— Ваше величество, — произносит он.

Деларон кивает.

— Можете идти, мальчики, я закончу трапезу и велю вас позвать.

Мы с чернокнижником направляемся в покои Дуси. Терин сдержан и молчалив. И лишь когда за нами закрывается дверь, он поворачивается ко мне, глядит на меня некоторое время, сощурясь, и вдруг со всей дури бьет меня кулаком в глаз. Хорошо так бьет — я и сам не успеваю понять, как оказываюсь на полу.

— Знаешь — за что! — цедит сквозь зубы чернокнижник.

— За что?! — обиженно верещу я.

— Вставай, давай.

Терин помогает мне подняться и злобно рычит:

— Почему ты со мной не посоветовался?! Какого… было устраивать это представление?

Чернокнижник откуда-то из воздуха вытаскивает мокрое полотенце и швыряет его мне.

— Приложи холодное, — велит он. И продолжает, — а тебе в голову не могло прийти, что я мог согласиться и без твоих штучек?! А если бы я отказался — ты бы меня убил? Извращенно-циничным способом? Это как, вообще? Ты знаешь, каково мне пришлось?!

— Отец бы тебе не поверил, — ворчу я, прижимая к глазу мокрую ткань.

— А так он, можно подумать, поверил! Да он же раскусил тебя почти сразу!

— Но сработало ведь!

— Да?! А я за что получил?

— Ах ты, бедный, связали его, подумаешь!

Лицо Терина мрачнеет.

— Я не об этом.

— Боже ты мой! — восклицаю я, — какие нынче чувствительные некроманты пошли! Отвесили ему пощечину! Можно подумать, тебя никогда не били!

Терин задумывается.

— Не били, — тихо проговаривает он, — до нашего с тобой инцидента с превращением ни разу. И я не собираюсь к этому привыкать.

— Не стоит изображать трагедию на ровном месте. — советую я.

— Что ты подразумеваешь под трагедией? — холодно осведомляется маг.

— Песнь козлов! Ну, или маленькую гражданскую войну? А то гляди, я ж за тебя поручился.

— Я не просил!

— Ну и что?! А я тебе верю. Так просто. Верю, и все. Слышишь, маг, доверяю. Могу по слогам повторить, если хочешь. Так что, несчастная жертва произвола, заканчивай выяснять со мной отношения. Нам страну еще спасать, если что.

Вот я, наконец-то, и прибыла. Злая и уставшая. Ни хрена не любовалась я красотами тоннелей, украшенных гномьими предками! К счастью, сухари помогли, и меня не мутило, но эта подземная река оказалась быстрой, порожистой и извилистой, как не знаю что! Я думала, из меня весь дух вышибет, пока мы до места доберемся! А Горнорыл, паразит такой, еще и песни орал всю дорогу! Тоже мне, венецианский гондольер! Когда лодка, наконец, пристала к берегу, и гном объявил, что мы приехали, я готова была задать стрекоча куда глаза глядят, лишь бы подальше от этой бешеной реки и от певучего старейшины. Но Горнорыл рассудительно заметил, что одна я далеко не убегу, и с моей стороны будет гораздо мудрее, если я подожду, пока Горнорыл передаст меня в руки своих местных родичей, которые помогут мне и проводят, куда попрошу.

Они помогли. Спасибо, что не пели при этом и лишних вопросов не задавали. Довели до нужного дома, в окошко, по случаю жары открытое, помогли залезть и деликатно удалились.

Попала я прямиком в спальню Журеса этого. Ну, типа, здрасти. Стою такая как дебилка посреди спальни чужого дяденьки и наслаждаюсь отсутствием внимания к себе любимой.

Журес смотрел десятый сон, похрапывая в своей кроватке. Да, его трудно было не заметить. Такой объемный бугорок пододеяльный посреди траходрома выпирает и шевелится в такт мелодичному храпу с причмокиваниями и похрюкиваниями.

Над кроватью плавал магический огонек, давая слабенький свет. Журес боится темноты? Или просто опасается заблудиться впотьмах на своей необъятной кровати? Да какая мне собственно разница? Я подошла поближе с целью внимательнее изучить объект, который мне сейчас придется обезвреживать и тащить к моим парням. Посмотрела.

Какая прелесть! Я такое только в мультиках видела — лежит такой колобок в ночном колпаке, ручки пухлые на пузике сложил и похрапывает.

Соблазн был велик! Я тихонечко так по кровати проползла, рядом с дядечкой прилегла и прямо в ухо ему рявкнула сакраментальное "Бу!".

