Пробуждении?..

— Налево, - повелел голос. - Затем направо и вниз.

Они влетели в плохо различимый даже глазом Роберта альков и уткнулись в пластичную мембрану, которая отпружинила их обратно. Якут опередил внутренний голос совсем на чуть-чуть: обнажил частицу и решительно, одним взмахом вспорол ею плеву.

А вот чтобы отвести взгляд от божественной частицы, потребовалась помощь со стороны.

— Убери. Торопись.

Сумка проглотила заветный камешек, и наваждение прошло.

— Роберт?.. Мне страшно… - шептала Вика, но стены глотали её слова без остатка. Роберт воспринимал их корнем языка. Он притянул девушку к себе вплотную, ни на миг не останавливаясь, и принялся шептать в самое ухо. Что всё будет хорошо. Что он видит, и тут нет белотелых. Что у них ещё есть время, и он, Роберт, знает, что делать. Что он точно знает путь, по которому…

Он вслушался в себя, на один короткий миг замолчав. Не поверил тому, что задумала интуиция, но всё же договорил.

Он точно знает путь, по которому Вика вернётся домой. Отсюда, прямо вот из этой исполинской иглы, принесшей в себе смертельную иньекцию прекрасной планете, она отправится на Землю, в НИМИ. Проснётся под пристальными взглядами, лишённая доверия, и наверняка будет подвергнута допросам и экспериментам. Но это лучше, несравнимо лучше для Вики, чем стать мясом.

Тухлая атмосфера, преисполненная угарным газом почти по верхней допустимой для человека границе, осталась в коридоре. Внутри этого отсека-соты можно было дышать, но лучше всё же не в полные лёгкие. Гипоксия уже подружилась с Викиным мозгом, Роберт был рядом, вплотную, и языком чуял вкус гибнущих клеток серого вещества…

Это плохо… Такими темпами она утратит когнитивные способности быстрей, чем количество кислорода станет нормальным. И Роберт не сможет отправить с ней отчёт-предупреждение - она просто ничего не запомнит!

— Здесь, - интуиция была непреклонна.

Только сейчас он понял, где они. Это был самый настоящий капсульный отсек! С той лишь разницей, что рядом с “рисинами” не гудела неуклюжая гробина приёмника, а сами капсулы неизменно имели пару. Белотелые тоже совершали “прыжок” Антонова!

Капсулы выступали из стен лишь контурно и были почти незаметны даже ему. Роберт усадил полуобморочную Вику на пол, игнорируя вялые протесты, и подошёл к одной из пар. Вытянул руку. У него же всегда было три пальца?.. Неважно. Важно другое - запустить квантовое оборудование чужаков.

— Как?

Вместо ответа прямо под ладонь поднырнул выросший из пола пьедестал. С каждой минутой, проведённой внутри иглы, Роберт успокаивался, пропитывался той уверенностью, что исходила от немногословной интуиции. Менялся. Он просто действовал, был инструментом, глиняным слепком. За него всё знали и предусмотрели. Нужно просто исполнять. И это дарило необычайную лёгкость.

И когда Роберт посмотрел в раскрытый глаз проснувшегося голода, он не испытал ничего. Ни страха, ни смятения. Разбуженный близостью частицы монстр приподнялся, складки лысой кожи мерзко зашевелились. Он зарычал.

Впустую. Теперь, когда видна чёткая цель, распланированы силы и время, страху нет места. Всё кончится быстрее, чем зверь одержит верх. Так говорила его интуиция. И он ей верил.

Роберт сам чувствовал себя монстром: тем двойным пауком с вездесущих изображений Изумрудного города. Сейчас он ощущал каждый пронзённый и не пронзённый нерв Инкунабулы, но каким-то чудом смог миновать боль. Иначе она бы убила его. Такая боль убила бы целый вид!

Рука коснулась глянца, и две капсулы напротив ожили. Надо же, как просто! Как всё просто! Где все ограничения?! Где непреодолимые рамки феноменов и космических констант?! Он только что ввёл координаты третьей лаборатории НИМИ, той самой капсулы, из которой “прыгала” Пожидаева Ольга. Откуда он это знает?.. Откуда он знает, что Ольга прыгала из третьей лаборатории? Да какая разница! Это совершенно точно так - остальное неважно.

