— Как тебе тут? — спросил Эдди.

— Тихо.

— Кто-нибудь есть?

— Думаю, да.

— Опасность?

— Йя-я. Рядом со мной.

Эдди нахмурился, не отрывая от стрелка глаз.

— Ты, Эдди. Ты хочешь убить его, не так ли?

Через секунду-другую Эдди признал, что так оно и есть. От этой стороны собственного характера, дикой и необузданной, ему иной раз становилось не по себе, но он не мог отрицать, что она имеет место быть. И, кто, в конце концов, извлек ее на поверхность и заточил, как бритву? Роланд кивнул.

— Однажды, после долгих лет странствий в одиночестве по пустыни, в моей жизни появился хныкающий и занятый только собой молодой человек, жизненные устремления которого состояли только в одном: принять очередную дозу наркотика, от которой ему хотелось разве что чихать да спать. Этот самодовольный, эгоистичный, горластый позер не вызывал положительных эмоций…

— Но симпатичный, — перебил его Эдди. — Не забывай об этом. Парень-то был симпатичный, настоящий секс-символ.

Роланд посмотрел на него, без тени улыбки.

— Если я смог не убить тебя тогда, Эдди из Нью-Йорка, сегодня ты сможешь не убить Келвина Тауэра, — с этим Роланд открыл дверцу со стороны пассажирского сидения и вылез из кабины.

— Ну, раз ты так говоришь, — сказал Эдди салону легковушки Каллема, и открыл свою дверцу.

Каллем еще сидел за рулем грузовичка, когда сначала Роланд, а потом Эдди присоединились к нему.

— Мне кажется, в доме никого нет, — заметил он, — но на кухне горит свет.

— Это точно, — кивнул Эдди. — Джон, у меня…

— Только не говори, что у тебя еще один вопрос. Только один человек, из тех, кого я знаю, задает больше вопросов, чем ты. Это мой внучатый племянник, Айдан. Ему как раз исполнилось три года. Не томи душу, спрашивай.

— Можете вы указать конкретное место, где в последние несколько лет приходящие появлялись наиболее часто?

Каллем задумался, но ненадолго.

— Тэтлбек-лейн, [61]в Лоувелле.

— Чувствуется, вы в этом уверены.

— Уверен. Помнишь, я упоминал моего приятеля, Донни Рассерта, профессора истории из колледжа Вандербилта?

Эдди кивнул.

— Так вот, лично столкнувшись с одним их приходящих, он заинтересовался этим феноменом. Написал несколько статей, хотя и говорил, что ни один респектабельный журнал не опубликует их, какими бы документами не подтверждались приведенные в статьях факты. Потом он признался мне, что статьи о появлении приходящих в западном Мэне научили ему одной простой истине, хотя он и представить себе не мог, что в столь почтенном возрасте жизнь может еще чему-то научиться: есть такое, во что люди не хотят верить, даже если ты выложишь перед ними все необходимые доказательства. Он еще процитировал какого-то греческого поэта: «В колонне истины есть дыра». Так или иначе, у себя в кабинете он повесил карту района, в котором расположены эти семь городков: Стоунэм, Ист-Стоунэм, Уотерфорд, Лоувелл, Суиден, Фрайбург и Ист-Фрайбург. И стал вкалывать булавки в те места, где видели приходящих, понимаете?

— Понимаю вас очень хорошо, сэй, говорю, спасибо вам, — кивнул Эдди.

— Так вот, как я уже сказал… да, на Тэтлбек-лейн они появлялись чаще всего, в нее Донни воткнул шесть или восемь булавок, а длиной Тэтлбек-лейн не больше двух миль. Начинается от дороги 7, петлей огибает озеро Кезар и возвращается к дороге 7.

Роланд, который смотрел на дом, повернулся влево, замер, положил левую руку на сандаловую рукоятку револьвера.

— Джон, я рад, что мы встретились, но теперь тебе пора уезжать.

— Ты уверен?

Роланд кивнул.

— Мужчины, которые приехали сюда, дураки. Тут все еще пахнет дурью, вот почему я знаю, что никуда они не съехали. Ты — не такой, как они.

Джон Каллем чуть улыбнулся.

— Хотел бы на это надеяться, но все равно, спасибо за комплимент, — он замолчал, почесал седую голову. — Если это комплимент.

