Однако сейчас уже не было времени думать об этом. Надо было бежать. Но Хайме понимал, что, как только он попытается бежать, его застрелят. Можно было попробовать обмануть, но они знали, что он там.

«Придумай же что-нибудь. Скорее!»

Миган спешила к скверу, от площади ее отделял один квартал. Оказавшись на площади, она сразу же оценила ситуацию. Она увидела сидевшего на скамейке Хайме и полицейских, окружавших сквер с обеих сторон.

Миган лихорадочно соображала. Хайме было некуда бежать. Она шла мимо бакалеи. Впереди, загораживая ей путь, шла женщина с коляской. Остановившись, женщина поставила коляску к стене и зашла в магазин за продуктами. Не раздумывая ни секунды, Миган схватилась за коляску и быстро пошла с ней через дорогу в сквер.

Полицейские уже ходили вдоль скамеек, расспрашивая сидевших на них людей. Отстранив локтем полицейского, Миган прошла мимо него и, толкая перед собой коляску, подошла к Хайме.

– Матерь Божья! – вскричала она. – Вот ты где, Мануэль! А я повсюду ищу тебя. С меня хватит! Ты обещал покрасить сегодня утром дом, а сам рассиживаешь здесь в сквере, как миллионер. Мать была права. Ты просто никчемный бездельник. Черт меня дернул выйти за тебя замуж!

Хайме понадобилось одно мгновение, чтобы сообразить. Он поднялся.

– Твоя мать – большой специалист по бездельникам. То-то она и вышла замуж за такого. Если она...

– Как ты смеешь так говорить?! Если бы не моя мать, наш ребенок умер бы с голоду. Ведь ты же не приносишь в дом ни куска хлеба...

Полицейские остановились, прислушиваясь к их спору.

– Если бы у меня была такая жена, – пробормотал один из них, – я бы отправил ее назад к матери.

– Мне осточертели твои скандалы, – прорычал Хайме. – Я уже предупреждал тебя. Вот вернемся домой, я тебе покажу.

– И правильно сделает, – сказал полицейский.

Продолжая шумно ссориться, Хайме и Миган выходили из сквера, толкая перед собой коляску с ребенком. Полицейские вновь переключили свое внимание на сидевших на скамейках людей.

– Ваши документы, пожалуйста.

– В чем дело, капитан?

– Ничего особенного. Просто покажите мне ваши документы.

По всему скверу мужчины вытаскивали из бумажников документы, подтверждающие их личность. И вдруг раздался плач ребенка. Один из полицейских поднял глаза. Коляска с ребенком одиноко стояла на углу, а скандалившая пара исчезла.

Тридцать минут спустя Миган вошла в дверь дома. Ампаро нервно расхаживала по комнате.

– Где ты была? – резко спросила Ампаро. – Ты не должна была уходить из дому, не спросив у меня.

– Мне нужно было выйти, чтобы кое-что сделать.

– Что же? – подозрительно спросила Ампаро. – Ты здесь никого не знаешь. Если ты...

Тут вошел Хайме, и кровь отхлынула от ее лица. Но она быстро взяла себя в руки.

– Что... что случилось? – спросила она. – Разве ты не был в сквере?

– Но почему, Ампаро?.. – тихо произнес Хайме.

Она взглянула ему в глаза и поняла, что все кончено.

– Как ты могла? Почему ты так изменилась?

Она покачала головой:

– Я не изменилась. Изменился ты. Я потеряла всех, кого любила, в этой твоей бессмысленной войне. Я устала от всего этого кровопролития. Хочешь услышать о себе правду, Хайме? Ты ничем не лучше правительства, против которого ты борешься. Ты хуже, потому что они хотят мира, а ты – нет. Ты думаешь, что помогаешь нашей стране? Ты разрушаешь ее. Ты грабишь банки, взрываешь машины, убиваешь невинных людей и считаешь себя героем. Я любила тебя и когда-то верила в тебя, но... – Ее голос сорвался. – Этому кровопролитию должен прийти конец.

Хайме подошел к ней и посмотрел на нее ледяным взглядом.

– Мне бы следовало убить тебя.

– Нет! – задыхаясь от волнения, воскликнула Миган. – Пожалуйста, не надо.

Вошедший в комнату Феликс все слышал.

