— Короче, Ваше Сиятельство, опять же благодаря чародейскому Дару господина Осипова… — однако заметив недовольную мину на физиономии босса Оболенский слегка стушевался, из-за допущенного «косяка», но после недолгой паузы вновь собрался и продолжил по существу: — Выпотрошили мы этого Чжоу Лонга. Под своим истинным именем прибыл в Россию. Ему двадцать лет, член одной из многочисленных организаций наемных убийц с пятилетнего возраста. Мы уже подготовили ноту протеста руководству клана. В качестве дополнительного аргумента, звено наших стратегических бомбардировщиков под Иркутском приведено в полную боевую готовность, дабы по первому вашему слову подняться в воздух для нанесения сокрушительного удара по главной их тренировочной базе, расположенной в Тибете в сорока верстах от Лхасы.

— Информация, насколько я понимаю, от захваченного китайца. Надеюсь, твои костоломы, не сильно его помяли, и все его конечности на месте? Вполне допускаю, Володя, что в случае нанесения бомбового удара по территории Поднебесной, нашим клановым дипломатам предстоит довольно тесное общение с представителями официальных китайских властей. И представить этого Лонга в качестве доказательства злонамеренных действий одного их теневого клана в отношении гражданина Российской Империи будет отнюдь не лишним. Непременно в целости и сохранности.

— Ну как вы могли о нас такое подумать, Ваша Милость? — Оболенский изобразил на своей усатой физиономии кондового рязанского землепашца не очень убедительную обиженную мину. — Токмо при захвате слегонца по башке дубинкой прилетело китаёзе, а далее полностью заслуга Матвея Александровича. Буквально «распотрошил» его в самые кратчайшие сроки, хоть, по словам самого Осипова, вельми упертым шнырь оказался, ко всему прочему, ментальных блоков на нем было, что блох на бродячей шелудивой псине. Так что, наш мозголом виртуоз своего дела. Итак, по данным ментаскопирования в операции похищения Ивана Игнатовича принимали непосредственное участие люди из рода Астрахановых. — После этих слов Оболенский извлек из папки в дорогом кожаном переплете несколько фотоснимков и передал боссу со словами: — Нашим специалистом удалось установить личности похитителей. Впрочем, в данный момент это не самая важная информация. Главное, нами доподлинно установлена причастность Астрахановых к похищению юного князя.

— А что насчет Ивана?

— Предположительно, в настоящий момент он находится в их поместье, что под Дмитровом. Это в семидесяти верстах отсюда. Кстати, тот китаец «поведал» кое-какую весьма интересную информацию о самом Иване Игнатовиче, со слов кланового Оракула и личных его впечатлений об этом человеке…

— Неужто шпиён персицкий⁈ — деланно выпучил глаза патриарх, при этом было очевидно, что Их Сиятельство изволят шутить. — Ну и что же такого интересного порассказал нашим мозголомам этот наемный убийца? Хотя, — князь махнул рукой, давая понять, что сейчас не до всяких досужих россказней, человека нужно спасать, — потом расскажешь. С бомбовым ударом по территории базы теневиков пока повременим, нанесем лишь в том случае, если Ваня пострадает. А с Астрахановыми будем разбираться досконально. Похищение члена рода, к тому же, князя, вне всяких сомнений, является поводом к началу войны между родами. Тут уж сам Государь Император не сможет вмешаться чтобы защитить этих проклятых чернокнижников. Не вытащим Ваню, так хотя бы искореним вконец зарвавшихся и потерявших берега тварей. Впрочем, горячку пороть не станем. Поступим в рамках существующих правил и традиций. Короче, Володя, прикажи готовить к вылету один из наших «москитов». Тем временем Прохор Ксенофонтович составит соответствующее послание для главы рода Астрахановых с требованием освобождения Ивана Игнатовича Засекина-Силаева и выплаты нашему роду полагающейся в подобных случаях виры. Коль откажутся, пускай пеняют на себя, всех искореним вплоть до седьмого колена.

После ухода Оболенского, Льва Григорьевича так и подмывало взять в руки мобильный телефон и обложить Астраханова крепко по матушке и прочей его ублюдочной родне. Но все-таки он сумел сдержать свой гнев. Традиции, мать их за ногу, существуют не для того, чтобы их нарушали.

