Я уже говорил, что ненавижу алкоголь? Так вот, ещё больше я ненавижу пьяных девок…

Закинув орущую Аньку в машину, я завёл двигатель.

— Ненавижу тебя, Громов, — сообщила Анька давно известную мне информацию, с трудом фокусируя взгляд на мне.

Я сжал зубы. Довезу идиотку до дома, сдам матери и пошлю ко всем чертям. За каким хером я вообще вожусь с этим неумным созданием. Я скосил взгляд на рыжую. Она, свернувшись клубочком на сиденье, закрыла глаза и затихла.

Я перевёл взгляд на дорогу. В машине воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь ровным гудением двигателя. Мокрый асфальт блестел от света фар, делая его похожим на сверкающий серпантин.

— Громов, мне плохо…, - спустя тридцать минут простонала Анька.

Этого ещё не хватало!

— Тебя тошнит?

— У меня голова кружится. Оооо… — Анька закрыла рукой глаза.

Я остановился на обочине. Выйдя из машины, я открыл пассажирскую дверцу, — Вылазь!

Ответом мне было лишь размеренное посапывание. Заебись! Пьяная девка вырубилась у меня в машине.

Я раздраженно пнул колесо тачки и привалился спиной к дверце. Ну и что мне с ней делать? Я опять посмотрел на рыжее недоразумение. Сложив руки лодочкой под щекой, она спала. Сама невинность!

— Я так скучала, Громов. Ждала тебя… А ты всё не приходил, — неожиданно раздался её сонный голос.

Я оцепенел. Уставившись на спящую Аньку, я пытался осознать услышанное. До Анькиного дома оставалось чуть больше пары километров… Я не хотел отпускать её. Просто не мог.

Обойдя машину, я сел за руль и развернул тачку в обратном направлении…

Вадим

Я открыл дверцу машины и вытащил бесчувственное тело наружу. Самое главное, чтобы сегодня не дежурила Эмма Степановна. Из всех консьержей, она была самая дотошная и противная. Первый раз в жизни встречаю человека, которому абсолютно до всего есть дело. Иногда мне казалось, что она знает обо мне больше, чем я сам о себе знаю.

Я зашёл в лифт и поднялся с парковки в холл. Ну, конечно! Мне сегодня просто невероятно «везёт»! Эмма Степановна ошарашенно уставилась на Аньку, которая спала у меня на руках.

— Вадим Евгеньевич…?

— Доброй ночи, Эмма Степановна, — невозмутимо отозвался я и попытался пройти к лифтам, ведущим на верхние этажи.

— Вадим Евгеньевич… А ваша…. Эммм… гостья. Хорошо себя чувствует?

— Она отлично себя чувствует! — я жизнерадостно улыбнулся женщине, вложив в улыбку всё обаяние, на которое был способен.

— Что-то непохоже…, - Эмма Степановна подозрительно прищурилась и уставилась на Аньку.

Лифт гостеприимно распахнул двери и я, немедленно в него шагнув, нажал кнопку своего этажа, оставив недоумевающую женщину за закрытыми дверями.

Я вошёл в квартиру и включил свет. Анька недовольно поморщилась и открыла глаза.

— Где я? — едва шевеля языком, простонала она.

Я не стал отвечать на её вопрос и поставил девушку на ноги. Та немедленно сползла по стене на пол.

— Громов, куда ты меня притащил? Чёртов извращенец! Если ты хоть пальцем ко мне прикоснешься, клянусь, я…, - она обхватила голову руками, — Господиии, как мне плохо.

Я, с трудом сдерживая раздражение, прошёл в ванную и включил холодную воду.

— Громов, чёрт… Ты меня слышишь?

Я, вернувшись в коридор, подхватил Аньку и, занеся её в ванну, засунул прямо под воду.

— Ты что делаешь, идиот?! — завизжала она.

Холодные струи воды стекали по её лицу и телу. Тушь поплыла и размазалась по щекам. Анька стала похожа на мокрого взъерошенного енота. Меня это развеселило и я улыбнулся.

— Ты чему радуешься, придурок?!

Я протянул руку и включил воду сильнее. Анька, хлебнув воды, закашляла.

— Что, не нравится, пьянчужка? — усмехнулся я.

Анька села на пол душевой кабинки и, обхватив себя руками, затряслась. Под клацанье её зубов можно было зачитать неплохой рэп. Я выждал ещё минуту. Наверное, хватит… Я выключил воду и достал трясущуюся девушку из душа.

