Мы не разговаривали. Громов молча вёл машину, а я уставилась на дорогу. Я даже не могла смотреть на него.

Когда машина остановилась возле моего подъезда, я открыла дверь.

— Ань, прости меня. Не уходи…

Я посмотрела в серые глаза, которые так любила… и ненавидела.

— Убирайся обратно в ад, Громов! Там тебе самое место!

Аня

Я глубоко вздохнула и позвонила в дверной звонок. Спустя несколько секунд дверь открыла мама.

— Анечка… — глаза мамы испуганно округлились, — Аня! Что случилось?!

— Всё нормально, мам, — я прошла в свою комнату.

— Аня! Аня, подожди, — мама бросилась за мной.

— Мам, — я обернулась и обняла маму, — Я всё тебе расскажу. Только не сегодня… Завтра. Сегодня я не могу.

Отстранившись от мамы, я закрыла дверь в комнату. Сев на пол возле кровати, я уставилась в окно. Слёзы побежали по щекам.

Я ушла от него, оставив с ним своё сердце. Громов растоптал меня, превратив в жалкое подобие меня прежней…

Вадим

Она не отвечала на мои звонки. Я десятки раз пытался поговорить с ней в «Засаде», но при попытке приблизиться к ней, она тут же уходила, окинув меня взглядом полным ненависти и презрения.

Я знал этот взгляд. Точно так же она смотрела на меня год назад. Кажется, наши отношения, сделав круг, опять вернулись в точку отсчёта и на этот раз эта станция была последней.

В конце концов, я оставил попытки помириться с Анькой. Если она так решила, что ж… Она сделала свой выбор. Я сделал всё, что мог…

Вадим

Я переодевался после тренировки, когда ко мне подошёл Серый.

— Я так понимаю, с рыжей девкой у вас всё закончилось?

Этот мудак ещё имеет наглость вступать со мной в беседу?! Я промолчал.

— Не расстраивайся, Гром. Найдёшь себе другую шлюшку. Может быть даже рыжую, если уж тебя так прёт по ним, — Серый, запрокинув голову, громко заржал.

Кровавая пелена поплыла у меня перед глазами. Я соскочил с лавки и от всей души вмазал прямо в ухмыляющуюся морду Серого. От неожиданности он даже упал на пол.

Я, схватив ублюдка за воротник куртки, опять замахнулся. Не знаю сколько раз мой кулак впечатался в его рожу, прежде чем парни смогли оттащить меня от него.

Да и то это стала возможным, только после того, как Ветер врезал мне в челюсть слева.

Его удар оглушил меня и я разжал руки.

— Гром! Гром, хватит! Ты что делаешь, придурок бешеный? — Ветер тряс меня за плечи.

Я скинул его руки с плеч и выскочил за дверь.

Не помню, как я преодолел расстояние от раздевалки до выхода на парковку клуба. Мне кажется, я начал что-то чувствовать лишь после того, как прохладный вечерний воздух коснулся моего лица. Я, вытянув дрожащую руку вперёд, посмотрел на разбитые костяшки пальцев. Через содранную кожу сочилась кровь, делая меня похожим на маньяка после очередного убийства. Да и мой безумный взгляд дополнял мрачную картину.

Радовало только то, что морда Серого вообще была мало похожа на человеческое лицо. Мудаку определенно вряд ли удастся в ближайшее время что-либо разглядеть через заплывшие веки.

За драку меня ждет нехеровый штраф от клуба. Да и похуй. Я бы заплатил в сто раз больше, если бы у меня была возможность повторить последние десять минут моей жизни.

Я достал мобильник и набрал своего агента.

— Привет, Вадим, — раздался в трубке его жизнерадостный голос. Ещё бы ему не радоваться! За те бабки, что я ему платил, он должен меня ежедневно в задницу целовать.

— Что по московскому клубу? — сразу перешёл я к интересующему меня вопросу. Хули мне рассыпаться перед ним в приветствиях?

— Эммм… Думаю, что через пару недель мы их дожмём. Я вчера разговаривал с их представителем. Они уже согласны на…

— Соглашайся на предложенную сумму, — резко оборвал я его.

— Но зачееем?! Я же тебе говорю, что…

— У меня нет двух недель. Делай так, как я тебе сказал!

