Оксана, проводив Свету взглядом, посмотрела на меня, — Что с тобой?

— Голова закружилась, — я опустила мокрое полотенце на глаза.

Оксана уселась в кресло напротив меня.

— И давно она у тебя кружится? — раздался её напряжённый голос.

— Третий день. Я к бабушке ездила на этой неделе. Мы когда туда ехали, в кафе придорожное заходили… Наверное, я там инфекцию какую-то подхватила…, - я с трудом поднялась с дивана и посмотрела на Оксану. Голова вновь закружилась и я со стоном опять опустилась на него.

— Тебя этой инфекцией не Громов наградил?

Я замерла. Горло перехватило от страха, когда до меня дошёл смысл её слов. Я испуганно посмотрела на Оксану.

— Вот-вот…, - задумчиво произнесла она, — Ладно, приходи в себя. Я предупрежу Костю, чтобы машину подогнал.

Я уставилась в спину удаляющейся Оксаны. Нет-нет-нет! Не может быть… Этого просто не может быть…

Когда я выходила из клуба, меня окликнула Оксана. Я обернулась.

— Держи, — она сунула мне в руки небольшую коробочку, — Рекомендуется делать утром, но я думаю и так покажет…, - она, посмотрев мне в глаза, усмехнулась, — Твою «инфекцию»…

Я тупо уставилась на коробку экспресс-теста… на беременность.

Не знаю, сколько я просидела в ванной. Наверное долго, потому что мама постучала в дверь, — Анечка, дочка, ты в порядке? — услышала я её встревоженный голос.

— Да, мам, — я соскочила с пола, вытирая с лица слёзы, — Я уже иду.

Ночью, уставившись в потолок, я пыталась понять, что мне теперь делать…

Аня

Вера Степановна, мой гинеколог и лучшая подруга моей мамы, смотрела на монитор, пока врач ультразвуковой диагностики водил по моему животу датчиком.

— Пять-шесть недель, — наконец вынес мне приговор врач.

Вот так… Я закрыла глаза рукой.

— Ну… Так мы и думали, да, Анечка? — усмехнулась Вера Степановна, — Ну и что мы будем делать с этой беременностью? — она пристально посмотрела на меня.

Я не знала, что ей ответить. Я вообще с трудом верила в реальность происходящего. Как это вообще могло случиться? Я всегда была осторожна…

Всегда… Кроме того дня на море, когда решила проучить Вадима.

Проклятый Громов! Мало того, что эта сволочь растоптал меня, смешав с грязью всё светлое, что я к нему чувствовала, так он ещё и…

— Давай послушаем…, - Вера Степановна нажала какую-то кнопку на аппарате УЗИ и в кабинете раздался стук. Быстрый — быстрый…

— Что это? — онемевшими губами произнесла я.

— Это сердце. Сердце ребёнка. Так что будем делать, Анют?

Едва я пришла в клуб и уселась перед зеркалом, в гримёрку зашла Оксана. Выгнав в коридор девчонок, она присела на трюмо напротив меня.

— Ну и…? — сложив руки на груди, строго спросила она.

Я молча кивнула головой.

— Поняяятно…, - протянула она, — Ты сказала Громову?

— Нет.

— А чего ждёшь? — недоумённо спросила Оксана.

— Я не хочу с ним разговаривать и вообще говорить ему о… о ребёнке. Тем более, я ещё не решила, что буду делать.

— Ты в своём уме?! — повысила голос Оксана, — Что значит, не хочешь разговаривать?

— Оксан, мы с ним расстались, — сдавленно произнесла я.

Оксана некоторое время молча смотрела на меня, — Ну, в принципе, ожидаемо…

— Это я его бросила! — я с вызовом посмотрела на неё.

— Даже так? — Оксана удивлённо приподняла брови, — А вот это уже неожиданно…

— Слушай, — она положила мне руку на плечо, — Это нисколько не меняет того факта, что ты должна сообщить ему о своей беременности. В конце концов, ребёнка делали вместе и решать, что теперь делать — вы тоже должны вместе.

Я тяжело вздохнула.

— Я Ветрова в зале видела. Он сказал, что Громов тоже здесь. Иди, найди его и всё ему расскажи.

— Оксан, я не хочу…

— Иди! Либо ты пойдёшь и скажешь ему всё, либо я сама сделаю это за тебя! — безапелляционно заявила она.