— Клянусь, Громов, — стуча зубами, прошипела она, — Ты мне за это дорого заплатишь.

— Даже не сомневаюсь. И уже начинаю бояться, — отозвался я, — Вперёд! — я подтолкнул её к выходу.

Неуверенно переступая ногами и оставляя за собой лужи, Анька вышла в коридор. Я, сдёрнув с вешалки полотенце, накинул его ей на плечи.

— Иди в комнату, вытирайся и ложись спать.

Она, трясясь от холода, посмотрела на меня.

— Или ты на что-то другое рассчитывала? — усмехнулся я.

— Вези меня домой, — сжав кулаки, она злобно смотрела на меня,

— Я не твой водитель, — отозвался я и направился на кухню.

Включив кофеварку, я тяжело вздохнул. Судя по шорохам, доносившимся из спальни, рыжая всё-таки благоразумно последовала моим указаниям.

Я зашёл в спальню и… Если пять минут назад, я думал, что наутро увезу её домой и забуду, как страшный сон, то теперь я в этом сомневался. Девушка, скинув с себя одежду, завернулась в полотенце, которое едва прикрывало её соблазнительную попку. Аккуратные ножки выглядывали из-под края полотенца. Кровь ударила мне в голову и не только в голову…. Я, как болван, уставился на полуголую девушку.

Она, обернувшись, зло посмотрела на меня, — Ну что теперь прикажешь мне надевать? Из-за тебя у меня вся одежда мокрая!

Я на негнущихся ногах подошёл к шкафу и, вытащив одну из футболок, кинул её Аньке. Стараясь не смотреть на неё, я вышел из комнаты и закрыл дверь.

Я хотел её! Даже полупьяную, мокрую, с размазанной по лицу косметикой. Ни одну девку я не хотел так сильно, как её. Я заметался по квартире.

Из гостиной раздалось мяуканье. Бестия… Странно, что она так долго не напоминала о себе.

— Иди ко мне, — я протянул руку и кошка, запрыгнув на неё, заурчала. Погладив Бестию по голове, я прислушался. Из комнаты не доносилось ни звука. Я лёг на диван и закрыл глаза.

Мысли, словно встревоженный улей пчёл, роились в голове. Раздражение накатило на меня. Первый раз в моей спальне находится полуголая девчонка, которую я даже и не трогал толком.

Возбуждение никак не располагало ко сну. Я встал с дивана. Всего в нескольких метрах от меня находится девушка, которую я хочу больше всего на свете и я не могу даже прикоснуться к ней.

Бестия, подняв голову, мяукнула.

— Вот и я о том же, — вздохнул я.

Я просто не могу находиться с ней в одной квартире, не имея возможности взять её.

Я вышел в коридор и, подхватив ключи от машины, вышел из квартиры…

Аня

Дверь комнаты захлопнулась и я уставилась на футболку, которую в меня «заботливо» швырнул Громов. Принципиально не буду надевать её. Пошёл он к чёрту!

Я окинула взглядом комнату. Стены выкрашены в серый цвет. Широкая арка проходила посередине потолка, деля спальню на зоны. Спускаясь по стене, она причудливо изгибалась, переходя в каркас кровати. Светящаяся линия светодиодов, проходя посередине арки, освещала комнату холодным голубоватым светом.

Кровать, застеленная серым покрывалом с изобилием подушек, была настолько огромна, что на ней легко могли уместиться, по крайней мере, человек пять.

Шкаф, во всю противоположную от кровати стену, прятался в нише стены и закрывался зеркальными раздвижными дверями.

На прикроватных тумбочках разместились лампы строгой прямоугольной формы.

Ничего лишнего… Моя мокрая одежда, валяющаяся на полу безобразным комком, вносила ощутимый дисбаланс в строгость и безукоризненность спальни.

— Чёртов педант, — раздражённо пробурчала я.

Я забралась на кровать и натянула на себя одеяло. Меня обволокло запахом грейпфрута и можжевельника. Таким знакомым… В памяти всплыла картина, как мы со Светкой участвовали в идиотском конкурсе, когда первый раз пришли в «Засаду». Тогда я впервые почувствовала ЕГО… Я прижалась лицом к подушке.

Злость и раздражение улетучились, уступая место совсем другим ощущениям…