А после — договор с пиратской шайкой, самой сильной на море. И потери, потери… Разбить пиратов не получалось — их прикрывал флот Тхай-эт. И шаварские купцы, которым тхай и союзные с ними пираты обещали защиту, ныне задирали нос перед сууру, осмеливаясь диктовать условия и назначать немыслимые цены. А раньше — дрожали за свои корабли и готовы были отдавать товар чуть не за полцены.

Отослав бесполезных советников, направился к покоям Аталимай — двоюродной сестры. Прелестная, как молодая серна, пугливая и веселая, она затмевала в его сердце всех жен. Но по закону правители сууру не имели права заключать браки между двоюродными родственниками.

Аталимай нежно любила отца, его дядю, вызывая в душе правителя противоречивые чувства. Он считал дядю человеком слабым и бесполезным, однако терпел подле себя, не желая причинять боль сестре. Для нее средоточием вселенной был отец, как для самого правителя — Аталимай.

Девушка кормила ручную говорящую птицу, привезенную издалека. Птица ворковала, девушка улыбалась; позвякивали колокольчики в длинных косах, и веяло от этой картины — покоем и беспечностью юности.

Молодой человек стоял и смотрел. Сууру рано выдают дочерей замуж — уже невеста перед ним, хотя все бы отдал, чтобы еще пару лет она побыла ребенком… Можно волей своей запретить ее брак с кем бы то ни было, но — разве такое решение принесет Аталимай счастье? Разве затем расцвела ее красота, чтобы зачахнуть в женских покоях?

Надменный, вспыльчивый, слушавший сначала себя и лишь потом, с неохотой — других, он не способен сделать что-то во вред этой девочке, всегда послушной, которая и сама не знает своей беспримерной власти над ним.

Земли Солнечной Птицы

Нет, не было на душе спокойно. Он возвращался как победитель, однако действовал-то самовольно. Ему доверили эмма — но разве для того, чтобы Йири тут же начал использовать власть, не посоветовавшись, не послав гонцов в Столицу испросить разрешения? Он непрестанно гадал, как его встретят, думал и днем и ночью, и поэтому лицо его при въезде в Столицу казалось очень холодным. Встречу устроили праздничную — под ноги легли ковры, унеслись в небо птицы с яркими крыльями. Наверняка были недовольные, но умело скрывали недовольство, встречая Йири почти как героя. Его проводили в покои — отдохнуть. Но когда направился было туда, где жить привык, почтительно подсказали — не сюда, господин. И указали дорогу в павильон — вблизи Дворца-Раковины, однако стоящий отдельно. С отделанными малахитом и змеевиком стенами, с серебряным орнаментом над входом, строгий и легкий. Павильон назывался — Песня травы и ранее пустовал, лишь изредка в нем останавливались гости Островка.

— Вам подарили его, господин.

— Вот как?

Осмотрелся — роскошно не менее, чем прежнее жилье, и многое узнаваемо — его эскизы, сделанные для забавы и полузабытые. Видимо, перестроили павильон… Серебряный узор — летящая цапля и стайка голубых уточек следом. Сто лет и больше могут лететь — не догонят.

Йири ополоснул лицо, переоделся в невесомое домашнее одеяние. Все же устал за три месяца — в седле, среди Береговых и у пиратов. Можно и отдохнуть. Дома. Значит, теперь у него появился дом. Заслужил награду. Изящно убрали былую забаву из Дворца, ничего не скажешь. Верно, давно к этому шло, только не замечал. Или не хотел замечать. А теперь и расспрашивать поздно.

— Вот дар от Ши-Тау, мой повелитель, — Йири с поклоном протянул Солнечному кинжал: по голубоватой стали клинка бежали темно-синие корабли, рукоятка украшена чеканными изображениями древних парусников. Работе этой лет триста, не меньше, если не все пятьсот. Взято из курганов Талы.

— Пираты понимают в ценностях, — усмехнулся Юкиро. Кстати, не предлагали тебе остаться?

— Такое предложение было, — ровно откликнулся Йири. — Но вы же не думаете, что я мог согласиться, мой господин?