— Не возвращайся на главную дорогу и начинай думать о том, что мои слова — всего лишь слова. А еще лучше, что нас здесь и не было и тебе все привиделось. Не возвращайся в свой дом даже за чистой рубашкой. Так тебя может поджидать опасность. Уезжай куда-нибудь. Как минимум, в три раза дальше горизонта.

Каллем прищурил глаз, начал что-то прикидывать.

— В пятидесятых я проработал десять лет охранником в тюрьме штата Мэн. О них и вспоминать не хочется, но там я встретил замечательного человека, которого звали…

Роланд покачал головой и прижал к губам два оставшихся пальца правой руки. Каллем кивнул.

— Имя его я запамятовал, но живет он в Вермонте, и я уверен, что имя вспомню, может, даже дорогу к его дому, к тому моменту, как перееду границу Нью-Гэмпшира.

Эдди показалось, что в этой речи прозвучала фальшивая нота, но выделить ее не смог и решил, что у него просто паранойя. Уж за Джоном Каллемом лжи не замечалось… или он ошибался?

— Счастливого вам пути, — Эдди пожал Каллему руку. — Долгих дней и приятных ночей.

— И вам того же, парни, — и пожал правую руку Роланда, задержав ее в своей. — Как ты думаешь, там Бог спас мою жизнь? Когда засвистели пули?

— Йя-я, — ответил стрелок. — Если тебе так нравится. И пусть он и дальше пребывает с тобой.

— Что же касается моего старого «форда»…

— Он останется здесь или где-то неподалеку, — ответил Эдди. — Вы его найдете, а может, кто-то другой. Не волнуйтесь.

Каллем улыбнулся.

— Именно это я и хотел тебе сказать.

— Vaya con Dios, [62] — сказал Эдди. Улыбка Каллема стала шире.

— Именно так, сынок. Остерегайтесь этих приходящих, — он помолчал. — Некоторые из них неприятные личности. Судя по свидетельствам тех, кто с ними сталкивался.

Каллем сел за руль, включил двигатель и уехал. Роланд проводил его взглядом, разлепил губы: «Дан-тет».

Эдди кивнул. Дан-тет. Маленький спаситель. Джону Каллему это определение подходило как нельзя больше. Теперь он ушел из их жизни, как ушли старики Речного Перекрестка, как ушли другие люди. А он ушел, не так ли? Хотя, когда он говорил о своем друге в Вермонте, что-то…

Паранойя. Обычная паранойя. И Эдди выбросил эти мысли из головы.

Поскольку автомобиль около дома не стоял и, следовательно, заглянуть под коврик у водительского сидения не представлялось возможным, Эдди решил исследовать пространство под нижней ступенькой крыльца. Но, едва он шагнул к дому, Роланд ухватил его за плечо одной рукой, а другой указал на заросший кустами склон, спускающийся к воде и крышу, скорее всего, еще одного эллинга. Выкрашенную зеленой краской кровельную дранку засыпали опавшие сосновые иголки.

— Кто-то там есть, — губы Роланда едва шевелились. — Возможно, не самый большой дурак. И он наблюдает за нами. Подними руки.

— Роланд, ты думаешь, опасности нет?

— Нет, — и Роланд поднял руки. Эдди подумал о том, чтобы спросить, а на чем, собственно, основана его уверенность, но ответ знал и так: на интуиции. Роланд специализировался именно на этом. Со вздохом Эдди поднял руки.

— Дипно! — позвал Роланд, глядя на эллинг. — Эрон Дипно! Мы — друзья, и времени у нас в обрез! Если это ты, выходи! Нам нужно посовещаться!

Последовала пауза, потом раздался старческий голос: «Как вас зовут, мистер?»

— Роланд Дискейн из Гилеада и рода Эльда. Думаю, ты знаешь.

— И ваша профессия?

— Мое дело — свинец! — ответил Роланд, и Эдди почувствовал, как по рукам побежали мурашки. Долгая пауза. Потом: «Вы убили Келвина?»

— Нам об этом ничего не известно, — откликнулся Эдди. — Если вы знаете что-то такое, чего не знаем мы, почему бы вам не подойти и не рассказать нам?

— Вы — тот парень, который появился, когда Кел улаживал возникшие недоразумения с Андолини?

Услышав про улаживание возникших недоразумений Эдди побелел от злости. Он-то полагал, что для описания тех событий в подсобке — складе книжного магазина Тауэра следовало подобрать другие слова.