– Касзандра, если не возражаешь, я покажу запись всем, – сказала истен Нотра, и вывела изображение, записанное дроном.

Я не ответила, просто смотрела. Меня тошнило и трясло.

– Это реальные существа твоего мира?

– Нет, они из книги, прочитанной мной до перехода на Муину. Они откладывают яйца в людях. Можно ли как-нибудь вырезать талант? Сделать операцию на мозге?

– Так делают, если оценка опасности достаточно высока. Твой талант уникален, и вряд ли мы согласимся на такие радикальные меры, особенно учитывая, что тебе еще очень далеко до уровня энергии, который позволил бы создать ионота на длительное время.

– То, что ты создаешь в реальном пространстве, ближе к осязаемой иллюзии, чем к материальным объектам, – добавил Мейз. – Как только ты перестаешь проецировать, от них не остается и следа.

– Я не хочу ждать, пока убью кого-нибудь, чтобы узнать, что могу это сделать. – Я пыталась не показать, насколько расстроена, но голос звучал слишком высоко. И пришлось сглотнуть, чтобы не закричать.

– Ты упускаешь из виду важный момент. – Голос Рууэла по интерфейсу был четким, уверенным. – В отличие от кошмара про гиганта в массиве Дол, ты смогла проснуться. Всего после нескольких дней тренировок. Теперь ты сама осознаешь, когда твои сны становятся осязаемыми?

– Д-да.

– Тогда упражняйся просыпаться каждый раз, как только понимаешь, что сон приобретает это качество – неважно, угрожающий он или нет. И учти на будущее, что ты сильно недооцениваешь боевые способности Эйз.

Рууэл отключился от канала, оставив меня с чувством, что я зря паникую – и, если хорошенько подумать, именно на это он и рассчитывал. Мейз и истен Нотра поговорили со мной еще несколько минут, главным образом задавали вопросы по поводу последних тренировок, а потом велели Мори отвести меня обратно к себе.

Мори же безуспешно пыталась не показывать, как она горда – открытая похвала от Рууэла большая редкость, и все в отряде ею очень дорожат.

– Боевое видение предупредило бы меня о подобной штуке внутри, – сказала Мори, пока мы ехали в лифте. – Как думаешь, сможешь снова заснуть?

– Наверное. Я приму душ и почитаю немного. У четвертого ведь дежурство завтра?

– Да, но неспокойные ночи – одна из главных причин, почему дежурства не ставят на раннее утро.

Мори засыпает гораздо быстрее меня и уже посапывала, когда я вышла из душа. Читать я не стала, вместо этого просматривала куски своего журнала, главным образом время, проведенное в одиночестве в Пандоре и Аренроне. Пейзажи. Я не видела снов, проснулась поздно утром и обнаружила, что тренировка по стрельбе отменена, а вместо нее поставили одно из этих «очень долгих и очень тщательных» медобследований. Я, как умная девочка, захватила с собой дневник. Обедать буду с Зен – я увидела, что она свободна, и договорилась. А потом, когда Рууэл вернется с дежурства, очередная тренировка.

После моего вчерашнего срыва я не удивилась появлению Мейза на тренировке, хотя она и закончилась примерно в полночь его смены. Представляю, сколько они совещаются, решая, как не дать мне свихнуться окончательно.

Рууэл сказал, что сегодня нужно попробовать использовать таланты отдельно – видеть, не создавая, создавать в Эне, но не в реальном пространстве, и создавать в реальном пространстве, но не в Эне. И еще сказал, что сразу не получится. Что сосредоточиться надо на распознавании механизма, попытаться понять, что именно я делаю.

Начал он с описания отдельного предмета – выбрали то, что можно много где найти, дабы проверить, могу ли я сознательно создать что-нибудь поменьше, чем целое пространство. Сработало. Получение образа занимало больше времени, но зато требовало существенно меньше энергии, поэтому на сей раз мы провозились гораздо дольше. И голова болела меньше, что приятно, и все равно проецирование несколько раз подряд вогнало меня в полукоматозное состояние.