— Конечно же, нет. У тебя есть обязательства здесь. Я доволен тобой, — добавил немного спустя, как бы нехотя. — Тебе хорошо в Песне травы?

— Да, мой господин.

Когда вручают награду, не следует проявлять истинных чувств.

Не было на этом море судна быстрее «Морского конька» Ши-Тау. Да и остальные корабли едва уступали «Коньку» в скорости. А сууру плавали на суденышках-тихоходах, как презрительно говорил Ши-Тау. Поэтому неудивительно, что одно такое суденышко, плывшее домой после переговоров с шаварами, оказалось захвачено. Пираты сделали вид, что безмерно удивлены, обнаружив на корабле господина Ахдара, возглавлявшего посольство сууру-лэ. Ахдар — доверенное лицо по торговым делам и, как-никак, дядя правителя.

Тхай, в свою очередь, выказали величайшее изумление и заставили пиратов выпустить высокородного пленника. И, разумеется, пообещали полнейшую неприкосновенность, посетовав, что в ближайшее время не смогут отправить его на родину. Обстоятельства… разбой на дорогах, а вдруг что случится? И послов от соседей могут принять лишь в самом малом числе. Иначе выйдет — мы, мол, не можем обеспечить гостю охрану, так, милости просим, вы уж за нас постарайтесь!

На Островке почти в открытую хохотали над сууру. Те попытались было обвинить тхай в сговоре с пиратами, но попробуй докажи, что действовали заодно! Подобные обвинения могут и к войне привести. Говорили, что Аталимай, младшая дочка Ахдара, от переживаний заболела и умоляла двоюродного брата, чтобы отец любой ценой вернулся домой невредимым. Знали птенцы Золотого Дома, как сильно он привязан к сестре. Вот и выяснили, насколько.

Намекнули, что Ахдар — почетный гость, на Островке рады будут несказанно, если и дочь вслед за отцом прибудет, благой век воцарится в стране.

Молодой правитель вне себя от бешенства поначалу готов был тут же войну развязать и камня на камне от Островка не оставить, но против того поднялись как один все советники — они боялись такой войны. И Аталимай, хоть и тихая, объявила, что готова стать невестой главы Золотого Дома. И от отца беду отведет, и мир принесет странам-соседям. Робкая, она загорелась желанием — быть полезной всем. Мысль навсегда поселиться в землях тхай и пугала и будила полудетское еще любопытство. И — там она будет Благословенной, а здесь — всего лишь одной из жен какого-нибудь придворного.

Сиэ-Рэн. Несколько раньше

Юкиро прошелся по комнате.

— Сядь.

Йири остался стоять. Повелитель даже не взглянул на него.

—Ты знаешь, что твоими стараниями произошло две недели назад?

— Да, господин. Но почему — моими?

— Твои пираты… Человек, которого они захватили, прибыл в Столицу. Близкий родственник их правителя, Ахдар.

— Что вы собираетесь делать?

— Оказать ему почет, разумеется. Он ведь не виноват, что честным людям нельзя стало плавать по морю!

Вроде шутил — доволен был совершившимся. Но Йири чудился упрек. Словно он, проживший три месяца на стоянке Ши-Тау, теперь отмечен клеймом.

— У тебя нет придворных обязанностей, но и от бумаг я пока тебя освобождаю. Отдыхай, ты заслужил отдых.

— Вы не хотите, чтобы я вникал во все тонкости вашего общения с высоким гостем — или уж пленником, как угодно? — прямо спросил.

— Не хочу.

— Ваша воля, мой господин. — И рвется с языка «почему?» Ведь несмышленым мальчишкой ему позволяли присутствовать при важных беседах, восемнадцатилетнему — доверили место айги, а сейчас — отстраняют. Пусть между ним и Благословенным легла холодная пустыня, умение думать и знания Йири никуда не исчезли. Так почему? Или же — так и проходит милость Золотого Дома, без внешних причин — и даже лучшие становятся не нужны?

Истину Йири открыл один придворный, с которым толком и не разговаривали никогда. Мог бы и сам догадаться, конечно, однако порой не хочется замечать очевидного.