Решительно расправив плечи, он шагнул к установке — теперь он окончательно поверил в свои силы и понял что для советского человека нет недостижимых вершин и не решаемых задач, а значит нужно идти дальше, достигать, вершить и побеждать!

Помимо работы в деревне (как дневной, так и ночной) я ещё плотно контролировал деятельность ребят из радиокружка, вернее радиокружков. В одну из ночей проводя работу с одним из пионеров, я наткнулся на его вполне логичное замечание, что деятельность которой занимается наш радиокружок вообще не характерна для этой организации. И насколько ему известно в других школах всё обстоит иначе.

После этого я задумался над его словами и принялся искать других ребят которые бы ходили в радиокружки, благо радиуса действия моей новой установки (с учётом того что смог сделать мой агент в В/Ч), только в этой деятельности я не очень преуспел, так как оказалось что в основном все ребята летние каникулы проводят вне города — в деревнях, пионерлагерях, базах отдыха и пансионатах. Но и тех кого я смог обнаружить я начал обрабатывать насчёт прекращения бесцельного времяпрепровождения. Так же я старательно вкладывал в их головы мысли о том что было бы неплохо больше заниматься самообразованием, а встречи с друзьями превратить из бесперспективного пинания мяча в обсуждение различных схем и приборов (идеи о которых я им тоже подсказывал).

И как показала практика, это было очень результативно! На одной из таких встреч ребята обсуждали поступившие в одну из школ, новые ПЭВМ Агат, и в их обсуждении промелькнула мысль: “если бы можно было бы собираться в классе с такими машинами и писать там задания, и по очереди кто в чём хорош (в физике, математике, электронике), тот и делал бы свою часть задания”, а кто-то из ребят, в шутку, представил что делать это можно было бы не по очереди, а одновременно, если бы у ПЭВМ было бы на один блок несколько рабочих терминалов.

Тут уже меня осенило — периодически контролируя деятельность тех людей на которых я оказывал влияние, я знакомился с результатами их работы. И, насколько я помнил, у одного из инженеров с предприятия на котором работал отец, были какие-то наработки на этот счёт. Покопавшись в его нейропространстве, обнаружил что этот человек САМ! Без моих подсказок дошёл до идеи распределённой вычислительной мощности. И как побочный результат реализации этого проекта у всех задействованных в нём появится возможность постоянного оперативного участия в решении предлагаемых задач. Так что я ещё больше мотивировал его на разработку этой идеи, а несколько групп школьников из других кружков нацелил на реализацию этой идеи. Через некоторое время можно будет посмотреть которая из групп добьётся большего результата.

Но помимо благоприятных событий происходили также и неудачи. В первую очередь меня беспокоили, неожиданно начавшиеся в соседней с деревней В/Ч проверки, комиссии и ревизии. Я мог бы предположить что это вязано с деятельностью моего агента, но с той стороны у меня всё было прикрыто — прапорщик больше не занимался хищениями, активно, но скрытно восстанавливал всё что раньше привёл в неработоспособное состояние, попутно восстанавливая ущерб от деятельности других военнослужащих.

Также перетряхивающие всё комиссии вредили тем, что полностью занимали мысли всех военных из этой В/Ч. А там и так было довольно сложно работать — почему-то нейропространство людей носящих погоны сильно отличалось от обычных людей. Причём отличалось в худшую сторону. Оно было либо рыхлым, либо слишком плотным, и в обоих случаях в него было невозможно, извне, внедрить никакую идею, в принципе даже у обычных людей встречалось такое что без личной встречи мне не удавалось как-то сильно повлиять на ход мыслей человека. Но в отличие от нормальных людей у которых в таких случаях я просто искал в нейропространстве какие-нибудь мечты близкие по тематике, у этих (как я их стал называть) биороботов вообще не было никаких посторонних идей, а все мечты сводились лишь к самоутверждению за счёт подчинённых (солдат, низших чинов, членов семьи). Пока у меня не было идей как системно переломить эту ситуацию, но я старался.