– Я рад, что ты не поддалась искушению создавать образы своего собственного мира, – сказал Мейз по пути назад.

– Слишком устала от головной боли, чтобы добавлять еще, – ответила я, пытаясь не заснуть. – Кроме того, думаю, цур Селки серьезно собирается назначить мне отряд в охрану, если что. Уверена, интересные эксперименты по проецированию отнесет к той же категории, что и беседу… неиспользование сигнала тревоги.

Я удержалась и смогла не покоситься на исту Чеми, которая сидела с Рууэлом напротив. Ужасно трудно хранить в секрете всяких нурийцев, когда спать сильно хочется.

– Испытание диапазона входит в программу, – заметил Рууэл. – Будем проводить на Муине.

Я почему-то считала, что тренировки прервутся на время поисков Каласы. Интересно, буду ли я снова спать в двух капсулах от Рууэла – и будет ли там дрон, записывающий мои сны? Стоило возникнуть этой мысли, как я тут же отключилась. Полагаю, что дремала на Мейзе, или мне снилось, что на Мейзе, но ощущалось иначе, чем когда проецирую. Во всяком случае, я не пыталась проснуться и, когда все-таки проснулась, лежала на кушетке у окна.

Еще чуть-чуть, и отправляемся в Каласу. Я бы, наверное, вся испереживалась, если бы оставались силы переживать по поводу чего-либо помимо перспективы создать во сне чудовищ.

Прошлой ночью снились овцы, и я смогла проснуться почти сразу. Заработала головную боль, зато заметно успокоилась. Не знаю, всегда ли смогу пробудиться и достаточно ли хорошо осознаю, что сны «реальные», а не просто кажутся реальными, но у меня появилось слабая надежда научиться и не делать что-то бессознательно все время.

Утром получила симпатичную кучку пакетов – результат приступа расточительности после известия, что меня отправят на Муину. Еще один дневник, потому что в этом исписано уже две трети с лишним, и кое-что на холодную погоду, ведь в Пандоре начинается зима. Я еле нашла трикотажные шапки пристойного вида. На Таре головные уборы не в чести, а уж таких, чтобы голову держали в тепле, просто не сыскать. Почти все, что мне попадалось, оказывалось водонепроницаемым, непродуваемым и крепко-накрепко завязывающимся – для тех несчастных, котором приходится выходить наружу в любую погоду из-за работы. Гигиеническую помаду найти оказалось легче. В конце концов мне удалось приобрести пару смен вполне зимней верхней одежды и нечто вроде пижамы, которую можно носить и днем. Как же меня задолбало постоянно ходить в нанокостюме, пока мы были в Нуриоте и Аренроне!

Много практиковалась в стрельбе. Сегодня Дрейк учил меня в другом зале, с лабиринтом, где меня преследовали несколько зеленых костюмов. С учебным оружием, которое просто регистрирует, куда «попал», но на самом деле не стреляет, мне полагалось выбраться из лабиринта, не умерев (не дав никому из зеленых себя схватить). Практически игра, вроде должно быть даже весело, но они все так супер-серьезно этим занимались, что я разнервничалась и чувствовала себя идиоткой. Умирала много-много раз.

Затем встретилась в тренажерном зале с Марой. Она быстренько вытянула из меня признание, насколько безнадежной мне кажется мысль когда-нибудь достичь уровня, что позволил бы выбираться из лабиринта живой.

– Никто от тебя этого и не ждет, – сказала она. – За пару недель тренировок не научишься побеждать крузатчей с помощью личного оружия. Если ты все-таки перенесешься в одиночку, мы рассчитываем на силовой жилет. – Мара поморщилась. – Сколько по этому поводу было споров! Большинству из тех, кто настаивает на твоем возвращении на Муину, ничего не известно о новом развитии твоих талантов. Гигант массива Дол только обострил противоречия, потому что теперь все прекрасно знают, насколько ценным может оказаться твое усиление. Но заодно они почувствовали, что время поджимает, и у нас нет возможности исследовать Муину не спеша, доступ в Каласу нужен срочно. Ты по-прежнему предпочитаешь не тянуть и разделаться с этим поскорее?