Тени вокруг — люди. По одежде из одинакового материала я определил их как врачей. Они что-то говорили, но я все еще не мог сложить звуки в слова. Потом снова сомкнулась темнота.

Краткое мгновение забытья сменилось окончательным пробуждением. Надо мной нависало знакомое лицо. Доктор Лившиц посветил мне в глаз небольшим фонариком и сказал в сторону:

— Реакция зрачков нормальная.

Проследив взглядом, я заметил медсестру, которая делала пометки в планшете.

— Эй, ты меня слышишь? — он помахал рукой перед моим лицом.

Я попытался открыть рот и что-нибудь сказать, но в горле пересохло. Пришлось ограничиться кивком.

— Имя свое назвать сможешь?

Имя? Которое, гражданское или кейповское? Судя по тому, что верхнюю половину моего лица закрывала простая пластиковая полумаска, имелось ввиду второе. Но я все равно не могу ответить на вопрос, только разевать рот как выброшенная на сушу рыба. Врач, уловив намек, склонился ниже.

— Пить, — прошептал я одними губами.

— Анна, подай воды.

— Он же только что из комы.

— Есть признаки ускоренной регенерации. Под мою ответственность.

Мне к губам сунули стакан с водой, и после нескольких глотков ко мне вернулось что-то похожее на голос.

— Магистерий, — просипел я.

— Гражданское имя.

— Кёлер, Конрад.

— Сколько будет семь умножить на шесть и вычесть два?

— Сорок.

— Кто был двадцать вторым президентом?

— Козел-демократ.

— Когнитивные функции в норме, — удовлетворенно кивнул Лившиц. — Что ты последнее помнишь?

Я растерянно развел руками. Точнее неудачно попытался. Потому что обнаружил, что мои руки прикованы к кровати массивными кандалами. А именно усиленными антипарачеловеческими наручниками второго класса производства компании Dragontech. Предназначенными для конвоирования лиц, обладающих увеличенными физическими возможностями на уровне Бугай-4 и ниже.

Я ничего не понял. Арест? Я что-то…

Ох, черт. Вспомнил.

— Сражался со злодеями, — прошептал я, а потом в памяти всплыла и причина схватки. — Дина. Дина Элкотт. Ее спасли?

— Нет, — коротко ответил врач.

Я закрыл глаза и прошипел что-то яростное, но неразборчивое даже для меня самого. Все было напрасно. Если бы я преуспел, уверен, никому бы не пришло в голову приковывать меня к койке. Но Трикстер сумел уйти, и Свинка выбрала меня крайним, чтобы спихнуть на меня вину за устроенный на оживленной улице бардак.

А, и еще за шесть трупов. Но, в самом деле, кого волнуют наемники?

— Доктор Лившиц, — позвал я тихо. — Как долго я тут?

Он как-то странно посмотрел на меня, а потом отвел глаза.

— Тринадцать суток.

Ох бл… хотя не, могло быть и хуже.

— На каком основании… наручники?

— Приказ твоего собственного начальства.

— Так нельзя, — я попытался вспомнить правила, которые регламентировали подобные вещи, но в голове все еще стоял тума. — Пусть снимут. Я голоден.

— Завтра разберутся, — отрезал Лившиц. — Спи.

Подчиниться его словам оказалось очень легко. Даже такой короткий разговор отнял у меня все силы.

…

На следующий день меня после осмотра перевели из отделения интенсивной терапии в обычную палату. Никто ничего толком не объяснил, что случилось за прошедшие дни. Ну, хоть наручники сняли, чем избавили меня от навязчивых мыслей сломать себе большой палец или добыть кислоту с помощью рвоты.

Для человека, пролежавшего две недели в глубокой коме после тяжелейших ранений, я ощущал себя превосходно. В смысле, полностью здоровым, хотя и изрядно ослабевшим. Тело стало заметно тоньше и легче. Похоже, мной занималась Панацея, а ей требовался материал для работы. Она забрала весь подкожный жир и часть мышечной ткани. Долгая неподвижность тоже не добавила силы и прыти. Восстанавливаться придется долго, даже с моими возможностями по стимулированию анаболических процессов.