Дяденька испуганно подпрыгнул из положения лежа, увидел меня, издал полный ужаса визг и сиганул с кровати со скоростью стеснительной девственницы, спасающейся от сексуального маньяка. При этом он продолжал повизгивать.

Я же в свою очередь взвыла. Нет, не для того чтобы еще больше напугать и без того напуганного мужичка. Взвыла я от восторга, потому что на нем была… ночнушка! Самая настоящая ночнушка — длинная до пят, с кружавчиками и рюшечками. Ну, это ж надо же! Никогда не видела мужика в ночнушке. Это же просто очуметь можно!

— Ааааа, дорогой не покидай меня, вернись в кроватку! — давясь смехом, простонала я и махнула тапком.

Веселье — это, конечно, вещь полезная, но надо словеснику рот заткнуть, а то у него сейчас первый испуг пройдет, и он как вдарит по неопытной мне каким-нибудь заклинанием, вот тогда и поржу… на том свете.

Визг мага плавно перешел в сдавленный стон. Я еще немножко похихикала, глядя в потолок, а потом перевела взгляд на Журеса. Надо же было убедиться, что мой тапок правильно понял команду. Да тапок команду понял. Только как-то чересчур буквально! Я, когда поняла, что моя магия натворила, сама чуть не завизжала во весь голос! Я же была уверена, что магия моя Журесу просто рот заткнет, ну там, например, носком или платочком каким-нибудь сопливым, но того, что получилось, я от себя и своего тапка не ожидала! У Журеса исчез рот! Вот просто взял и исчез! Как будто никогда и не было его, как будто подбородок его всю свою жизнь плавно переходил в нос картошкой.

В глазах мага стоял ужас. Он судорожно ощупывал свое лицо в поисках рта и, кажется, его сейчас Кондратий хватит!

Вот и повеселилась ты, Дуся! Надо же такое колдануть! Сделала человека инвалидом!

— Надеюсь, это обратимо, — пробурчала я и, утратив всякое желание прикалываться над беднягой Журесом, перенеслась вместе с ним обратно во дворец.

У Вальдора глаза из орбит повылазили, когда он увидел, в каком состоянии я им советника доставила. Точнее не глаза, а глаз. Один. Потому что второй был украшен свежим фингалом и основательно заплыл. Интересно, это он случайно об угол ударился или все ж таки довел хладнокровного Терина?

Между тем Терин, как бы подтверждая свою хладнокровность, даже не вздрогнул, увидев, что я с Журесом сотворила. Нахмурился и заявил:

— Дульсинея, Вы выбрали очень эффективный способ обезвредить словесника.

Я сначала даже загордилась, а он, гад такой, добавил:

— Надеюсь, Вы знаете, как это заклятие снять?

А вот и фигушки! А вот и не знаю я!

— А это тебе сюрприз, Теринчик! — ласково проворковала я, — развлекушечка такая небольшая, называется — верни дяденьке рот!

— Дульсинея, это не смешно.

— Конечно, не смешно! — огрызнулась я и призналась, — ну не знаю я! Не знаю, как его расколдовать! Это случайно получилось!

— Терин, ты, правда, поверил, что она это специально сделала и сама вернет, как было? — ехидненько так спросил Вальдор.

— Я сейчас и тебе так сделаю! — обиженно пригрозила я.

Кажется, сработало. Валь слегка взбледнул и даже на пару шагов от меня отступил. Ха! Будто это его спасет от моего тапка, если я вдруг решу… а что, надо на заметку взять и в случае чего таким образом заткнуть ехидный рот своему женишку недобитому!

— Впредь, Дульсинея, будьте осторожны со своим магическим предметом, — наставительно изрек Терин, — Вы можете повредить себе.

— Какая забота! — проворчала я, подавив желание как следует съездить этому герою тапком по морде.

Итак, Дуся притащила мага к нам — нервного, трясущегося, одетого в ночную рубаху и колпак, пародийно напоминающий колдовской. Только вот верхушка его опала, как рухнуло окончательно и настроение бедного волшебника, едва он увидел нашу честную компанию в сборе — я, Дуся, любовно прижимающая к себе тапок, и чернокнижник, выплетающий последние аккорды заклинания. Если, конечно, настроение у него оставалось, учитывая то, что Дуся впопыхах с ним натворила. Это надо же — человека рта лишить! Так Терин, выходит, со мной еще по-божески в башне поступил.