Очень довольный полученными сведениями, Хантинг спрятал блокнот и шариковую ручку и поднялся.

- Это наверняка поможет нам найти его, сударыня. Большое спасибо. Возможно, он вернулся именно туда. А если нет, в гараже нам все равно что-нибудь да сообщат.

Когда комиссия по расследованию убийств уехала, в дверях зимнего сада возник шериф. В ответ на вопросительный взгляд Бетти Мартин он пояснил:

- Майор Хантинг приказал мне остаться здесь, сударыня. Для вашей охраны.

Бетти Мартин понимающе кивнула, после чего шериф, в свою очередь, спросил:

- Выяснили они что-нибудь? Он вам не говорил?

- Они считают убийцей Нэшвилла и сейчас разыскивают его.

Шериф промолчал. За последние часы и у него мелькала эта мысль. После того как Джордж Мартин уволил Нэшвилла, тот сильно напился в одном из негритянских трактиров и всячески поносил белых. Все они, дескать, свиньи и Мартин тоже не исключение, он еще похлеще других. Хозяин трактира позвонил в полицию и выдворил Нэшвилла на улицу. Впрочем, когда Брукс в полицейском участке помещал его для вытрезвления в арестантскую камеру, Нэшвилл снова был настроен вполне благодушно. Утром он извинился за свое поведение и сказал, что намерен вернуться в Атланту, чтобы приискать другую работу.

Только на прямой вопрос Бэтти Мартин, думает ли и он, что убийца Нэшвилл, шериф ответил:

- Не знаю, сударыня. Но для Гриффина это было бы плохо. Боюсь, очень плохо. У фермеров это пробудило бы прежнюю ненависть, и они заставили бы всех черных расплачиваться. Все труды вашего мужа, все сделанное им в последние годы ради того, чтобы здесь царили мир и порядок, - все оказалось бы напрасным!

Бетти Мартин только устало пожала плечами, точно ей было безразлично, что теперь будет, раз муж мертв.

- Пожалуйста, сударыня, - настоятельно попросил Брукс, - не рассказывайте об этом в городе, пока ничего еще не доказано. Одного лишь подозрения может оказаться достаточно, чтобы случилась беда…

Бетти Мартин ничего не ответила; только уже выходя из зимнего сада, она сказала:

- Если вам непременно надо оставаться здесь, располагайтесь в гостиной. Мне хотелось бы побыть одной.

На другой день полицейские патрули с раннего утра охотились за Джимом Нэшвиллом по всей Атланте и к обеду задержали его в дешевой закусочной. Без предъявления ордера на арест и без всяких объяснений пятеро полицейских схватили его, когда он отходил от кассы с тарелкой жареного картофеля в одной руке и бутылкой кока-колы в другой. Они повалили его на пол, грубо скрутили руки, так что он вскрикнул от боли, надели наручники, сковали цепями ноги и, как колоду, поволокли в ожидавший на улице полицейский автомобиль. Прежде чем успела собраться толпа, машина уже умчалась, оглушительно завывая сиреной.

Первый допрос состоялся в холодной камере, лишенной окон. Джим Нэшвилл с залитым кровью лицом сидел, привязанный крепкими ремнями к канцелярскому креслу, точно к электрическому стулу. Позади него стоял полицейский с бычьей физиономией и, когда он, теряя силы, ронял голову на грудь, толкал его в спину автоматом.

Напротив Джима, на краешке стола, рядом с телефоном, сидел майор Хантинг, победоносно скрестив на груди руки и болтая ногами. Спокойно, точно речь идет о сущих пустяках, обратился он к арестованному:

- Ну, Джимми, выкладывай, куда девал пистолет. Тебя еще сегодня должны перевезти в Гриффин.

Слишком потрясенный бесчеловечным обращением, Нэшвилл не решался спросить, почему его задержали и в чем, собственно, обвиняют. Он даже еще не знал об убийстве Джорджа Мартина, так как впервые сообщение об этом появилось лишь в дневных выпусках газет. Он только покорно поднял голову и испуганно произнес:

- Сэр, у меня нет пистолета, у меня никогда его не было.

- Не болтай глупостей, Джимми. Нам все известно. Это «уэбли» 38-го калибра. - Хантинг взял со стола пластмассовую коробочку с пятью пулями, извлеченными из

тела Джорджа Мартина. Перекатывая их на ладони, он сказал: - Вот они тут. Эксперты узнали их с первого взгляда. Калибр 38-й, а по нарезке ясно, что стреляли из пистолета «уэбли».

- Мне очень жаль, сэр, но я не знаю ни о каком «уэбли».

