— Мы отвлеклись, — с безупречной улыбкой напомнил Йири.

— Вы все же слишком заняты соседями с запада.

— Я повторю — наша вражда сейчас не касается моря. Если начнется война — придется плохо. Но пока ее нет, повелителю выгоднее бросить все силы на то, чтобы уничтожить вас. Ради будущего спокойствия.

— Флот Тайё-Хээт силен, — с неохотой признал Ши-Тау. — Пока и мы не слабы — но, если на нас начнется охота, нас могут обложить, как зверя в норе. И это на море! Тьфу!

— У вас есть союзники — их немного. Мы не станем охотиться на них — но им лучше не трогать нас. А вам — наша поддержка и все остальные.

— Не против достоинства — идти на сделку с пиратами?

— Моего достоинства? — Йири спросил это так, что Ши-Тау счел за благо не переспрашивать. Мальчишка ему приглянулся — неглупый и держится хорошо. Сейчас он открыт, можно больно ударить — да незачем.

— Пираты охотятся на пиратов… такое бывало. Согласен, — он треснул ручищей о стол. — Но пока вы останетесь здесь. Гостем, — он широко улыбнулся. — Если все пойдет как надо, слово даю — ненадолго.

За тонкой перегородкой запели грубые голоса. Йири прислушался, невольно насторожился — разудалая песня, такие обычно поют, когда хмель в голове.

Ши-Тау заметил настороженность, повел рукой в широком жесте гостеприимства.

— Не заботьтесь ни о чем, отдыхайте спокойно. Они, конечно, привычны головы отрывать, но моего гостя не тронут. — Он с сомнением оглядел Йири. — Двое слуг с вами. Достаточно? Больше и для меня некстати.

— Достаточно, — улыбкой ответил Йири. — Я могу обойтись и без них.

— Неужто? — на лице пирата отразилось сомнение.

— Я говорю правду. Мне не то чтобы нужны слуги. Но лучше, чтобы кто-то из своих видел меня постоянно.

— Ах, вот как! Слежка, значит? Неужто не доверяют — и это посланнику с эмма?

— Доверяют. Вам не понять, — он вгляделся вдаль. — Какое большое море…

Йири не представлял себе, что творится в Столице. Только догадывался, что поначалу была буря при дворе, а ныне письма летают от Найи в Сиэ-Рэн и обратно, что Найи видится с Ши-Тау, — а сам больше не занимался переговорами. Конечно, его держали в курсе событий, но он достаточно знал свой народ и нравы вершителей судеб, чтобы подозревать — в приходящих изредка посланиях ему говорят не все.

Ши-Тау спросил, почему не он сам будет вести переговоры. Йири ответил — не имеет права. Эмма, конечно, знак высочайшего доверия, но сам Йири не волен подписать ни одну бумагу.

— То есть вы зажгли этот костер, а другие должны подбрасывать дрова или, напротив, следить, чтобы не случилось пожара? — смеялся Ши-Тау.

В заливе Хитэн море чаще бывало спокойным. За полтора месяца Йири лишь раз видел шторм и позавидовал морякам, у которых хватает смелости носиться по волнам во время такого разгула стихий.

С Ши-Тау они виделись часто. Пожалуй, чаще, чем было необходимо — обоим казалось интересным узнать, что за птица другой. Разговаривали. Несмотря на привычку к грубым словам, предводитель пиратов оказался человеком умным и интересным. Охотно делился знаниями, без всякой рисовки рассказывал случаи из собственной жизни и без смущения вспоминал случаи смешные.

Йири видел серых дельфинов, играющих среди волн, и коричневых птиц с длинными узкими крыльями — взмахи крыльев казались ломкими. Птицы охотно летели к тому, кто кидал им кусок лепешки или серебристую рыбку.

Когда-то он думал о море, мечтал попасть на побережье. Сейчас видел бесконечную водную гладь каждый день, пусть краешек моря — глубокий и широкий залив. Но родным ему море не стало.

— Сердце ваше не здесь, — заметил как-то и Ши-Тау.

— Не здесь, — согласился Йири, следя за чайками, играющими с волной.

— А вы не понесете наказания за смелость? Я знаю, у вас карают даже за победу, если человек нарушил приказ.