– Боже мой! Значит, это она. Что нам делать с этой тварью?

– Нам придется взять ее с собой и не спускать с нее глаз, – ответил Хайме и, взяв Ампаро за плечи, тихо сказал: – Если ты попытаешься еще что-нибудь выкинуть, ты умрешь, я обещаю это. – Оттолкнув ее, он повернулся к Миган и Феликсу: – Уходим отсюда, пока не пожаловали ее друзья.

– Миро был в ваших руках, и вы позволили ему уйти?

– Полковник... при всем уважении... мои люди...

– Ваши люди – кретины. И вы еще называете себя полицейскими? Вы позорите форму.

Шеф полиции стоял съежившись под испепеляющим взглядом полковника Акоки. Ему ничего не оставалось делать, потому что у полковника было достаточно влияния, чтобы снести ему голову. И Акока еще не закончил.

– Вы понесете за это личную ответственность. Я позабочусь о том, чтобы вас освободили от занимаемой должности.

– Полковник...

– Убирайтесь. Меня тошнит от одного вашего вида.

Полковник Акока кипел от негодования. Он не успел сам приехать в Виторию и схватить Хайме Миро. Ему пришлось поручить это местной полиции. А они все провалили. Теперь одному Богу было известно, куда девался Миро.

Полковник Акока подошел к столу с разложенной на нем картой. «Они наверняка останутся в Стране Басков. Значит, это могут быть Бургос, Логроньо, Бильбао или Сан-Себастьян. Нужно сосредоточить свое внимание на северо-востоке. Где-нибудь они должны объявиться».

Он вспомнил свой утренний разговор с премьер-министром.

– У вас не остается времени, полковник. Вы читали сегодняшние газеты? Мировая пресса выставляет нас шутами. Миро и эти монахини превратили нас в посмешище.

– Господин премьер-министр, смею вас заверить...

– Король Хуан Карлос поручил мне создать по этому делу государственную следственную комиссию. Я не могу больше тянуть с этим.

– Продлите расследование еще на несколько дней. К этому времени Миро и монахини будут в моих руках.

Последовала пауза.

– Даю вам сорок восемь часов.

Полковник Акока боялся разочаровать не премьер-министра и даже не короля. Он думал об «Опус мундо». Когда его вызвали в роскошно отделанный кабинет одного из ведущих промышленников, ему было недвусмысленно сказано: «Хайме Миро создает вредную для нашей организации обстановку. Остановите его. Вас ждет щедрое вознаграждение».

Полковник Акока понимал, что оставалось недосказанным: «В случае провала вы будете наказаны». Теперь его карьера была под угрозой. И все потому, что какие-то бестолковые полицейские упустили Миро прямо из рук. Хайме Миро мог бы спрятаться где угодно. Но монахини... Полковник Акока почувствовал внезапное волнение. Монахини! Они помогут ему. Хайме Миро мог прятаться где угодно, но сестры могут найти пристанище только в каком-то монастыре. И это наверняка должен быть монастырь того же ордена. Полковник Акока стал вновь изучать карту. Так оно и есть – Мендавия. Цистерцианский монастырь был в Мендавии. «Туда-то они и направляются, – торжествующе думал Акока. – Ну что же, и я тоже. Только я буду там раньше и подожду их».

Для Рикардо и Грасиэлы путешествие подходило к концу.

Последние несколько дней были самыми счастливыми в жизни Рикардо. За ним охотились солдаты и полиция, его арест означал верную смерть, но все это, казалось, не имело значения. Словно они с Грасиэлой выкроили себе кусочек времени, райский островок, где они были вне досягаемости. Их рискованный поход превратился в чудесное путешествие, которым они оба наслаждались.

Они все говорили и говорили, стремясь как можно больше рассказать и узнать друг друга. Слова, словно невидимые нити, еще теснее связывали их. Они говорили о прошлом, настоящем и будущем. Особенно о будущем.

– Мы обвенчаемся в церкви, – сказал Рикардо. – Ты будешь самой красивой в мире невестой...

И Грасиэла, представляя, как это будет, трепетала от волнения.

– Мы будем жить в самом красивом доме...

И она думала: «У меня никогда не было собственного дома или даже своей комнаты». Она жила в маленькой квартирке со своей матерью и всякими «дядями», а потом среди сестер-монахинь в монастырской келье.