Вика проморгалась - почему-то пролом смещался, а трещины от него будто бы шевелились. Марево?.. Как с теми шпилями?..

— Беги…

Но вместо того, чтобы последовать совету, Вика медленно пятилась. Она не могла оторвать взгляда от антрацитово-чёрного “пролома”, который, перебирая десятками “трещин”, текуче сполз со стены на пол. От раздвинутых мандибул, следы которых приводили её в ужас, когда она пыталась помочь Александру Александровичу.

Это была она…

Смерть.

Абориген не выстрелил ни разу. Карина сцапала его, словно парализованного, просто как тряпичную куклу, безвольную и податливую - “бельгийское дерьмо” со стуком упало в туман. Когда гадина перевернула его к себе спиной, Вика сдавленно пискнула. Не было больше того тяжёлого взгляда выцветших, видевших всё на свете глаз. Взгляд аборигена блестел, полный дикого, оголтелого ужаса и немого вопля. Осколков его воли только и хватило на последнее движение - тканевый лоскут слетел с шеи, оголив не вымазанный глиной участок. Так он надеялся умереть хотя бы при следующей перемене - ему оторвало бы голову…

Оцепенение сшибло хрустом человеческого позвоночника. Вика бросилась прочь, ничего перед собой не видя, но не сделала и трёх шагов - врезалась во что-то почти горячее и упала в туман.

Прямо перед ней стояло жуткое чудовище с огромной головой, без рта и носа, с четырьмя многосуставными руками, бледное, тощее, трясущееся не то холода, не то от голода. А на безобразной морде живо горели маленькие раскосые глаза над по-монгольски выступающими скулами.

— Роберт?..

Первый лежал в полусотне метров от придавленного валуном модуля. Будто устав с дороги, он развалился на большом голыше, торчащем из песка почти идеальной полусферой: руки в разные стороны, крупнокалиберная винтовка тут же, сбоку, троекрестие маски мечтательно в неземное небо - отдыхает.

— Белотелые, - сообщил Роман, обойдя неподвижное экзотело сбоку.

Прямо по центру живота зияла сквозная дыра - геометрически идеальный круг. Будто аккуратный цилиндр вынули.

— Движения нет, - доложил Иван с “телячьего языка”. - Наблюдаю три неподвижных объекта в полукилометре к северу. Лежат.

— Не проморгай никого.

Второй стоял почти у самого входа, некогда забаррикадированного переплетеньем проволоки. Огромный, белоснежный с кофейно-кремовыми вкраплениями, он прислонялся усеянной зачехлёнными ракетами спиной к скале, и будто бы просто кого-то ждал. Было предельно ясно, что это не “Оса”.

“Тяжёлый боевой автоматизированный комплекс “Тур”, модель два-М, образец две тысячи тридцать пятого года” - подоспел Ординатор. Дальше пошли тактико-технические характеристики, но Роман оборвал бестелесного. Назначение “Тура” было ясно даже малым детям. Это двуногая тяжёлая бронетехника Альянса, крайне эффективная как раз в условиях пересечённой местности, где машины на традиционном ходу, гусеничном или колёсном, пройти не могли. Например, в горах.

Но не настолько эффективная, чтобы справиться с белотелыми. На кой бросать в бой с юркой пехотой, работающей строго парами, неповоротливого мастодонта весом две тонны и способного калибром дробить скалы, не говоря уже о наспинных управляемых ракетах?

Роман очень надеялся на банальную перестраховку тех, кто его сюда послал. Потому как, если это прямой расчёт, то на Ясной ещё сохранились для них сюрпризы...

Он раскрыл бело-кремовую “Осу” на камне очень легко. И оказалось, что до него это уже проделывали.

— Не оставляют трупов, - заметил Буров, глядя на пустое место оператора.

— Кушать хосеса, - нервно хихикнула Рената.

Внутри обнаружили кисть. Очевидно, она никак не вылезала, и белотелые рванули тело оператора, да так, что она оторвалась, оставшись внутри недораскрытой части. Но удивляло другое: кисть принадлежала чернокожему мужчине.

