Проведя за этим занятием всю ночь, я абсолютно не отдохнул, так что на следующее утро был полусонным и в не самом хорошем настроении. Встал с постели, отключил и отсоединил приёмную часть нейроусилителя, поплёлся принимать душ. На кухне Мам вовсю кашеварила, так что мне тут же выдали тарелку каши и пару бутербродов. За кухонным столом уже сидел отец и допивал свой чай. Он встал раньше и уже позавтракал. Глядя на то как он читает газету прихлёбывая чай, я вдруг ощутил странное чувство. Чувство жалости и неудовлетворённости — газета, это так убого! Должны же существовать более прогрессивные способы получения актуальных новостей и свежей информации! Я должен это справить.

Хотя если подумать, я уже ввязался в такое количество проектов, а им всё конца-края не видно. Думаю, прежде чем начинать что-то новое надо завершить хоть что-то из уже начатого. Кстати, один из ранее начатых проектов должен быть готов.

После завтрака я отправился в гаражный кооператив в котором располагался наш производственный бокс. Пришёл я туда не первым, внутри уже возилось несколько ребят проводя грубую слесарную обработку отлитых вчера деталей (всю ночь они остывали в формах). Меня прежде сего интересовали детали из партии предназначенной для изготовления конечностей робота. Эта отливка была довольно объёмной — мы решили проверить несколько теорий об оптимальной конструкции конечностей шагохода. И хоть я был полностью уверен в предложенной мною схеме (так как отчётливо помнил механизмы с подобными “лапами”), аргументированно доказать свою точку зрения мне не удавалось. Естественно в подобных случаях я ни в коем случае не применял технику убеждения. Ведь ребята должны “творить”, а не бездумно выполнять приказы, ведь только в споре рождается истина, да и вдруг они найдут решение лучше, чем мне известное.

Среди изготовленных деталей было несколько, не предназначавшихся для робота, отделив их от общей отливки, я так же как и все остальные, встал к верстаку и принялся напильником счищать облой, заусенцы, и выводить сопрягаемые поверхности у нужных мне деталей.

Довольно быстро закончив с этим делом (детали мы лили из самодельного дюралюминия, используя для этого найденную катушку высоковольтного алюминиевого провода, похоже довольно давно забытую электриками возле одной из опор ЛЭП в глубине промзоны), приступил к сборке электрической части изделия.

Вся электрика, так же была ранее отлажена и опробована по частям, так что мне оставалось только соединить между собой несколько модулей и проверить в контрольных точках (где мы сделали диагностические разъёмы под щупы) наличие и величину сигнала. После чего принялся выполнять монтаж всего изделия целиком. Периодически то один, то другой из членов кружка помогал мне со сборкой, так как некоторые элементы необходимо было крепить поддерживая остальную конструкцию ещё одной парой рук.

Завершив сборку я упаковал изделие в рюкзак, и прихватив с собой аккумуляторы, отправился к месту назначения. Вообще с аккумуляторами была целая эпопея. Как я не бился, никто из местных не понимал, не только конструкцию, а даже физический принцип компактного источника энергии. Подобные сочники явно присутствовали в моих воспоминаниях, но ни повторить ни даже толком объяснить как они работают я не мог. Поэтому пришлось сооружать что-то на местных технологиях. В частности я модернизировал свинцовые аккумуляторы. Хотя тут будет правильней использовать понятие не “модернизация”, а “изобретение”. Почему-то местные пользовались какими-то пещерными технологиями — в частности аккумуляторы требовали обслуживания, могли эксплуатироваться только в определённом положении и в не самом широком температурном диапазоне. Чтобы уйти от этих ограничений, пришлось поменять корпус — сделать его меньше и герметичным, пластины — уменьшить их толщину и изменить форму (скрутив в, эдакие, рулоны), также электролит пришлось сильно сгустить использовав кремневую жидкость. Благо у одного из членов радиокружка Бори Кацмана, дома была целая банка такого масла, он рассказывал что с его помощью отец у него ремонтирует швейные машинки.

