Подправь сзади, ладно? Сделай так, чтобы я выглядела действительно хорошенькой. Чтобы я выглядела как ты.

Даже с точно такой же прической она потянула бы лишь на крайне недокормленную версию Люс. Пока девочка пыталась подровнять свою первую в жизни стрижку, Арриана углубилась в сложности жизни в Мече и Кресте.

— Вон тот тюремный корпус — Августин. Там проводятся все наши так называемые общественные мероприятия по вечерам в среду. И все занятия, — объясняла она, указывая на здание цвета пожелтевших зубов, второе справа от общежития.

Выглядело оно так, словно его спроектировал тот же садист, что и Паулину. Гнетуще прямоугольное, похожее на крепость, с колючей проволокой и зарешеченными окнами. Неестественного вида серая дымка застила стены, не позволяя разглядеть, есть ли кто-нибудь внутри.

— Предупреждаю честно, — продолжала Арриана. — Занятия ты возненавидишь. В противном случае ты не человек.

— Почему? Что в них такого ужасного? — спросила Люс.

Возможно, Арриана просто не любит учиться. С ее черным лаком для ногтей, черной подводкой для глаз и черной сумочкой, в которую, казалось, едва влезал новый швейцарский нож, она не выглядела ботаником.

— Занятия здесь бездушны, — пояснила Арриана. — Хуже того, они лишают души тебя. На восемьдесят ребят здесь, я бы сказала, осталось примерно три души. — Она посмотрела вверх. — По крайней мере, еще никому не обещанных…

Это звучало не слишком обнадеживающе, но Люс насторожила другая часть услышанного.

— Погоди, во всей школе восемьдесят ребят?

Летом, перед тем как отправиться в Довер, Люс изучила толстое руководство для поступающих, запомнив все статистические данные. Но что бы она ни узнавала о Мече и Кресте, это удивляло ее и давало понять, что она явилась в школу совершенно неподготовленной.

Арриана кивнула, из-за чего Люс случайно состригла прядку волос, которую собиралась оставить. Ой. Остается надеяться, что Арриана этого не заметит — или, возможно, сочтет дерзким.

— Восемь классов по десять ребят. Довольно скоро ты познакомишься с тараканами каждого, — пояснила тем временем Арриана. — А они — с твоими.

— Думаю, ты права, — согласилась Люс, прикусив губу.

Арриана шутила, но Люс задалась вопросом — стала бы новая знакомая вот так сидеть здесь с холодными искорками в бледно-голубых глазах, если бы знала историю Люс. Чем дольше ей удастся скрывать свое прошлое, тем лучше.

— И держись подальше от тяжелых случаев.

— Тяжелых случаев?

— Ребят со следящими устройствами в браслетах, — пояснила Арриана. — Примерно треть учеников.

— И это те, с кем…

— Тебе не захочется иметь дело. Уж поверь мне.

— А что они сделали? — спросила Люс.

Как бы ни хотелось ей сохранить в тайне собственную историю, Люс не нравилось, что Арриана обращается с ней словно с наивной дурочкой. Что бы ни натворили ребята, это не могло быть хуже того, что совершила она. Или могло? В конце концов, она ничего не знала об этих людях и этом месте. В ее желудке всколыхнулась волна холодного страха.

— Ну, сама понимаешь, — протянула Арриана. — Содействовали терактам и сами их готовили. Разрубили на части родителей и зажарили на вертеле.