На фронтоне здания крепилась ржавая металлическая табличка с надписью:

"НОРД СЕНТР ПОЗИТРОНИКС, ЛТД.

Федикская штаб-квартира

Экспериментальная станция 16-го квадрата дуги

Максимальный уровень безопасности

ВХОД ПО РЕЧЕВОМУ ПАРОЛЮ

ПРОВЕРКА РЕТИНАГРАММЫ"

— Еще один «Доган», не так ли? — спросила Сюзанна.

— И да, и нет, — ответила Миа. — В действительности это «Доган» всех «Доганов».

— Куда Волки привозили детей?

— Ага, и будут привозить. Ибо работа Короля продолжится после того, как будут устранены помехи, созданные твоим приятелем — стрелком. Я в этом нисколько не сомневаюсь.

В брошенном на нее взгляде Сюзанны читалось истинное любопытство.

— Как ты можешь говорить так жестоко и при этом так искренне? — спросила она. — Они привозят сюда детей и роются в их головах, как… как в тыквах. Детей, которые никому не причинили вреда! А назад посылают конченных идиотов, которые, крича от боли, вырастают в гигантов и часто умирают в страданиях. Миа, а если бы твоего ребенка увозили поперек одного из этих седел, а он бы звал тебя, тянулся к тебе ручонками?

Миа покраснела, но смогла встретить и выдержать взгляд Сюзанны.

— Каждый должен следовать дорогой, которую проложила у его ног ка, Сюзанна из Нью-Йорка. Моя дорога — выносить и родить малого, вырастить его и, таким образом, положить конец походу твоего дина. И его жизни.

— Это удивительно, но все, похоже, думают, будто им известно, что для них уготовано ка, — пожала плечами Сюзанна. — Ты не считаешь сие удивительным?

— Я считаю, что ты высмеиваешь меня, потому что боишься, — сухо ответила Миа. — Если эти насмешки поднимают тебе настроение, продолжай, — она раскинула руки и чуть поклонилась, подавшись вперед над огромным животом.

Они остановились на дощатой пешеходной дорожке перед магазином «ДАМСКИЕ ШЛЯПЫ И ОДЕЖДА», напротив федикского «Догана», и Сюзанна подумала: «Продержись день, не забывай, ты здесь и для этого. Убей время. Как можно дольше продержи Миа в отдельном теле, не позволяй ей вернуться в то двухцветное, которое мы видели в кабинке женского туалета».

— Я не насмехаюсь над тобой, — возразила Сюзанна. — Я только прошу тебя встать на место одной из матерей Кэллы Брин Стерджис.

Миа сердито замотала головой, черные волосы летали вкруг ушей, терлись о плечи.

— Я не определяла их судьбу, женщина, а они не определяют мою. Так что плакать о них я не буду, будь уверена. Хочешь ты выслушать мою историю или нет?

— Да, пожалуйста.

— Тогда давай присядем, ноги очень уж устали.

Они повернули назад и, пройдя три-четыре дома, в салуне «Джин-Пуппи» нашли стулья, которые могли выдержать их вес. Но в самом салуне, где пахло пылью и смертью, оставаться не захотели. Вытащили стулья на дощатую дорожку, и Миа со вздохом облегчения опустилась на свой.

— Скоро, — сказала она. — Скоро ты родишь, Сюзанна из Нью-Йорка, и я тоже рожу.

— Возможно, я ничего не понимаю. А больше всего меня удивляет, что ты рвешься к этому Сейру, хотя прекрасно знаешь, что он служит Алому Королю.

— Тихо! — Миа сидела, расставив ноги, и ее огромный живот выпирал вперед, словно разглядывал пустынную улицу. — Дело в том, что именно слуга Короля дал мне шанс выполнить предназначение, уготовленное мне ка. Не Сейр, другой, что гораздо ближе к Королю. Перед которым отчитывается Сейр. Звать его Уолтер.

Сюзанна вздрогнула, услышав имя древнего заклятого врага Роланда. Миа, не отрывавшая от него глаз, мрачно улыбнулась.

— Вижу, имя тебе знакомо. Что ж, может, и говорить мне придется меньше. Видят боги, никогда в жизни мне не приходилось столько ворочать языком. Разговоры — это не для меня. Я создана, чтобы родить малого и воспитать его, не больше того. Но и не меньше.