— Я не нарушал ничьей воли.

— Разве не велено вам было сразу же возвращаться в Столицу?

— Нет, — после недолгого молчания произнес Йири.

Ши-Тау смерил его внимательным взглядом.

— Какого демона! Эти придворные куклы способны даже настоящего человека превратить в деревяшку! Оставайтесь с нами! Если тот, кто остался там, настолько безразличен к вашей судьбе, что же цепляться за его милость, как за сокровище?!

— И что же мне делать здесь? Убивать? Или подсчитывать награбленное?

Предводитель не оскорбился.

— Дело найдется.

— Неужто примут? — Йири спрашивал с едва заметной насмешкой. Ши-Тау нахмурился.

— Мои люди умны. И знают, кого нужно ценить! Явиться сюда было смелым поступком. Сказать мне то, что сказали вы, было умно. Поначалу я сомневался — с чьего голоса поет эта куколка? Теперь понимаю, что со своего собственного!

Он треснул кулаком по борту шхуны.

— И не вам опасаться моих ребят! Они понимают — я любому из них шею сверну, если что!

Йири расправил складки у пояса, поправил браслет — намеренно неторопливо. Поглядел вдаль. Наконец отозвался:

— Я ценю то, что вы предложили. Среди тех, кого я знаю, редко кто говорит от чистого сердца. Но моя судьба там, а не здесь.

— Человек не знает своей судьбы!

— Не в этом случае. Даже если я покину дворец, я — дитя лесов и полей, не моря.

— Сколько вам лет?

— Двадцать.

— По виду — меньше. По словам — дал бы побольше. Что же, теперь он хочет от вас избавиться? Да еще выгоду для себя получить?

— Ваши слова это что — месть за отказ присоединиться к пиратам? — поинтересовался Йири, не сводя глаз с появившегося у горизонта бледного серпа месяца. Всегда странным казалось. День еще — а видно ночное светило.

— Да нет, — откликнулся Ши-Тау с досадой. — С души воротит, до того обидно!

— Закончим на этом. Иначе скажем друг другу то, что произносить не следует. — Повернулся, лицо внимательным было. — Скажите, неужто среди ваших людей не существует обычая не лезть в чужую душу?

— У нас люди простые, — махнул рукой Ши-Тау. — Чего там прятать-то? Ну, будь по-вашему. Я в этикетных делах не силен, так что буду молчать. В конце концов, вы мой гость.

— Это верно, — Йири ответил коротким кивком и, уже улыбаясь, махнул рукой, подзывая чайку.

А утром следующего дня появились посланцы из Столицы — переговоры сладились. Йири мог возвращаться.

Возвращение оказалось быстрым — и очень тревожным. Понимал, что исполнил свой долг, что, наверное, даже повелитель доволен исходом затеянного Йири дела, и все же места себе не находил. Хотелось сорваться в галоп, и если уж не в Сиэ-Рэн, так хоть в степи умчаться, отвести душу. Чтобы лишь ветер — и никаких мыслей. Невозможно. Медленно движется небольшой отряд с немногочисленной, но лучшей охраной.

Зато радостью было снова увидеть Найи. Тот встретил посланника на середине пути. Признался:

— Я беспокоился. Не собирался в Столицу, а не удержался.

Йири посмотрел с благодарностью. Почти приятной стала дорога. Пыль, копыта коней, дорожная одежда. Холмы, ночью — темные, подозрительно встречающие чужаков, днем — шелковистые тонкие травы, растущие на склонах; запах полыни, мяты и сотни других диких трав.

Порою можно было заметить маленькую степную лисицу, с испуганным любопытством следящую за всадниками. Порой проносилась огромная хищная птица, хватая когтями зазевавшегося зверька. Жизнь.

А Йири возвращался в Столицу, где то же самое — но каждый шаг предписан или запрещен.

Земли сууру-лэ

— Будь прокляты эти дети солнечной курицы! — не сдержался молодой правитель. — Чтоб все демоны сожрали их вместе с пиратами!

Советники старались не поднимать головы. Недавно сууру, казалось, шли к цели без помех — еще немного, и восточные границы откроются перед их войсками. Но их постигло разочарование — соседи по-прежнему удерживали даже пустующие земли, где трудно пасти скот и собирать урожай.