Ассистенты Видги осветили яркими фонариками окружавших их со всех сторон гигантов, и Анакин увидел, что у тех нет ни рук, ни ног, а только толстые зеленые и пурпурные стволы, сияние металлических частей, блеск других искусственных материалов — различные дополнительные инструменты естественных создателей борасов и тампаси.

Среди гигантов клубился фиолетовый пар. Их ветви-конечности изгибались, поскрипывая суставами.

— Оставайтесь здесь, внутри рамы, что бы ни случилось, — сказал им Видги, протягивая Оби-Вану и Анакину дыхательные маски, аналогичные тем, что они благоразумно припрятали под складками туник. — Сейчас установим двигатели, сердечник и органоформную цепь. Они будут находиться рядом с рамами, пока не придет время им стать на место. Корабли будут строить вокруг вас. Семена поделятся с вами своими мечтами о росте. Они будут задавать вам вопросы. — Видги наклонился вплотную к липу Анакина и заглянул ему в глаза. — Они будут требовать. Это очень важно. Корабль не будет построен, если ты не сможешь отдать нужные распоряжения.

— Я не подкачаю, — пообещал Анакин.

Видги приказал перенести двигатели, сердечник и органоформный контур поближе к небольшому джентари. Длинные ветви высоко подняли детали, словно стрела башенного крана на верфи по постройке космических кораблей.

— А ты? — Видги вперился немигающим взглядом в Оби-Вана. — Не сдрейфишь?

— Мы справимся, — заверил его Оби-Ван.

— Если только я не ошибаюсь, у нас получится один корабль, — задумчиво сказал Видги. — А я еще никогда не ошибался, — он попятился назад.

Огромные руки опустились с вершины утеса и схватили рамы, потянули их наверх, наверх, пока караподы и формовщики не превратились в небольшие точки.

— Джентари! — донесся крик Видги.

Все формовщики дружно махали лопатами.

— Творцы Секота!

— Держись! — крикнул Оби-Ван. Теперь, они с Анакином стали не зрителями, а участниками постройки корабля. Рамы взлетали, падали, раскачивались — один джентари передал их другому, а за ними, по цепочке следовали прокаленные и покрашенные семена-диски. Огромные «руки» прилепили диски к раме, чуть не вытряхнув при этом пассажиров. Семена сразу же начали расти и трансформироваться, сливаясь с остальными и принимая форму.

Две рамы окали вместе. Двигатели заняли свое место в обтекателях. Семенадиски в местах соприкосновения с другими выпустили пурпурные отростки, и вокруг заплясали лучи лазеров.

Путешествие началось.

Их передавали «из рук в руки», и рама жалобно стонала, когда над ней колдовали могучие волшебники джентари. Кругом летели куски тканей семян и сока, которым лечили нанесенные им раны. Все манипуляции происходили настолько быстро, что глаза не успевали следить за ними.

Каждую секунду производилось тысячи операций, и соединенные рамы, как по волшебству, все больше приобретали вид корабля.

Мелькание «рук» ускорилось, и работающие джентари стали издавать мощный звук в унисон, словно затянули песню.

— Джентари — киборги! — заорал, перекрывая шум, Оби-Ван. — Наполовину живые, наполовину механические создания. Судия, должно быть, создал и вскормил их, затем посадил их здесь и дал им работу!

Анакин был в данный момент глух к любым рациональным объяснениям. Семенадиски, бывшие семена-партнеры, начали спрашивать его, что он хочет. Они предлагали ему все модели Шаппы, показали каталог уже построенных кораблей, картинки того, во что могут превратиться корабли за столетие развития и обучения. Проект Шаппы был неоконченным. Свой вклад в него должен был внести и сам Секот.

Анакин Скайуокер был на тысячном небе от счастья. Через некоторое время к нему присоединился со своими мыслями Оби-Ван, и они стали вместе вести разговор с семенами-дисками и джентари.

Это была нескончаемая череда вопросов и ответов, и вскоре они утратили чувство времени.

Рама и владельцы нового корабля с бешеной скоростью неслись по расщелине, окруженные снопами искр, клубами пара и дыма, срезанными кусочками живой ткани и обрезками-опилками металла и пластика.

