Я не смог найти строения, хотя искал достаточно тщательно, и после получаса бесплодных поисков был вынужден сдаться. Я уже собирался вернуться в лагерь, когда на другой стороне сенота увидел двух людей, смотрящих прямо на меня. На них были рваные белые брюки, и они стояли неподвижно, как статуи. Они казались маленькими, жилистыми и коричневыми. Яркие солнечные лучи, падающие сквозь листву, отражались медным блеском от голой груди ближайшего ко мне мужчины. Они изучали меня на протяжении тридцати секунд, а затем повернулись и исчезли в лесу.

Вертолет вернулся назад, и Фаллон вывалил груду катушек с пленкой на стол в большом домике.

— Знаете что-нибудь про то, как проявлять пленку? — спросил он.

— Немного, как всякий любитель.

— Да! Этого может оказаться недостаточно. Но мы делаем все, что в наших силах. Идите за мной. — Он провел меня в другой домик и показал свою фотолабораторию. — Вы должны справиться, — сказал он. — Это не слишком сложно.

У Фаллона не возникало необходимости плескаться в ванночках с химикатами, он располагал самым аккуратным оборудованием для фотолаборатории из всего, что я видел, — здесь даже не было нужды в затемнении. Он продемонстрировал мне, как работает автомат для проявления пленки, представляющий из себя большую коробку с направляющей дорожкой внутри, светонепроницаемой дверцей с одной стороны и щелью с другой. Он открыл дверцу, положил катушку с непроявленной пленкой в приемник и протянул ее кончик через зубчатые колесики. Затем он закрыл дверцу и нажал на кнопку.

Через пятнадцать минут проявленная цветная пленка, сухая и готовая к просмотру, выползла из щели с другой стороны аппарата.

Он снял крышку и показал мне внутреннее содержимое ящика — ряды медленно вращающихся валиков, ванночки с химикатами и инфракрасная сушилка в самом конце — и объяснил, какие химикаты для чего предназначены.

— Думаете, справитесь? Это экономило бы наше время, если бы кто-то проявлял пленки так быстро, как только возможно.

— Не вижу, почему бы и нет, — ответил я.

— Хорошо! Тогда можете заняться этим. А я должен обсудить кое-что с Полем. — Он улыбнулся. — Нельзя вести нормальную беседу в винтокрылой машине — слишком шумно. — Он взял в руки катушку. — Вот эта содержит стереопары; когда вы проявите пленку, я покажу вам, как ее разрезать и вставить в специальные рамки.

Я занялся обработкой пленок, довольный тем, что нашлась работа и для меня. Здесь требовалось только время — сама работа была настолько проста, что с ней справился бы и ребенок. Я проявил последнюю катушку — со стереопарами — и отнес ее Фаллону, чтобы тот показал мне, как вставлять кадры в двойные рамки, что тоже оказалось достаточно просто.

Вечером в большом домике состоялся показ картинок с помощью волшебного фонаря. Фаллон вставил катушку в слайд-проектор и нажал включатель. На экране появилось какое-то зеленое марево, и он смущенно кашлянул.

— По-видимому, в этом кадре я неправильно установил фокус.

Следующий слайд оказался лучше, и на экране появился участок джунглей и сенот, в котором отражалось голубое небо. На мой взгляд, это выглядело просто как еще один фрагмент леса, но Фаллон и Халстед спорили довольно долго перед тем, как перейти к следующему кадру. На то, чтобы посмотреть все картинки, потребовалось добрых два часа, и я потерял к ним интерес задолго до конца, особенно когда стало ясно, что первый сенот пуст.

В конце Фаллон сказал:

— У нас еще остались стереокадры. Давайте посмотрим на них.

Он сменил проектор и дал мне поляроидные очки. Стереослайды оказались пугающе объемными, у меня было такое ощущение, что стоит мне нагнуться, и смогу сорвать лист с верхушки дерева. Поскольку снимки были сделаны с воздуха, они также вызывали чувство головокружения. Фаллон перебрал их все без всякого результата.

— Я думаю, мы можем вычеркнуть этот сенот из нашего списка, — сказал он. — Нам лучше отправиться в постель — завтра будет тяжелый день.

Я зевнул и потянулся, и тут вспомнил о людях, которых видел днем.

