Это днем — ночь была нашей. Необстрелянные немецкие части, сформированные на западе, и пусть даже повоевавшие в Африке или в Малой Азии, были совершенно неприспособленны к нашему фронту, а особенно к его ночной жизни. И это несмотря на то, что у них уже были разработаны грамотные методички по тепловой маскировке — о необходимости маскировки еще и от ПНВ немцы пока даже не догадывались. Одно это нас пока и спасало — днем мы еще как-то сдерживали напор немецких орд, и отыгрывались ночью — штурмовики с ПНВ, снайпера, диверсионные группы, танкисты — ночью немцев можно было брать тепленькими — в прямом и переносном смысле. Да, где-то пытались засвечивать наши приборы запуском осветительных ракет, укрытыми кострами, дававшими тепловые пятна, и что там у них еще было написано в методичках. Но не везде, и не всегда качественно. Так что целей хватало. Мы подбросили ещ сменных экипажей, поэтому сотня штурмовиков могла совершать в сутки уже десять вылетов, половина из которых — ночью. Они накидывались на клинья, что вбивали в наши порядки немецкие танковые части, а потом их с боков поджимали отодвинутые немецким наступлением наши подразделения — отойти-то они отходили, но недалеко, готовые в любой момент накинуться и вырвать очередной клок из немецких полчищ. А сами немцы пока не успевали осознать, что тут воюют совсем по-другому, что это не англичане, которых немцы возили в пустынях мордами по песку. Но и мы привыкали к новой обстановке и тактике.
На несколько дней фронт завис — ни туда, ни сюда. После занятия Черного Моря немцы получили удобную транспортную артерию и смогли прокидывать водным путем большое количество грузов, на который не могли воздействовать партизаны — так и появилось много бронетехники и танковых, танко-гренадерских дивизий, да и мотопехотных хватало, а следом подходили еще и пехотные.
Большую проблему стали представлять новые немецкие самоходки — штуги и хетцеры. С длинноствольными пушками, на хетцерах — аж в семьдесят калибров — эти машины могли пробивать наши танки и самоходки, пусть и не последних моделей (а других тут не было), на дистанциях до километра, пусть и подкалиберными, а уж БМП они щелкали и обычными снарядами. Поэтому в открытой местности вскоре развернулись танковые перестрелки с дальних дистанций — выйдет наш или немецкий танк из-за пригорка, бахнет — и прятаться, иначе сожгут те, кто сечет вершины холмов и ложбины — танкисты обеих сторон повадились шариться по окрестностям на мотоциклах, чтобы высмотреть директрисы, по которым их стрельба могла бы проникать максимально глубоко во вражеский тыл — порой даже доходило до драк, когда два таких командира практически одновременно выискивали удобный маршрут для снарядов — всем хотелось набить побольше врага — не только нашим, но и немцам. И вперед не продвинуться — обе стороны окопались на обратных скатах высот и встречали наступающие группы слитным огнем, разве что иногда разведгруппам удавалось просочиться в тыл противника. Ситуация, возникшая впервые под Орлом, снова повторялась — опять возник позиционный фронт, насыщенный подвижными силами, так что любой прорыв или вклинение быстро закрывались. Несколько дней мы проворачивали высадку небольших — взвод-другой — десантов в тылу врага с помощью транспортников, которые садились на более-менее ровных площадках, но по мере подтягивания немцами все новых и новых частей их тыл все плотнее закрывался, так что уже через пять дней мы прекратили эту практику, потеряв за последний день три транспортника. Что делать — никто не знал — ни мы, ни немцы. Пат.
Причем во многом его возникновению способствовало новое вооружение, что поступало в немецкие части — если раньше наше преимущество в оружии было неоспоримым, то сейчас разрыв стремительно сокращался.
