Так что, тяжело, со скрипом, но система подсчета баллов понемногу набирала обороты. А я не спешил с нововведениями — пусть хотя бы это войдет в привычку. И вскоре многие стали подмечать, что да, если человек показал свою расчетную книжку, то можно выбирать людей для работ чуть ли не автоматом — главное, правильно определить требования к рабочему месту. По ходу дела пришлось ввести градацию типов работ — один человек лучше справлялся с подготовкой материалов, другой — с составлением планов опытов, а это все-таки разные по характеру работы. Так что помимо непосредственно самих баллов ввели еще и систему допусков. Скажем, если человек прошел курсы по организации лабораторных испытаний веществ, если у него есть баллы по работе лаборантом — он получал допуск уже к организации экспериментов и начинал зарабатывать баллы на этом поприще. Причем, в общем-то человек мог и не разбираться в предметной области, по которой шли работы — его дело — в тесном сотрудничестве с заказчиком исследований подобрать оборудование, сетку испытаний, подведение промежуточных итогов, последовательность уточняющих опытов — то есть работа больше техническая и организационная, чем научная. Естественно, если этот человек разбирался в предметной области — это было ему плюсом — тут он мог даже обойти того, кто имел больше баллов, но не знал про предмет исследований. А вот заказчиками могли выступать уже другие люди. Прежде всего, выдвинувшие новые идеи.

Из моих туманных мечтаний начинала вырисовываться Система. И я лишь затаившись, опасаясь спугнуть, наблюдал, как все больше народа вовлекалось в этот процесс. Да, приходилось вносить правки, когда мы на совещаниях ломали копья по вопросам подсчета и распределения баллов, как собирали факты, чтобы на следующем заседании подкрепить свою точку зрения конкретными примерами, ну или наоборот — согласиться с оппонентом. Много времени затрачивалось и на арбитраж, особенно поначалу — ведь мало кто в сорок первом понимал, что это за зверь, я и сам продвигался вперед наощупь, и вел, тащил, тянул за собой еще более слепых людей.

Так что работа кипела, но где-то в глубине научного сообщества, высветившись во внешний мир лишь вначале — постановлением Верховного Совета Республики, а потом — канула куда-то в тину, как будто ничего и не было. И хорошо — не надо туда лезть людям, которые не занимаются непосредственно научными разработками. А то еще наворотят, или просто убьют кучу моего времени, когда придется объяснять что и как. Пока мы поработаем по-тихому, в сторонке, чтобы все устаканилось, приобрело какую-то более-менее четкую организацию, ясность, формальность, когда это будут уже не благие мечтания, а рабочий инструмент. Вот тогда ее и можно будет постепенно, небольшими порциями, вытаскивать в свет — материальные блага, набор и очередность актуальных научных и конструкторских проектов — что там еще можно будет под нее подверстать. Пусть наберет вес. Ведь система, узаконенная не только де-юре, но и де-факто, система, имеющая хоть какую-то историю, лучше, чем какая-то новоиспеченная новинка — система с историей всем известна и понятна, тогда как все новое потребует многих объяснений. Причем — каждый раз для любой новой аудитории, да и не новой — наверняка будут возникать дополнительные вопросы. А так — постепенно народ привыкнет, круг знающих постепенно разрастется, вещь будет все больше известной и привычной — и уже хотя бы не надо будет объяснять что это такое, можно будет тратить время уже на объяснение необходимости проектов, а учитывая, что система, в идеале, позволит продвигать проекты чуть ли не автоматически — время на всякие согласования чертовски сократится по сравнению с тем вариантом, когда каждый проект надо продавливать через "инстанции" — посмотрят на количество баллов у инициатора, на стоимость проекта — если первых хватает — "вперед!". Да, будет опасность, что кого-то может занести не в ту сторону. Ну так если человек набрал много баллов — значит, он себя ранее уже зарекомендовал как адекватного человека, способного нанести обществу немалую пользу, поэтому вероятность негативного исхода невелика. А если человек имеет еще немного баллов, то и "стоимость" доступных ему проектов невысока, то есть и возможные потери будут небольшими. В общем, задумка мне нравилась, а уж что из нее получится — посмотрим. Сначала ей надо выжить, укрепиться. И чем дольше действует система, тем сложнее ее поменять — все уже привыкли, приспособились. Поэтому я и набирал инерцию, массу — не только по времени существования, но и по "замазанным" в системе людям — чем больше людей будет заинтересовано в ней, чем больше людей будет обладать баллами — тем сложнее будет сковырнуть эту систему — народ ведь все-равно будет сопротивляться переменам, но если раньше он сопротивлялся введению системы, то потом он будет сопротивляться уже ее отмене. Время работало на меня, ну а заодно — и на нашу науку.