«Ладно, гонец, так гонец. Жаль, но первым звонить какому-то сраному графёнышу мне невместно», — решил патриарх и, одернув задравшуюся от порыва ветра полу пиджака, направился в дом, где в кабинетной тиши его поджидала кипа бумаг, нуждающихся в срочном рассмотрении и либо утверждении, либо отправки на доработку в секретариат.

Василий Андреевич Калягин, командир и пилот в одном лице многоцелевого геликоптера «Шмель» находился, как это и положено п внутреннему уставу рода Засекиных, в помещении дежурной полетной смены. В ожидании указаний от начальства и от нечего делать расписывал пулю в компании также свободного от полетов экипажа княжеского «Орлана».

Сегодня Калягину фатально не везло: то недоберет взяток, на, казалось бы, беспроигрышной семерной, то на мизере паровоз из пяти «вагонов» подцепит, то на распасах серьезно обмишулится. По этому поводу командир конвертоплана отпустил всем известную шуточку:

— Отчего же не сыграл мой козырный туз?

— Расклад-с, батюшка, расклад-с.

Присутствовавший в дежурке народ весело и громко заржал, несмотря на тупость и вопиющую бородатость присказки. При других обстоятельствах Василий и сам бы повеселился, но в данный момент ему было не до смеха. И дело вовсе не в копеечном проигрыше, а в его пошатнувшемся реноме опытного карточного игрока.

До заранее оговоренного срока окончания партии оставалось три-четыре раздачи. За это время Калягин даже не надеялся отыграться. Однако заранее сдаваться не собирался, надеялся, что, хотя бы, в конце ему подфартит.

Однако завершиться партии было не суждено. В комнату влетел взмыленный вестовой и, поприветствовав как положено присутствующих офицеров, передал Василию Андреевичу приказ срочно предстать пред очи начальника службы безопасности.

Извинившись перед партнерами по игре, пилот положил на стол карты и скорым шагом отправился в указанном направлении.

В кабинет главного силовика он вошел, будучи готовым к любой подлянке. Коль карта с утра не прет, ничего хорошего от начальства также ждать не приходится.

Ан нет, задание оказалось до банального незамысловатым — перелететь из точки «А» в точку «Б» и передать запечатанный конверт некоему Тимофею Геннадиевичу Астраханову, в случае его отсутствия, какому иному уполномоченному лицу. И лететь недалеко. Если княжеский «Орлан» никуда не отправят, он до окончания дежурной смены вполне успеет утереть носы этим дилетантам от преферанса.

Взлет небольшого летательного аппарата прошел в штатном режиме. Поднявшись на высоту двух километров, послушный воле пилота «Шмель» лег на курс ост-норд-ост. Погода отличная, на принятом у пилотов сленге: «миллион на миллион». По данным бортового вычислителя полет до конечной точки займет не более четверти часа.

Рейс проходил в штатном режиме. Но когда родовая крепость графского рода Астрахановых уже просматривалась невооруженным глазом и до нее оставалось не более десятка километров, случилось нечто такое, отчего у повидавшего всякого-разного в своей полной опасностей жизни боевого пилота отставного капитана Калягина волосы под шлемом встали дыбом. В одно мгновение над возведенным в угрюмом готическом стиле комплексом зданий возникло ослепительно яркое огненное облако, будто одновременно зажглось тысяча солнц. Потрясающая световая вакханалия продлилась всего несколько секунд, после чего потоки магического пламени буквально обрушились на усадьбу Астрахановых, выжигая всё на своем пути.

Благо лицо Калягина было защищено поляризационным светофильтром, что уберегло Василия Андреевича от гарантированной слепоты из-за выгорания сетчатки. В следующий момент, подчиняясь наработанным рефлексам, руки пилота самостоятельно направили легкий летательный аппарат прямиком к земле, чтобы успеть совершить посадку до того, как хлипкую конструкцию расплющит ударная волна, которой не может не быть после столь эффектного удара по крепости Астрахановых. Судя по размерам и яркости огненной вспышки, установленная на борту «Шмеля» артефактная защита не поможет от неё уберечься