— Я видел двух мужчин у сенота.

— Чиклерос? — резко спросил Фаллон.

— Нет, если только чиклерос не маленькие коричневые люди с большими носами.

— Майя, — решил он, — Они, наверное, никак не поймут, какого черта мы здесь делаем.

Я поинтересовался:

— Почему бы вам не расспросить их насчет Уашуанока? В конце концов его построили их предки.

— Они ничего про это не знают, а если даже и знают, то все равно ничего вам не скажут. Современные майя отрезаны от своей истории. Они считают, что эти руины оставлены гигантами или карликами, и держатся от них подальше. Священные места не терпят присутствия людей. Как вам понравилось то здание возле сенота?

— Я не смог его найти, — признался я.

Халстед издал сдавленный смешок, а Фаллон захохотал.

— Оно не слишком скрыто, я заметил его сразу. Я покажу вам его завтра — это поможет вам понять, с чем нам здесь предстоит столкнуться.

У нас установился твердый распорядок. Фаллон и Халстед совершали три вылета в день, иногда четыре. После каждого вылета они передавали мне пленки, я проявлял их, и каждый вечер мы просматривали результаты на экране. Пока это ни к чему не привело, за исключением сокращения возможных мест поиска.

Фаллон отвел меня к сеноту, чтобы показать сооружение майя, и я обнаружил, что проходил мимо него десять раз, но так и не заметил. Здание располагалось рядом с краем сенота в гуще растительности, и когда Фаллон сказал: «Вот оно!», я не увидел ничего, кроме еще одного участка джунглей.

Он улыбнулся и сказал:

— Подойдите ближе.

Я приблизился к самому краю прогалины, по-прежнему различая перед собой только слепящие солнечные блики, листья и тени. Я обернулся и пожал плечами. Фаллон крикнул:

— Просуньте руку сквозь листья.

Я сделал так, как он сказал, и мой кулак неожиданно натолкнулся на камень.

— Теперь отойдите на несколько шагов и посмотрите еще раз, — сказал Фаллон.

Я отступил назад, потирая ободранные костяшки пальцев, и посмотрел снова на зеленые заросли, прищурив глаза. Забавная вещь — какое-то мгновение ничего не было, а через долю секунды появилось, подобно хитрой оптической иллюзии, но даже тогда это был призрачный намек на здание, созданный игрой теней. Я поднял руку и сказал неуверенно:

— Оно начинается здесь — и заканчивается… там?

— Верно, вы его нашли.

Я смотрел не мигая, боясь, что постройка снова исчезнет. Если какой-нибудь армейский штаб захочет улучшить работу своих подразделений, занимающихся камуфляжем, то я настойчиво советую направить их пройти курс переподготовки в Кинтана Роо. Эта природная маскировка была почти совершенна. Я спросил:

— Как вы думаете, что это такое?

— Может быть, часовня, посвященная Чаку, Богу Дождя; они часто располагаются рядом с сенотами. Если хотите, можете очистить ее от растительности. Может быть, найдете что-нибудь представляющее относительный интерес. Только остерегайтесь змей.

— Вероятно, я так и сделаю, если смогу найти ее снова.

Фаллон от души развеселился.

— У вас должен быть наметан глаз на подобные вещи, если вы занимаетесь археологическими исследованиями в этой части света. Иначе вы пройдете сквозь древний город, не заметив его.

Теперь я ему верил.

Он посмотрел на часы.

— Поль будет меня ждать, — сказал он. — Мы вернемся через несколько часов с новыми пленками.

Отношения, существовавшие между нами четырьмя, были достаточно странными. Я чувствовал себя несколько не у дел, поскольку не знал точно, что происходит. Тонкости археологических исследований находились выше моего разумения, и я не понимал и десятой части того, о чем говорили Фаллон с Халстедом, когда разговор заходил на профессиональные темы, а это было единственным поводом для их общения.

Фаллон строго ограничил свои отношения с Халстедом профессиональными вопросами и не отступал от этого ни на дюйм. Для меня было очевидно, что он не особенно любит Поля Халстеда и не слишком ему верит. Впрочем, так же, как и я, особенно после того разговора с Патом Харрисом. Фаллон наверняка получил еще более детальный рапорт на Халстеда от Харриса, так что я понимал его позицию.