– Я хочу посмотреть на то, как работают с заклинаниями, – сказала Джилл. Она смерила меня долгим оценивающим взглядом. – И еще мне надо поговорить с тобой.

– Откуда ты узнала, что мы… – Я осекся. Ладно. Наряду со всем прочим, восстановились и узы. Джилл вновь была спаяна со мной, и, судя по ее изможденному виду, она «пропутешествовала» по всем уголкам моего мозга.

– Адриан, – мягко произнесла она. – Тебе необходимо отдохнуть.

– Нет. И ты знаешь почему. Я не могу рисковать тем, что упущу ее. Она ведь обязательно заснет, а я должен бодрствовать, чтобы поймать ее сон.

– Ты надорвался. Пора признать, что ситуация пока идет не в нашу пользу. Что-то преграждает тебе путь.

Джилл не ошиблась, но я не хотел признавать собственное поражение. Я верил, что если я просто приложу побольше усилий или сосредоточусь, то дотянусь до Сидни. Недавно я беседовал во сне с Лиссой, и она заявила, что у нее ничего не получилось с алхимиками. Поэтому я не сомневался, что мой дар меня не покинул.

– Неважно, – упрямо проворчал я. – Джеки собирается найти ее. Она сумеет. Ты можешь попробовать два варианта?

Джеки кивнула.

– Одно из заклинаний применяется только при этой фазе луны. Второе – почти в любое время, но для него требуется огромный расход магической энергии и редкие ингредиенты, которых у меня мало. Их будет нелегко собрать для следующего раза.

– Давайте.

Заклинание новолуния требовало открытого пространства. Джеки установила алтарь, заставленный ладаном и другими компонентами, и мы отошли подальше, в напряженном молчании наблюдая за Джеки. Заклинание являлось для нас совокупностью непонятных слов и жестов, и я поймал себя на том, что я думаю о тех днях, когда я вместе с Сидни глазел на то, как Джеки колдует. Сидни ощущала магию, и она всегда задерживала дыхание и с изумлением смотрела на свою наставницу. А меня раздирали трепет и страх, которые сражались в моей душе.

Когда Джеки встала и повернулась к нам, она печально покачала головой.

– Ничего. Мне очень жаль. Но у нас есть второе заклинание.

Мы перебрались в ее дом. Здесь магия оказалась зрелищной: в воздухе повис большой вращающийся диск. На заклинание ушло столько энергии, что Джеки чуть не потеряла сознание. Я подхватил ее, чтобы она не упала.

– Ничего. – Лишь теперь, увидев, что она едва не плачет, я осознал, как сильно она переживала за Сидни. – Я думала, что заклинание сработает. Но я опять налетела на темную стену.

Мы помогли Джеки вернуться в гостиную, и я порылся на кухне в поисках еды. Что я усвоил твердо, так это то, что уставшей колдунье нужны калории.

– Нечто подобное было тогда, когда моя сестра лежала в коме.

Джилл вздрогнула.

– Вы думаете, Сидни в коме? Неужели они причинили вред?

– Мне известно об алхимиках и их методах, – произнесла Джеки, с благодарностью принимая от меня стакан апельсинового сока. – Однако я по-прежнему уверена, что она жива.

Я уселся на диванчик и погрузился в транс. Вряд ли я чего-либо добился бы, раз это не удалось Джеки, но мое лихорадочное состояние не отпускало меня. Как я и боялся, результата не было и в помине. Трудно было сказать, где заканчивается моя чернота и где начинается мрак Сидни.

Когда я очнулся, присутствующие пытливо смотрели на меня.

– Ступай домой, Адриан, – заметила Джилл. – Поспи. Ты пригодишься ей, если будешь сильным.

– Я бесполезен для нее, – прошептал я.

Когда я прежде был с Сидни – предавались ли мы страсти или просто сидели и разговаривали, – я думал, что мое сердце не в состоянии вместить больше любви. Теперь же мне казалось, что отчаяние переполнило меня до краев. Я изнывал от горя. Окружающие привыкли дразнить меня за привычку напиваться, но сейчас победила иная отрава.

Кстати, об алкоголе. Впервые за месяц мне захотелось приложиться к бутылке. Я решил пить до тех пор, пока та непроглядная тьма не покинет меня и я не избавлюсь от чувств. Я устал страдать. Спиртное отрежет меня от духа и лишит возможности ловить сон – ведь мои сновидения все равно ничем Сидни не помогли.