В деревне тоже было всё не очень гладко — после того как меня с Милкой застиг дед мне пришлось пережить несколько очень неприятных моментов. Проблема была в том что мы с девушкой в этот момент были обнажены, и в сарае на тюке соломы я только пристраивался к стоящей на четвереньках девушке, как дед в этот момент зашёл с охапкой крапивы — чтобы засушить её на зиму. Милке досталось несколько шлепков по заднице этой самой крапивой, а вот меня выпороли настоящими розгами и запретили выходить со двора. Это было очень неприятно. И не тем, что родственники смотрели на меня очень неприязненно, и пятая точка несколько дней горела огнём (несмотря на все мои манипуляции в собственном нейропространстве и тонкими настройками биохимии физического тела), а тем что сорвалось несколько личных встреч с моим агентом Прихватко. А в отсутствии личных встреч и соответствующего воздействия, наведённые на него установки начали понемногу ослабевать (удалённое подключение к его нейропространству немного улучшало состояние, но не спасало ситуацию), и прапорщик начинал чудить, что в условиях деятельности армейских комиссий было чревато неприятностями. И они не заставили себя ждать.

Получив известия о катастрофических последствиях ограничения свободы собственных перемещений я довольно сильно разозлился — всё из-за дурацких пуританских обычаев местных. Поэтому я записал в свой список задач “к исполнению” поменять отношение местных к взаимодействию полов. Но пока это не первоочередная задача.

Уже в который раз ловлю себя на том, что налив в стакан воды из графина начинаю рассматривать его на просвет — в бликах гранёного стекла мне мерещится что-то, что сейчас недоступно моему разуму, но вскоре станет понятным. Непонятно откуда у меня такие мысли. Может из-за резкой пропажи тяги к курению или алкоголю (впрочем, осторожные расспросы других офицеров в части показали что я не один такой уникальный), а может из-за странных снов преследующих меня вот уже целый месяц. Вот с ними я точно не собирался делиться ни с кем, а то меня точно снимут с должности командира части (недавно полученной. Вместе со следующим званием), и отправят туда, откуда не возвращаются, но поговаривают мягкие стены и доктора с добрыми-предобрыми глазами.

Как бы то ни было, на службе не стоит заниматься рефлексией, так что резко, в несколько глотков выпиваю воду из стакана и отставив его в сторону берусь за пачку рапортов и отчётов. Дурацкая комиссия из главка вскрыла кучу нарушений. Но я всё ещё в должности, потому что все нарушения были в порядке получения и расходования материалов на ремонт и поддержание техники части в работоспособном состоянии. И почему-то все ниточки тянулись к моему заму, причём я точно знал что он органически не способен на это (вот если бы тут были хищения, беспорядок и некомпетентность — вот тогда я бы поверил), а вот кто восстанавливает, ремонтирует технику силами солдат содержимым не только местных складов, но и центрального пункта снабжения (подделав накладные на получение довольно специфичных, и по устоявшейся традиции никем и никогда не заказываемых комплектующих), именно на центральном складе и началось разбирательство. И теперь комиссии одна за одной трясут меня, зама, да и весь офицерский состав (хотя наверное они доберутся вообще до всех, вплоть до рядовых) в поисках тех кто вздумал заказывать столь специфичные вещи.

Пока сидел наказанным, помимо удалённого контроля пионеров из города я занимался собственным физическим развитием (библиотека то — тоже была для меня недоступна). Так что каждое утро (по понятным причинам начинается с восходом солнца) я начинал с двух часовой разминки — сотня приседаний и бег на 10 километров (благо участок у деда был большой, так что тридцать кругов по периметру участка давали нужную цифру). Затем после работы на огороде я продолжал занятия сотней отжиманий и соткой на пресс. Конечно не сразу у меня получилось достигнуть таких результатов. Сначала они были скромнее, но потихоньку наращивая интенсивность тренировок я добился довольно впечатляющих результатов. И хоть все мои суставы скрипели и трещали, а мышцы тряслись как будто в судорогах результат стоил того. Моё тело стало гораздо рельефнее, все мышцы были как у древнегреческой статуи, и как мне казалось я даже стал выше. Но помимо чисто эстетического и морального (уставал я так что думать о девчонках вообще не тянуло) эффекта был ещё один — глядя на то как я себя истязаю наконец отменил свой наказание и разрешил выходить в деревню, но крепко-накрепко наказал не встречаться с Милкой, да и от остальных девушек держаться подальше. Печаль была в том что Милка похоже получила подобные инструкции от своих родителей, до которых дед донёс часть произошедших событий.