Хантинг продолжал сохранять удивительное дружелюбие:

- Ну ладно. Ты, возможно, слишком глуп, чтобы разбираться в системах оружия. Но пистолет у тебя есть. Так скажи наконец, где он.

Все еще не подозревая истинной цели допроса, Нэшвилл вежливо возразил:

- Вы ошибаетесь, сэр. Вы меня с кем-то путаете. У меня никогда не было пистолета. Да и к чему он мне?

Хантинг снова спрятал пули в коробочку:

- Ну что ж, мы и сами найдем его. В гараже нам сообщили, что, приезжая в Атланту, ты всегда останавли ваешься в гостинице на 14-й улице. Это верно?

- В Миддльтаун-отеле, сэр. Это не настоящая гостиница.

- Хорошо, хорошо, не будем спорить. В каком номере?

- В 21-м, сэр:

Хантинг приветливо улыбнулся ему, точно хваля за честный ответ, и, сняв телефонную трубку, набрал трехзначный номер.

- Миддльтаун-отель на 14-й улице. Комната 21-я. Поглядите-ка там. Только захватите с собой портье, что бы потом не говорили, будто вы сами что-то подбросили.

Положив трубку, он достал из кармана портсигар, слез со стола и, подойдя к молодому негру, предложил ему закурить. Нэшвилл, скованный по рукам и ногам и вдобавок привязанный ремнями, не мог даже шевельнуться.

- Ах да, - сказал Хантинг и сам сунул ему в рот сигарету. - Таково предписание, Джимми. Тут мы не властны.

Он дал Нэшвиллу огня и приказал полицейскому с автоматом выйти и занять пост снаружи. Затем, ни словом не упоминая об убийстве Джорджа Мартина, завел с арестованным непринужденный разговор.

- Что ты делаешь в Атланте, Джимми? Работаешь?

- После возвращения из Гриффина еще нет, сэр. Ищу работу.

Хантинг умышленно пропустил упоминание о Гриффине мимо ушей.

- И есть у тебя шансы устроиться?

- Может быть, вернусь в прежний гараж, сэр. Меня обещают взять, когда прибавится работы. В такую прекрасную погоду мало кому нужно мыть машины…

Выразив сочувствие по поводу отсутствия в гараже работы, майор продолжал оживленно болтать на посторонние темы, то и дело поглядывая на дверь, точно чего-то ожидая.

Через полчаса конвойный полицейский впустил в камеру двух сыщиков, которые передали Хантингу картонную коробку и протокол, написанный от руки. Стоя за спиной у негра, Хантинг открыл коробку, заглянул в нее и спросил:

- Где он был?

- Зарыт в цветочном ящике на балконе!

Майор обошел стул и, остановившись перед Нэшвиллом, двумя пальцами достал из коробки пистолет, завернутый в тонкую резину.

- Ну, Джимми, что я тебе говорил? Вот мы и нашли его сами.

Джим Нэшвилл с недоумением уставился на пистолет. Хантинг глянул на фирменный знак и весело сказал:

- «Уэбли»! Видишь, наши криминалисты знают свое дело. Пора бы вам всем это понять.

Нэшвилл, заикаясь от волнения, произнес:

- Но это не мой пистолет, сэр. У меня вообще нет пистолета!

- А как же он попал в цветочный ящик в твоем номере? Уж не хочешь ли ты сказать, что это мы его там спрятали?

- Нет, нет… конечно, нет, сэр! Но меня несколько недель не было здесь. Кто-то ведь тем временем жил в комнате!

- Джимми! Наша экспертиза быстро установит, из этого ли пистолета произведены выстрелы. У меня самого нет сомнений. Но когда факт будет установлен научно и эксперты под присягой подтвердят его в суде, тебя привяжут к другому стулу - к такому, через который пропускают ток в 20 тысяч вольт. Разве ты не хочешь облегчить совесть признанием, которое, может быть, позволит присяжным отнестись к тебе снисходительнее?…

По-прежнему растерянно глядя на пистолет, негр вскричал:

- Ради бога, сэр, чего вы от меня хотите?! Я никогда в жизни не держал в руках оружия. Я даже не знаю, как с ним обращаться…

Хантинг внезапно изменил тон:

- Довольно, хватит вилять! Вы застрелили Джорджа Мартина. Пусть даже вы не признаетесь, присяжные Гриффина все равно получат достаточные доказательства, чтобы отправить вас на электрический стул. Вам может помочь только признание, если мотивы убийства окажутся по-человечески понятными. Вот ваш единственный шанс. Почему вы застрелили Мартина?