Сюзанна предпочла не отвечать. Убийство вроде бы стало ее ремеслом, пусть в данной ситуации она убивала время, но ей уже начала надоедать зацикленность Миа на малом. Не говоря уж о том, что зацикленность эта пугала.

Словно перехватив ее мысли, Миа продолжила:

— Я — такая, как есть, и меня это полностью устраивает. Если других — нет, что мне до этого? Плевать я на них хотела!

«Сказано в лучших традициях Детты», — подумала Сюзанна, но опять промолчала. Сочла, что спокойнее держать рот на замке.

И после паузы Миа заговорила вновь:

— Однако, я бы солгала, не сказав, что возвращение сюда навевает… определенные воспоминания. Йя-я! — и неожиданно рассмеялась. Смех этот удивил Сюзанну, прекрасный и мелодичный.

— Расскажи мне свою историю, — попросила она. — На этот раз всю, от начала и до конца. У нас есть время, схватки пока не начнутся.

— Ты так говоришь?

— Да. Рассказывай.

Несколько мгновений Миа разглядывала улицу, пыльную, без единого следа на оггане, давно и навсегда покинутую. И пока Сюзанна ждала, когда же Миа начнет свой рассказ, она впервые обратила внимание на отсутствие в Федике теней. Она все хорошо видела, но над галереей, бегущей по вершине крепостной стены, не сияла луна, а Сюзанна не могла утверждать, что на дворе день. «Здесь нет времени, — прошептал голос в голове, чей, она не имела ни малейшего понятия. — Это место в межвременье, Сюзанна; место, где тени отменены, а время затаило дыхание».

И тут Миа начала. Рассказ ее оказался короче, чем ожидала Сюзанна (короче, чем ей хотелось бы, учитывая наказ Эдди продержаться день), но многое объяснил. Даже больше, чем Сюзанна рассчитывала. Она слушала и в ней все сильнее закипала ярость. И почему нет? Похоже, ее не просто изнасиловали в том круге из камней и костей. Еще и ограбили, и такому странному ограбления, пожалуй, не подвергалась ни одна женщина.

Более того, ограбление это растянулось во времени и продолжалось до сих пор.

— Посмотри туда, может тебе будет интересно, — молвила женщина с огромным животом, которая сидела рядом с Сюзанной на дощатой пешеходной дорожке. — Посмотри, и ты увидишь, какой была Миа до того, как получила свое имя.

Сюзанна посмотрела в указанном направлении. Поначалу увидела только отвалившееся от фургона колесо, растрескавшееся и давно опустевшее корыто, из которого когда-то поили лошадей, и серебристую звездочку: видать в стародавние времена кто-то из ковбоев потерял колесико шпоры. Потом, очень медленно, в воздухе словно начал собираться туман, превращаясь в обнаженную женщину. Ее красота приковывала взгляд, завораживала… Сюзанна поняла это еще до того, как смогла хорошенько разглядеть ее. Определить возраст не представлялось возможным. Черные волосы падали на плечи. На плоском животе виднелась впадина пупка, которую любой мужчина, любящий женщин, с радостью заполнил своим языком. Сюзанна (а может, Детта), подумала: «Черт, я бы тоже заполнила». А прячущаяся между бедер женщины-призрака расселина. Она обладала даже большим притяжением.

— Такой я была, когда появилась здесь, — пояснила беременная женщина, сидевшая рядом с Сюзанной. Казалось, комментировала фотографии, сделанные во время отпуска. "Вот это я у Большого Каньона. Вот это — в Сиэтле. Вот это — на плотине Гранд-Кули. [77]А тут я — на Главной улице Федика, прошу любить и жаловать". Беременная женщина тоже была красавицей, но красота ее отличалась от красоты той, что материализовалась из воздуха. Беременная женщина выглядела на определенный возраст, старше двадцати пяти, но, безусловно, моложе тридцати, и ее лице отражался жизненный опыт. По большей части, негативный.

— Я говорила, что я — первородный демон, тот, что занимался любовью с твоим дином, но в этом лгала. Думаю, ты меня раскусила. Лгала не ради выгоды, а потому… ну, не знаю… наверное, потому, что мне хотелось оказаться на месте того демона. Я хотела, чтобы ребенок и в этом был моим…

— Твоим с самого начала.

— Ага, с самого начала… ты говоришь правду, — они наблюдали, как обнаженная женщина идет по улице: руки двигались в такт шагам, завораживающе плавно покачивались бедра. Следов на оггане женщина не оставляла.