Роберт отнял руку от пьедестала, и остаточным шлейфом за ней потянулось понимание: в той самой лаборатории, запустившей на Ясную Слово, находились не только люди. На один краткий миг любопытство взяло верх, и он копнул глубже.

Двое готовили психосервера к прыжку. Те же женщины, что брали кровь самого Роберта на анализ и долго над ней колдовали, ввели Ольге нейролептики, хотя по инструкции должны были прекратить процесс сразу после обследования ультразвуком. Ведь психосервер была беременна! Но лаборанткам было всё едино. Потому как они были даже не лаборантками. И не людьми.

Белая кожа, одинаковые лица, синхронные движения. Их можно было принять за белотелых, если бы не глаза… В них не чернел космос неутолимого голода. Эти две женщины являлись кем-то ещё…

Нерешёнными оставались два вопроса. Если уложить Вику в капсулу и запустить её, ничего не получится. Устройство квантового оборудования соискателей предусматривает пару. Нужен счастливчик, что вместе с ней отправится на Землю. И это не он. Теперь его место здесь.

Но второй вопрос важнее.

— Как передать предупреждение?

Пауза не понравилась Роберту. Интуиция словно бы сомневалась или подбирала слова. Разве такое может быть?..

Вместо слов пришло понимание - тот самый “камешек”. Частица Инкунабулы способна вмещать огромное количество информации. Равно как и передавать её обширнейшим потоком, игнорируя смехотворные запреты и законы. С её помощью можно было просто “позвонить” на Землю, будь там ещё одна частица.

А она была.

— Я покажу путь ко второму человеку. Ты найдёшь его и приведёшь сюда. Именно его. Ты успеешь. Небесный паук не придёт.

Роберта выгнуло. Он упал на четвереньки, хрустя гибкими костями, наращивая новые конечности, сворачивая никчёмные органы. Из его рта вырвался вой одноглазого монстра, почуявшего пищу, но Вика не услышала его. Белые стены впитывали всякий звук без остатка.

— Я оставлю. Тебя, - длинный подвижный язык почти касался её уха, и только поэтому Вика слышала эти слова. Она цеплялась за тускнеющий огонёк сознания, но всё же нашла в себе силы кивнуть. - Я верну. Тебя домой. Ты мне веришь?

— Верю…

Не будь режущей белизны, девушка разглядела бы, как из сотообразного отсека выползло гибкое существо, очень напоминающее мерзкого паука…

Иван вконец сделался тенью: не смотрел в глаза, держался вне поля зрения, но продолжал неотступно следовать за Романом. Даже сейчас, когда по идее бы мог... да ничего он не мог. Выбора ему не оставалось, кроме как просто идти дальше, ранее намеченной целью. По инерции. Парень не поверил ни единому слову Иконникова. Втупую, без аргументов, хоть это ничего и не меняло. Хорошо хоть в драку больше не кидался.

Они не особо долго отвлекали на себя снайпера - Иконников сработал быстро. Условный сигнал - свист на мотив Высоцкого - послышался спустя каких-то несколько секунд после последнего выстрела, едва не угодившего в Романа. Можно идти.

Безопасники взобрались на выступ. У ног поджарого беловолосого паренька кто-то хрипел. Роман очень надеялся, что не знает снайпера. Не потому, что при взгляде в знакомое лицо не поднялась бы рука, нет. Просто предательства уже хватало. Зловонный предел…

— Остановитесь… - вдруг выдал единобожец, и абориген сильней надавил ему ногой на горло. Вдобавок он держал распластанного снайпера под прицелом.

— Вы карциома… - навис над обезоруженным Роман. Лицо его перекосило, он трижды с силой постучал пальцем ему по лбу. - Вы!.. Хренова!.. Болезнь!..

Роман ждал в ответ злость, пену у рта и блеск ошалелых глаз. Маты и хохот. Надеялся, что единобожец явит им истинное лицо, вывернет-таки под конец чёрную душонку. Но вместо этого на них смотрели глаза, полные раскаяния. Опять. Змея шипела и извивалась: не то! не то! Снайпер походил на преступника, который попирал закон вынужденно, чтобы только выжить, и который радовался тому, что его наконец изобличили.

— Простите… нас… - еле как произнёс единобожец. Роман совсем оторопел. Палец, почти опустивший флажок предохранителя, замер.