— Но у меня выступление через тридцать минут.

— Значит, сегодня ты работать не будешь. Какая разница, днём раньше или днём позже, — Оксана улыбнулась, — Ань, твои выступления подошли к концу. Оттанцевалась ты, моя девочка.

Вадим

Мы с Ветром приехали в «Засаду». Через два дня я уже должен был быть в Москве. Контракт с новым клубом был подписан.

Но я не мог не увидеть её перед отъездом. Последний раз… Высадив Ветра, я припарковал машину и вышел на улицу.

— Привет, Вадим, — раздался у меня за спиной голос Дианы.

Я обернулся, — Привет. Как дела? Сто лет тебя не видел.

— А кто в этом виноват? — Диана укоризненно посмотрела на меня и покачала головой, — Совсем забыл меня.

Диана подошла ко мне, максимально сократив расстояние между нами.

— Ты не скучал по мне? — Диана пытливо смотрела мне в глаза.

— Жаль тебя разочаровывать, но — нет, — я усмехнулся.

— А я вот очень скучала, — прошептала Диана, — По твоим рукам, губам… Помнишь, как нам было хорошо вместе?

— Когда это было, Диан?

— Не так уж и давно, — ответила она и неожиданно прижалась ко мне, обвив руками за шею.

Я даже растерялся от неожиданности.

— А ты быстро утешился, Громов, — неожиданно раздался у меня за спиной наряжённый голос Ани.

Я, оттолкнув от себя Диану, резко обернулся. Анютка стояла в десяти метрах от нас с Дианой и смотрела на меня.

— Ань… — я сделал шаг к ней.

Она отвернулась и направилась обратно в клуб.

— Чёрт! Ань, подожди! — прежде, чем я смог догнать её, дверь «Засады» захлопнулась.

Я обернулся и уничтожающе посмотрел на Диану. Та пожала плечами и ухмыльнулась…

Аня

Оксана материла Громова минут тридцать, после того, как я сообщила ей о результатах своей попытки поговорить с ним.

Проникнувшись ко мне сочувствием, она великодушно отпустила меня домой, чем я не преминула воспользоваться.

Я попросила Костю высадить меня возле парка. Выйдя из машины, я медленно побрела по дорожке, опустив голову.

Я думала, что больней, чем было, уже не будет, но увидев его, обнимающего ту блондинку… «Скоро бывшей станешь ты, Анечка… Он всегда возвращается ко мне…», вспомнила я её слова.

Что ж…, я невесело усмехнулась, оказывается, она была права.

В мою руку врезался бумажный самолётик и упал на дорожку у моих ног. Я, нагнувшись, подняла его.

— Это мой самолётик! Отдай! — маленький мальчик, лет пяти, строго смотрел на меня огромными голубыми глазами.

— Конечно, малыш. Держи, — я улыбнулась и протянула игрушку мальчику.

— И никакой я не малыш. Папа говорит, что я уже большой! — заявил мальчик.

— Ну, раз папа так сказал, значит большой, — согласилась я.

Ребёнок вприпрыжку подбежал к молодому мужчине, который обнимал за талию девушку.

Мужчина подхватил ребёнка на руки. Все трое улыбались. Я с завистью смотрела на счастливую семью.

— Папа, папа, а мы мороженное пойдём есть? — спросил малыш отца.

— Конечно, сынок. Ты какое хочешь? — мужчина поцеловал сына.

— Клубничное!

— Значит, идём есть клубничное мороженное, — улыбаясь, ответил мужчина.

А у моего ребёнка отца не будет…

Я пришла домой и, пройдя в зал, посмотрела на маму, сидящую в кресле. Она плакала, прижав ладонь к лицу. Я тяжело вздохнула. Я и не надеялась, что Вера Степановна будет держать язык за зубами.

— Мам…

Мама обернулась и посмотрела на меня. Я молчала, да и что я могла сказать? «Прости, мама, свою непутёвую дочь, за то, что нагуляла ребёнка»?

— Дочка…, - мама всхлипнула, — Как же так?

Вся боль, которую я так старательно держала в себе, после того, как рассталась с ним, прорвалась наружу. Я разрыдалась и бросилась к маме. Обнимая её, прижимая к себе, ища у неё поддержку.

Рука мамы опустилась на мою голову.

— Ничего, дочка. Мы справимся. Я буду рада внуку или внучке, — мама сквозь слёзы улыбнулась.