Со вторым они повозились. Было видно, что достать труп оператора для белотелых было очень важно. Настолько, что для этого они выворотили смотровые тримплексы, у не имеющего головы “Тура” расположенные широким рядом поверху. Кровь по краю проёма говорила о том, что убитого бронеходчика вынимали по частям…

— Броня не спасает, - заметил Буров. - Отверстие сквозное. Выстрел один.

— И ни одного убитого белотелого в округе. Просто побоище.

— Могли и своих забрать, - заметила Рената. - Они каннибалы, Ром.

Группу Корстнева атаковали прямо на входе в придавленный модуль. Это совершенно точно была засада, потому как следы от пуль четырнадцать с половиной и вообще уже запредельного тридцатого виднелись повсюду. То есть, они отстреливались беспорядочно, часто попадая друг в друга - и у “Тура”, и у “Осы” имелись множественные пулевые отверстия. И, если бы не след попадания чёрного стержня от ружья соискателей, можно было подумать, что они вдруг сошли с ума и перебили друг друга, большей частью свалившись с обрыва.

Корстнев направлялся в модуль. Туда, где Роман с Иваном видели возродившегося Иконникова и беднягу Бристоу на реаниматоре. Из пещеры вели ходы ещё ниже, по ним, возможно, Костя надеялся попасть в тот самый полумифический Храм. Он же тоже шёл туда, наверняка. Но его отшвырнули, зуботычиной дали от ворот поворот, и он двинулся на север, через плато с геоглифом, к долине.

— Зачем один челнок комплектовать чёрно-жёлтыми, по-сути не камуфлированными “Осами”, а второй - такими вот, белыми?.. Да ещё и “Турами”…

— Старыми “Турами”, - уточнил Буров. - Тридцать пятого года выпуска. Которых в первые дни войны почти не осталось из-за кривой противоракетной системы. Мы их жгли не напрягаясь.

— “Турами” без эмблемы Альянса… - принял эстафету Роман. - И это когда своего “петуха”, как сказал Саныч, они лепили всюду.

Отвечать никто не взялся. Роман только задумчиво глянул в стянутое неизвестной сетью зеленоватое небо, будто небесный паук мог соткать какую-то подсказку.

Через некоторое время они поравнялись с Ивановым, стоявшим в дозоре в ста метрах выше, у кромки плато. Целеуказатель уже ждал: двое рядом, за камнем - расстояние триста семь, ещё один поодаль вправо. Словно пытался сбежать. И все - бело-кремовые, почти неразличимые на песке Ясной.

— Там дальше четвёртый, - указал уже рукой Иван, - но я не уверен. Камуфляж хороший…

Шаг - и они как на ладони. Все четверо. И нет никакой гарантии, что впереди тоже трупы, а не прикрытие отхода основной группы, залёгшее наизготовку. Электромагнитный режим визора ничего не прояснил, слишком далеко, чтобы увидеть излучение и определить, активны ли системы тех экзотел.

— Тимофей, пригляди за Ренатой. Мы быстро.

Пара - не один. Двигаясь зигзагами, Роман и Иван бросились в бег на предельной скорости. От одного камня-прикрытия до другого, держась на расстоянии, они преодолели больше половины пути, когда стало окончательно ясно, что стрелять по ним не будут. Некому.

— Тимофей, можете идти, - передал в эфире Роман, уже стоя над парой таких же белых “Ос” без признаков жизни.

Видимо, группа поделилась надвое, когда напали белотелые. Потому как и тут земляне попали в засаду - всюду виднелись следы беспорядочного огня, в том числе и на углепластике брони. А также стреляные гильзы. Слишком много гильз для этих двоих. Значит, кто-то всё же ушёл.

— Нет четвёртого, показалось, - сообщил Иван, когда Роман приблизился к отдельно лежащему бойцу.

Этот отличался от соратников. Нет, не экзотелом, “Оса” была той же - кремово-белой. Он лежал на животе, что говорило о том, что он бежал в момент, когда был застрелен. Только вот кроме рваных дыр от убийственной авиационной пушки тридцатого калибра, какая стояла на “Турах” в качестве стрелкового, следов попаданий не было совсем. И это уже не выглядело случайностью.

Роман перевернул бойца и попытался открыть грудной отдел брони, как он это делал с прошлым, но ничего не вышло.

— Командир, тут…

— Нет следов оружия белотелых?

— Так точно, - ответил Иван. - И операторы на месте.