Короче, мне оставалось только плевать со скуки в потолок, поглощать жиденькую больничную кашу, да удерживать себя от соблазна совершить побег. Я ничего не знал о своем текущем статусе, но пробуждение в наручниках не внушало оптимизма, и случайно обнаруженный здравый смысл подсказывал, что прямая вражда с СКП будет не самым мудрым решением. Во всяком случае, сейчас я был также свободен, как любой другой пациент, вооруженного конвоя возле дверей палаты тоже не стояло.

А потом, вскоре после завтрака, ко мне пришли посетители.

Мама с папой, в наброшенных на плечи белых халатах, буквально влетели в палату и стиснули меня в объятиях. Странное это было чувство. Будто не было ничего: ни Симург, ни многих лет семейного кризиса, ни обретения мной способностей. Впервые за много лет я просто был со своей семьей, и мне казалось, будто еще вчера я был маленьким мальчиком, радующимся фигурке Эйдолона на Рождество. Я заметил, что у отца в волосах стало намного больше седины, а у мамы добавилось морщин. Наши отношения не сложились в прошлом, но в насквозь враждебном мире только им я мог довериться без оглядки.

Я неловко обнял обоих в ответ. Честно, не знаю, как это правильно делается.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил папа.

— Неплохо. Панацея хорошо постаралась.

— Послушай, Конни, мы на твоей стороне. Чтобы ты ни сделал там, ты считал, что поступаешь правильно, — мама говорила быстро, будто боялась куда-то не успеть. — Директор Пиггот повела себя… неразумно. Ее вынудили подать в отставку. Мы сейчас готовим иски…

— Оставь. Судиться с СКП… это такое. Не перспективно.

— Есть хорошие прецеденты.

— У них слишком много козырей, — я оборвал фразу на середине, осмыслив кое-что, сказанное ранее. — Стоп. Пиггот больше не директор?

— Ее заменили. Нового директора зову Джеймс Тагг, он бывший военный.

Мне это имя ничего не говорило. Зато в животе засвербело нехорошее предчувствие.

— Значит, Пиггот сняли. Вряд ли только из-за меня. Кажется, что-то случилось крупное? — я напряг чувства, отслеживая реакцию. — Что-то очень плохое в городе?

Бинго.

— Злодеи начали войну, — сказал папа. — Люди Кайзера против азиатов.

Дорого бы я сейчас дал за нормальную силу Умника. Кайзер бы не пошел на настолько рискованный шаг. Не после тех договоренностей, которых мы достигли. Если война с азиатами… Бакуда. Я так и знал, что она чокнутая. Черт, если бы не это дурацкое ранение, я бы пристрелил ее в первую же ночь.

— В город ввели Национальную Гвардию. Мэр Кристнер в приватной беседе сообщил мистеру Андерсу, что сейчас решается вопрос о применении армии, — мама быстро оглянулась на дверь. — Имей ввиду, ты этого не слышал.

— А что Протекторат?

— Что-то делают. Наверное.

— Мда.

Национальная гвардия? Армия? Может, сразу пригласить ударные команды Протектората и Триумвират на закуску, чтобы от города точно ничего не осталось? Насколько вообще масштабный этот кризис, если принимаются меры как против А-ранга? Ладно, мои родители просто обыватели, они видят только внешнюю сторону конфликта. Доберусь до любого знакомого кейпа и выспрошу все.

— Так все настолько плохо, что пришлось подавать встречные иски?

Лицо мамы помрачнело.

— Ох, это… директор Пиггот собиралась действовать жестко, невзирая на ответные иски. Но ее сняли, а директор Тагг вступил в должность только вчера, и до тебя у него еще руки не дошли. Я уже говорила, есть хорошие прецеденты. В 2004-м герой Ускоритель убил грабителя, захватившего ребенка в качестве живого щита, и был полностью оправдан судом присяжных. Несколько случаев, когда герои без повышенной стойкости били насмерть в ответ на огонь из автоматического оружия. Еще в 2007-м был случай, герой Рейлган…

— Марта, — негромко сказал отец, — не грузи его сейчас.

— Все нормально. Я же крутой Технарь. Нет такой проблемы, которую бы я не смог решить.

Она горько вздохнула.

— Это ведь не в первый раз. Когда ты оказываешься в опасности, когда получаешь ранения и оказываешься на волосок от смерти. В СКП обещали, что быть Стражем безопасно, но пока выходит прямо наоборот.