Органично из балльной системы родилась и биржа проектов. Точнее — система бирж. В начале исследовательских работ сами задачи порождались насущными проблемами конкретных тем — изучить эффективность напыления металлов в зависимости от насыщенности топливом газовоздушной смеси, влияние формы входного канала на плотность напыляемого слоя, до каких скоростей звука надо разгонять пламенный поток, чтобы получить пористость в одну десятую процента — и так далее. Задачи решались самими коллективами, что их и породили, благо группы собирались под конкретный проект и так по нему и работали. Постоянно возникали и рацпредложения — например, приспособление по обработке критических сечений форсунок аппаратов напыления, станок по изготовлению фильер переменного сечения для вытягивания стеклонити, который позволил уменьшить толщину волокон до трех микрометров. И так далее — народ бурлил решениями.

Но еще больше он бурлил идеями, которые пока не были решены. И я, как участник множества технических комитетов, видел этот ком нерешенных задач. Да и по ряду уже решенных проблем были сомнения — так ли уж они эффективны? Нельзя ли решить их проще и элегантнее? Вопрос был в том — кто будет заниматься решением этих проблем. Ведь они рождались в рамках ограниченных групп — пять, десять, двадцать человек — и они пытались их решать своими силами. И этих сил не всегда хватало, да и не всегда возникающие вопросы были в компетенции самой группы — скажем, прикидки показывали, что стекловолокно из двух сортов стекла, с ядром и оболочкой, может дать отличные результаты в плане своих свойств — прежде всего прочности. Ну да — композиты порой казались просто сказочным материалом. Но вот не было у них под рукой специалиста, который взялся бы за попытку изготовить аппарат для вытягивания такого волокна. Специалиста надо было искать.

А так во всем — современная технология редко когда затрагивает только одну область, а больше норовит залезть в пару-тройку смежных областей. То же стекло потребовало привлечения специалистов по электролитам, когда оказалось, что при повышенных напряжениях на металлических выводах мощных электронных ламп стекло начинает диссоциировать и вести себя как электролит — собственно, оно таковым и являлось — там же и металлы, тот же натрий, и диэлектрики. А от этого происходило перемещение ионов натрия в толще стекла, у отрицательного вывода их становилось все больше, стекло меняло свой химический состав — плотность, температурный коэффициент, соответственно, режимы работы становились нерасчетными, то есть диапазон температур, в которых изначальный состав стекла работал нормально, вдруг переставал подходить для стекла нового состава, образовавшегося в процессе работы лампы, оно отвечало на такое издевательство микротрещинами, через которые воздух просачивался в баллон лампы, давление возрастало, электроны все чаще сталкивались с молекулами воздуха, возникавшие ионы все сильнее бомбардировали катод, разрушая его покрытие и меняя его химический состав, и лампа переставала работать. И кто бы мог про такое подумать? Никто и не думал, пока не провели химический анализ такого разрушенного стекла очередной вышедшей из строя лампы. Да и провели-то его уже с горя, когда после нескольких недель безуспешных поисков выхода ламп их строя наконец прислушались к голосу самого молодого участника рабочей группы — не посмеялись, так как смеяться над предложениями было запрещено в административном порядке под угрозой штрафов, а при многократном повторении — увольнением, но все-таки хмыкнули. И оказалось, что "молодой"-то был прав! За что он сразу и огреб кучу баллов в свою копилку. Так послойный химический, а потом и кристаллографический, анализ разрушенных или просто изрядно поработавших деталей вошел у нас в стандартную практику исследований. Естественно, с автоматизацией самого процесса. Точнее, процессов — материалы-то разные, и одинаково сослаивать их не получится.