– Не надо, – произнесла Джилл, угадавшая мои мысли. Она села рядом со мной. – Надежда еще есть.

– Неужели? – Я прижался к ее плечу. И как только она до сих пор не сломалась? Особенно если учесть, что она напрямую связана с моей душой.

Краем глаза я заметил Прыгуна, лежащего на журнальном столике. Я оставил его здесь в ту ночь, когда похитили Сидни. Некрасиво с моей стороны.

– А что будет с ним? – спросил я у Джеки. – Ты можешь превратить его в живого?

Джеки перевела взгляд на сверкающего дракончика.

– Нет. Вызвать его может только она. Держи его при себе. Даже в таком виде он тебе пригодится. Кстати, если он выйдет из этого состояния, то будет слабеньким и чахлым. Конечно, по истечении года он в любом случае вернется обратно в свой мир… но пребывание в заточении долго будет сказываться на нем.

– Бедняга, как я его понимаю, – пробормотал я. Жалко, что я не могу взять Прыгуна выпить со мной. Он бы стал завсегдатаем бара.

Эдди посмотрел на Прыгуна с презрением, но я подозреваю, что дракончик был здесь ни при чем. Эдди не мог себя простить.

– Какой же я дурак, – пробурчал он. Я много раз слышал от него эту мантру. – Не надо было мне ей верить. Я выкрикивал и выкрикивал «заклинание», и лишь дал им время убраться с ней.

– Она защищала тебя, – возразила Джилл.

– Это была моя работа – охранять ее! – прорычал Эдди.

Джеки допила сок и переключила внимание на пакет с печеньем.

– Какое заклинание она тебе велела повторить?

Эдди нахмурился.

– Ин… медио стант. Это вообще заклинание?

– Насколько мне известно, нет. – Джеки сочувственно взглянула на Эдди. Дампир даже не пошевелился. – Но между прочим, это латынь – язык, который используется во множестве заклинаний.

– Но что оно означает? – спросила Джилл. Я все еще сидел, прижавшись к ней, но уже проводил сравнительный анализ ближайших баров. В центре заведения лучше, но там я запросто мог наткнуться на приятелей по Карлтону. Хочу ли я побыть один или нет?

– «Медио» – это «середина», – пояснила Джеки. – «Стант» – глагол в будущем времени. Один из переводов – «держаться». Или есть другой вариант – «выстоять». Вместе получается примерно «середина удержится».

Я вскинул голову.

– Погодите, – хрипло прошептал я. – Середина выдержит!

Последние слова Сидни. Обращенные не к Эдди, а ко мне.

Последние остатки самообладания рухнули, и я встал. Джилл коснулась моей руки.

– Адриан…

– Я свяжусь с вами позже.

Я зашагал к двери, притормозив лишь для того, чтобы подобрать Прыгуна и сунуть его в карман пиджака.

Середина выдержит.

«Это правда, Сидни? – мысленно спросил я. – Ведь я разваливаюсь на части?»

– Куда ты? – поинтересовался Эдди.

– Прочь, – заявил я. – План бегства номер восемьдесят два: затаиться в таком месте, где я смогу ничего не чувствовать.

Эдди обеспокоенно переглянулся с Джилл и опять обратился ко мне:

– Когда ты вернешься?

Я покачал головой.

– Неважно.

В конечном итоге меня разбудил холод. Я то проваливалась в черное, лишенное снов забытье, то выплывала из него. Все было как в тумане. Понятия не имею, сколько времени прошло с тех пор, как я сидела в машине со своими родственниками. Судя по сухости во рту и сумеречному состоянию сознания, меня накачали наркотиками. Но, очевидно, меня, наконец, оставили в покое, чтобы я очнулась.

Я лежала на шероховатом бетонном полу, неприятные ощущения усиливала сырость. Мороз пробрал меня до костей. Я неуклюже села и обхватила себя руками в жалкой попытке сберечь хоть немного тепла. В сырой камере было градусов десять, не больше. Кроме того, я была совершенно голой, что, конечно, не улучшало моего состояния.

Еще в помещении царил непроглядный мрак. Мне и раньше случалось бывать в темноте, но эта оказалась абсолютно непроницаемой. Здесь не имелось ни малейшего проблеска света, за который мог бы зацепиться взгляд. Тьма была почти ощутимой, тяжелой и удушливой. Мне приходилось полагаться на другие чувства, чтобы составить какое-то представление об окружающей обстановке, и, судя по зловещей тишине, слух мне тоже ничем не мог помочь.