— Вадим, ты делаешь большую ошибку. Я тебе настоятельно рекомендую подождать. Возможно, мы договоримся и раньше, чем через две недели.

— Мне что, блять, сменить агента?! — прорычал я в трубку…

Аня

Я спустилась на первый этаж клуба, в поисках Кости. Я сегодня закончила работу пораньше, завтра мы с мамой планировали поехать в гости к бабушке. Надо было выспаться перед дорогой.

Я гнала от себя мысли о Громове. Проревев всю ночь, после того, как я ушла от него, я забылась беспокойным сном только под утро.

Взглянув на следующий день на себя в зеркало, я ужаснулась. На меня смотрела не я… Словно какой-то паразит завладел моим телом и высосал из меня всю радость и жизнь, оставив лишь пустую оболочку.

Однако, слёзы принесли облегчение. Я смирилась. Смирилась с тем, к чему уже давно была готова. Я всегда знала, что когда-нибудь он исчезнет из моей жизни… Я не могла позволить ему сделать это первым.

Так я хотя бы сохраню хоть какую — то часть самоуважения…

— Анечка, что же ты сидишь, как неродная? Давай, кушай, — бабушка пододвинула ко мне блюдо с моими любимыми пирожками с капустой.

Сколько себя помню, я всегда, приезжая к ней в гости, требовала напечь пирогов. Непременно с капустой. Я могла съесть их штук пять за раз. Я обожала пирожки с капустой. Раньше…

Теперь же их запах вызывал отвращение. Я покосилась на блюдо.

— Я не хочу, бабуль, спасибо, — выдавила я из себя, борясь с подступающей тошнотой.

— Как это не хочешь?! — возмутилась бабушка, — Всегда, значит, хотела, а теперь не хочешь? А ну, давай, кушай и не выдумывай. Ты вон какая худая. Одна кожа да кости.

Я обречённо взяла пирог и откусила его. С трудом съев его, я вышла из-за стола.

— Спасибо, бабуль. Я выйду на улицу, подышу.

— Иди, милая, прогуляйся. Что-то ты какая-то бледная, — отозвалась бабушка, суетясь возле плиты, — Но оно и не удивительно. Вы там в своём городе и воздухом-то толком не дышите. Всегда говорю твоей маме, приезжали бы чаще и…

Дослушать бабушку я не смогла, зажав рот рукой, я выскочила на улицу…

— Анют, ну что, тебе не полегче? — мама обеспокоенно смотрела в моё зеленоватого цвета лицо.

— Полегче, мамуль, — выдавила я из себя. Полегче… Как же! Меня «полоскало» всю дорогу. Водитель автобуса, в очередной раз остановившись на обочине, на полном серьёзе сообщил, что в следующий раз оставит меня на трассе.

Не знаю, каким чудом мне удалось доехать до дома…

Я взяла салфетку и промокнула лицо, на котором выступили мелкие бисеринки пота. Видимо я подхватила какую-то заразу, вроде кишечной палочки…

Чёрт… На завтра отпрошусь у Антона Владимировича. Надо хотя бы сутки отлежаться.

Аня

Музыка, всегда приносящая в мою жизнь только радость, раздражала. Басы оглушали, отдавая в ушах тяжёлым стуком. Тело вообще мало подчинялось мне. Как я продержалась два танца, одному богу известно.

Ну ничего, еще один выход и домой. Спать и не двигаться. Да, это то, что мне сейчас необходимо.

Всего один танец и всё… Я вышла на сцену. Шары стробоскопов закружились, заполняя зал своим мерцанием. Каждая вспышка наращивала боль в голове, мне казалось, что что-то разрывает её изнутри. Силуэты, сидящих за столиками людей, поплыли у меня перед глазами. Я покачнулась. Пол сцены начал стремительно приближаться ко мне…

— Ну что, Анют, как ты? Может, водички ещё хочешь? — Светка обеспокоенно посмотрела мне в лицо.

— Спасибо, получше. Не надо ничего, — едва шевеля губами, ответила я.

Я лежала на диване в гримёрке, куда меня притащил один из охранников «Засады», после того, как я грохнулась в обморок прямо на сцене.

Дверь гримёрки открылась и на пороге показалась Оксана.

— Света, выйди, пожалуйста. Мне нужно поговорить с Аней наедине.

Светка послушно проскользнула в коридор и прикрыла дверь.