Не прошло и десяти минут, как они были в двадцати километрах от склада и формовщиков. Работа подходила к концу.

Продвижение сквозь джентари замедлилось.

Анакин и Оби-Ван стали приходить в себя. Прошло оцепенение, возвращалась прежняя острота чувств.

— Ого! — выдохнул Анакин. — Это было суперкруто!

— Ага, — согласился Оби-Ван, и оба некоторое время потратили на то, чтобы отдышаться.

Анакин был полон чистейшего неподдельного восторга. Он не мог думать ни о чем другом, кроме секотского корабля. Оби-Ван видел это восхищение в глазах мальчика, любовавшегося плавными, переливающимися линиями внутреннего убранства корабля. Зеленые, синие и красные, горящие как россыпи изумрудов и рубинов, переборки корабли сияли не тем мертвым показным блеском, который присущ музейным экспонатам. Нет, все в нем дышало жизнью и юностью.

— Потрясно! — оценил результат Анакин. — Готово! Не могу поверить, но корабль готов!

— Ну, вообще-то он не выглядит законченным, — заметил Оби-Ван.

Анакин сморщил нос, но тут же расплылся в улыбке: — Осталось кое-что доделать по мелочам, и все. Потом он будет летать! Ты видел сердечник гипердрайва? Жду не дождусь, когда можно будет опробовать его в деле и узнать, как они его модифицировали.

Первое дурное предчувствие посетило Райта Сейнара, когда его Е-5 начал дрожать. Темный силуэт боевого дроида высился в углу спальни командующего. Все внимание стража было направлено на входную дверь в каюту.

Сейнар, одетый в тесноватую ему пижаму, подошел к дроиду, чтобы выяснить, что это за гул и щелканье.

— Встать! — приказал ему Сейнар, когда увидел, что у дроида проблемы.

Е-5 завалился на пол, неуклюже дергая мелко вибрирующими конечностями. Команда не дала никакого эффекта — на полу по-прежнему валялась удручающая взгляд груда дрожащего металла.

Райт побежал к встроенному шкафу в спальне, где лежали его личные вещи, и вернулся оттуда с небольшим голографическим анализатором. Прибор не выявил никаких дефектов во внешних механизмах дроида. И все же когда дроид попытался принять боевую стойку, он лишь звенел, как старый железный колокольчик на легком ветру.

— Самоанализ, — приказал Сейнар. — Что случилось?

Дроид разразился серией бибиканья и свиста, слишком высокого и быстрого, чтобы приборы Райта могли расшифровать его.

— Повторный анализ!

Дроид что-то пробибикал в ответ, и снова анализатор не смог ничего понять. Как будто дроид вдруг заговорил на совершенно ином машинном языке — а это было абсолютно невозможно. Сейнар лично запрограммировал этого дроида, и никто другой к нему не подходил. Райт хорошо разбирался в подобных вещах и был просто докой в выполнении таких простых инженерных задач.

А еще у него было шестое чувство насчет кораблей, и мелкая вибрация, которую он ощутил под подошвами тапочек, была ясно различимой и неправильной. Не успел он запросить мостик, что такое, ситх побери, происходит, как посреди каюты возникло изображение капитана Кет-та в полный рост. Его лицо можно было бы назвать бледным, если бы не красные блики аварийных огней на нем.

— Командующий, пять боевых дроидов внезапно покинули оружейный отсек. Вы не проводите учений… не поставив меня в известность?

— Ничего подобного я не приказывал.

Кетт прислушался к кому-то невидимому. Затем повернулся к Сейнару, которого он до сих пор не мог видеть (тот закрыл камеры голографических проекторов в своей каюте накануне вечером), и продолжил трясущимся от гнева голосом: — Сэр, пассивное сканирование показывает — честно говоря, мы это и так видим, — что пять дроидов-истребителей покинули «Адмирал Корвин» через погрузочный люк правого борта и сейчас направляются к Зонаме-Секоту. Я уже распорядился надежно запереть всех остальных дроидов и послал своих личных инженеров в оружейный отсек. Больше ни один дроид не сбежит.