Несмотря на все свои старания ему никак не удавалось найти в окружении сына, того кто бы демонстрировал странное поведение. Руководитель радиокружка, оказался вполне нормальным мужиком (не без странностей конечно), но он явно был не причастен к изменениям в Дане. Даже больше того, за рюмочкой, он признался что в кружке всё пошло наперекосяк именно после того как туда пришёл Даня. Все ребята принялись слушать его развесив уши и помогать ему реализовывать свои странные идеи (при том что он так, официально, и не вступил в кружок).

В самом кружке, вернее в гаражном боксе куда ребята перебазировались после разгрома устроенного в его гараже царила вполне рабочая атмосфера более свойственная для КБ или какого нибудь экспериментального сборочного цеха — ребята работали над довольно интересной установкой (он сам не удержался и дал пару советов с высоты своего опыта) и не было никаких признаков какого-либо мракобесия или манипуляции детьми. Но ведь откуда-то Даня брал эти странные картинки, и занимался странной гимнастикой (однажды он застал сына когда тот, сидя на полу, странным образом складывал ноги и выкручивал себе руки. Заметив его интерес он объяснился что это такая гимнастика).

Так что пока непонятно что же так изменило его сына, но всё равно он не опускал руки твёрдо намереваясь выяснить этот вопрос, хотя свободного времени у него становилось всё меньше и меньше — подготовка к запуску нового изделия, шла полным ходом, и их команда была на пороге того, чтобы представить государственной комиссии первые несколько опытных образцов.

Прибыв к дому Синициной, я зашёл в подъезд провожаемый взглядом лишь одной бабки. И хоть она была одно, взгляд которым она меня окинула, сделал бы честь десяти. Но эту странность я быстро выкинул з головы, так как мне навстречу попался Павел.

Он неловко ковылял по ступенькам опираясь на свой костыль.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался я.

— Привет, малой, — махнул он мне рукой, сосредоточенно высматривая, среди щербатых ступенек, куда бы опереть костыль, — зря только идёшь, Катьки нет дома, ушла куда-то, в библиотеку наверно, — огорошил он меня.

— А я и не к ней, я к Вам, — я остановился напротив него и принялся рассматривать культю спрятанную в завёрнутую и сколотую булавкой штанину.

— Ко мне? — он удивлённо поднял брови, — и зачем это я тебе понадобился?

— Пойдёмте в квартиру я всё расскажу.

— Но я вот за хлебом вышел, — он показал намотанную на кулак сетку, подобной которой, местные, использовали для переноски небольших грузов.

— Хлеб никуда не денется, а вот расширение возможностей — за этим стоит сходить, — твёрдо продолжил я, глядя ему в глаза.

— Ну ладно, парень, пошли расскажешь что ты там расширять собрался, — он развернулся и поковылял обратно.

Я пошёл за ним. Придя в квартиру, он собрался идти на кухню, но я настоял чтобы мы зашли в его комнату. Комнату он делил с Катей, так что я знал куда идти. Зайдя за ширму (которой комната была разделена на две половинки) я устроился на табурете, рядом с кроватью, и принялся выкладывать прямо на пол содержимое своего рюкзака.

— И что это за железяки ты приволок? — скептически оглядывая разложенный инвентарь, спросил Павел.

— О, это недавнее изобретение нашего, школьного радиокружка, называется АПК-1.

— Что за зверь такой?

— Адаптивный протез конечности

Павел сразу посерьёзнел, — слушай…

Но я его опередил, — снимайте штаны и ложитесь на кровать

— Так парень! Ты ничего не перепутал? — грозно спросил он надвинувшись на меня.

Я посмотрел ему в глаза и напрягая все внутренние силы, произнёс, — делай что говорю.

На этот раз, моё внушение сработало — то ли, дало эффект, то что я постоянно (каждую ночь) использую свою силу и уже научился более-менее ей воздействовать на людей, то ли, тот фактор что я, ранее, уже неоднократно подключался к его сознанию. Но факт, в том что он тут же, как заворожённый скинул брюки (оставшись в сатиновых семейных трусах) и лёг на кровать уставившись в потолок.