Например — стрелковка. Я-то по первости надеялся, что самозарядное и автоматическое оружие снизит потребность в бойцах на передовой, что в обороне, что в наступлении — те будут способны выполнять большее количество выстрелов в минуту, за счет чего обеспечат нужную плотность стрельбы по целям. Да, в засадах либо при обороне так и было — немцы двигались по полю, наши по ним стреляли, много народа не требовалось, именно поэтому мы и смогли выделить много людей для работы на предприятиях и в лабораториях. Хотя уже и в те периоды расчетная и фактическая численность бойцов не совпадали — если по расчетам выходило, что требовалось, скажем, три человека на сто метров фронта, то по факту могло потребоваться и пять, и десять — причем с тем же самым оружием. Тут сказывалось несколько факторов. Прежде всего — местность. За редким исключением она была неровной, так что были участки, которые не просматривались с позиций бойцов — и по этим участкам немцы могли бы близко подбираться к нашим позициям. И бойцов просто так не попередвигаешь — пока он бежит к другой позиции, с которой можно простреливать нужный участок — ложбинку или просто местность с бугорками, старая позиция остается без присмотра — и немец начинает по ней продвигаться. Поэтому приходится сажать по бойцу на каждую такую позицию — вот уже идет отклонение от расчетных величин, причем в большую сторону. Есть и другой момент — немцы ведь, гады, тоже стреляют. И даже если не ранят или убьют бойца, то заставят его на время спрятаться, то есть прекратить огонь — снова участок остается без присмотра. Так что на один участок надо сажать уже двух бойцов — когда одного придавили, второй может вести огонь — подавить амбразуру в бруствере не так-то просто, поэтому по ней надо вести огонь всем отделением — за счет этого второй боец и имел возможность вести стрельбу.
Ну, так было раньше — сейчас все чаще немцы вводили в отделение второй пулемет даже в обычных пехотных дивизиях, не говоря уж о танковых и СС. А также самозарядные винтовки и штурмовые автоматы под их промежуточный патрон — возможности подавления амбразур возрастали, так что требовалось сажать уже трех, а то и четырех бойцов на тот же участок, что ранее защищался только одним-двумя. И дальше будет только хуже — за два года войны немцы полностью перевели свою промышленность на военные рельсы — как говорил Гитлер в своей программной речи насчет тотальной мобилизации в конце 1941го (АИ) "Против немецкого народа ополчился весь мир!" (вот интересно — с чего бы)))?) "Поэтому весь немецкий народ должен сплотиться в этой борьбе, на время поступиться своим благосостоянием". Так что они не только массово выпускали автоматы, но и преодолели пулеметный кризис, когда в сорок втором в связи с большими потерями на восточном и нашем фронте в их ротах пулеметами были обеспечены только два взвода из трех, а в дивизиях второго эшелона — и вообще только один взвод. Сейчас же пулеметы шли во все нарастающих количествах, по мере того, как немцы переводили свои производства с МГ-34, в котором было множество фрезерованных деталей, на МГ-42, где преобладали штамповка и сварка. Причем пулеметы шли не только с заводов самой Германии — немцам очень помогали и "братья"-славяне — чехи, поляки.
Так, еще до захвата в 1938 м Чехословакия занимала сорок процентов мирового оружейного рынка. Выпуск пулеметов в 1938 составил пять тысяч штук ежемесячно. Пять тысяч. В месяц. Да, по сути в большинстве своем это были штурмовые винтовки, с магазинным питанием — эдакие уродцы с магазином на 20 или 30 патронов, установленным поверх ствольной коробки. Но — пять тысяч! — месяц — и получаем дивизию, чьи линейные подразделения полностью укомплектованная автоматическим оружием. А если учитывать, что в месяц те же чехи выпускали 120 тысяч винтовок — можно было вооружать десять дивизий ежемесячно. Ну и двести орудий ежемесячно лишь доводили это число до логического финала — на все десять дивизий не хватит, но две-три свое тяжелое вооружение получат. В сорок третьем чехи поставляли Гитлеру ежемесячно уже триста тысяч винтовок, семь тысяч пулеметов, ну и до кучи — миллион снарядов, двести самоходок, самолеты Ме-109, двигатели, в общем — работали на немцев в поте лица. Так что по совокупности — а про белочехов мы тоже не забыли! — к чехам были большие претензии. Да и поляки трудились на Германию на своих 264 крупных, 9 тысячах средних и 76 тысячах мелких предприятий — в отделе немецкой статистики по восточным странам сидел наш человек — его сын попал к нам в плен и отказался возвращаться, через него и завербовали агента, поэтому цифры были, что называется, из первых рук. Впрочем, западные завоеванные страны тоже не отставали от восточных подельников — та же Бельгия — ее FN — Fabrique Nationale — сделала для немцев самозарядку FN FAL на основе нашей СВТ, но под немецкий патрон — и сейчас клепала ее во все увеличивающихся количествах.
