Оказывается эти балахоны, похожие на ночнушки и есть парадное одеяние! В комплект так же входили колпаки, поражающие воображение конструкцией и высотой. Один из членов Совета этого, незнакомый мне дядечка, из тех четырех не охваченных нами магов, вообще на себя такую конструкцию напялил, что застрелиться можно! Еще немножко и она бы за потолок зацепилась. Дамочка, тоже из незнакомых мне магов, на кончике своего колпака имела помпон, пушистый такой, ядовито розового цвета. И балахон, точнее мантия, на ней розовая была. С золотистыми звездами, рунами и бантами. Ага, это типа гламур по зулкибарски? Или из каких мест такая прелесть розово-золотистая выпорхнула?

Троица престарелых колобков, знакомая мне по вчерашним событиям, прибыла в одинаковых белых мантиях с голубым рисунком и одинаковых колпаках. Благо в меру высоких и без всяких помпонов. Держались они вместе, передвигались синхронно. Было ощущение, что они все трое за мантии булавками скреплены, так дружно они промаршировали к своим местам.

Гамос и Журес прибыли одновременно. У обоих морды траурные, мантии серые со скромным белым рисунком. У Гамоса на колпаке какие-то закорючки нарисованы, которые как живые шевелятся. От этого ощущение, что у него по головному убору насекомые ползают. У Журеса колпак скромнее, без рисунка, зато с кисточкой, понуро свисающей спереди. Кажется, не любит меня Журес. Я ему приветливо помахала, а он от меня шарахнулся и постарался устроиться как можно дальше.

Последние прибывшие, еще одна парочка из неохваченных нами магов, вызвала у меня приступ смеха, который мне пришлось скрыть за некультурным похрюкиванием. Это были парень и девушка, молодые или выглядевшие таковыми. Мантия девушки была заужена, по подолу шли два разреза до колен, за спиной были прицеплены крылья, по конструкции похожие на крылья бабочки. Она ими тут же зацепилась за портьеру, но ловко освободилась и торжественно прошествовала к креслу. Крылья помахивали в такт шагам и позвякивали, потому что были украшены колокольчиками. Такие же колокольчики и множество бабочек разных цветов, были прикреплены к ее колпаку. Бабочки были так же и в кудряшках, выглядывающих из-под колпака. Тоже мне, фея Динь-Динь!

Парень был в черной мантии с черными птичьими крыльями за спиной, бледный, черноволосый и торжественно серьезный, будто на похороны прибыл. Нет, ну если бы это были его натуральные крылья, я бы мож и впечатлилась, а так ведь сразу видно, что они к мании пришиты и уныло обвисли, так что готичность у паренька получилась какая-то комическая. В моем мире готы — не маги, и то более монументально выглядят.

Одним словом, вот такой парад придурков собрался в этом зале! Кто в брюликах и прочих цацках, кто в балахонах всяких разных. И Терин такой весь в черном — без причуд, как белая ворона среди нас. Зря я горничных послушалась и позволила напялить на себя это безобразие!

Итак, все в сборе. Советники стоят, молчат, переглядываются друг с другом. В атмосфере отчетливо ощущается запах грядущих перемен, а если точнее, то перемен неприятных. Понятия не имею, отчего это я такое вдруг предположил. Кошусь на Терина — бедняга волнуется. Нет, внешне-то он, конечно, невозмутим. Только вот немного бледен, немного скован, немного руки подрагивают. А так все хорошо.

Наши старые знакомые удивление от наличия чернокнижника в зале не демонстрируют. Новеньким же просто некуда деваться. Конечно, парочка с крылышками, увидев Терина живым, здоровым и не обезвреженным, вздрагивает и начинает на дверь коситься (из тронного зала, как и в него, переместиться нельзя — соображения безопасности, знаете ли), но попыток к бегству не предпринимает. Дама в розовом пытается строить глазки мне, королю и Терину одновременно. Маг с башней на голове, как кажется, занят преимущественно попытками удержать равновесие. Еще бы, по моим прикидкам, его, хм, шляпа, примерно в половину его роста.

Все прибыли, заседание открывается.

— Уважаемые коллеги, — начинает Гамос, и голос его дрожит, — я пригласил вас всех сюда для того, чтобы… чтобы… мы избрали нового члена Совета, и нового Главу. Дукус погиб, его место сейчас вакантно. Я… Я…

Бедняга начинает заикаться, и я, небрежно взмахнув рукой, подзываю к себе слугу и велю последнему поднести магу что-нибудь попить. Чтобы ему легче стало — поясняю я. Уже через секунду расторопный малый вкладывает в трясущуюся руку Гамоса бокал. Маг благодарно улыбается, отпивает глоток и тут же начинает фыркать, плеваться, хвататься за живот. Отравили — думаю я. Вот они, неприятности, и начались.

— Что это? Помогите! — шепчет волшебник, роняя на пол бокал.

Я несусь к нему, хватаю эту посудину. Думаю, хоть по запаху определю, что там было, а потом уже будем думать о противоядии. В конце концов, здесь столько волшебников! Неужели никто не поможет коллеге? А может, они в сговоре?!!!

Ну да, по запаху определил. Нахожу глазами слугу этого, зову к себе.

— Ты откуда, засранец, — спрашиваю я, — взял гномью водку?

Парень растерянно хлопает ресницами:

— Так… На кухне… Она всегда там стоит. Вы ж сами сказали — чтоб легче стало. А после нее — всегда.

Отвешиваю ему легкий подзатыльник, а сам стараюсь серьезное выражение на физиономии сохранить. На кухне стояла, хм, всегда. Да если б я об этом знал, не видать бы Дусе бриллиантов на тапке, как своих ушей! М-да, Вальдор, ближе надо быть к народу. Ближе.

Гамос, меж тем, перестает кашлять. Но, то ли от испуга, то ли от водки, бедняга начинает хрипеть. Голос отказал. Восхитительно.

Гляжу на Терина — и что он теперь будет делать?

— Господа, — говорит чернокнижник и делает несколько шагов вперед. — Я прошу прощения за небольшой инцидент, который сейчас произошел. Мне очень неловко, что наш коллега не может продолжить начатую им речь. А потому я все скажу сам.

Я уже говорил, что Терин и дипломатия совершенно не совмещаются? Они просто избегают друг друга! Вот и сейчас, нет, чтобы людей подготовить как-нибудь, или Гамоса вон откачать. Вместо этого наш отважный некромант гордо прет на баррикады. Ну, знамя ему в руки.

— Именно я претендую на должность члена Совета, — продолжает маг, — и я же собираюсь стать его Главой. Не думаю, что стоит объяснять мотивы моего поступка. На ваше решение они повлиять не должны. А потому предлагаю вам приступить к голосованию. Кто за то, чтобы я, Террин Эрраде Кайвус Третий вошел в Совет чародеев на правах его полноправного члена?

Маги переглянулись, и стали молча, по одному, поднимать руки. Один, два, три…

Три… и все. Потому что остальные, вместо того, чтобы голосовать за нашего умного, грамотного и во всех смыслах перспективного кандидата, вдруг дружненько так поворачиваются в сторону двери. А на лицах ужас прорисовывается. Ну и что там такое? Дракон прилетел с морковкой в зубах? А нет, не дракон.

На пороге стоит высокий тощий мужчина, даже старик. Физиономия его выглядит не то, чтобы старой, скорей потасканной, но глаза горят, а костлявые плечи распрямлены. На одном из плеч, кстати, сидит довольно-таки упитанная крыса. И носом шевелит, принюхивается.

— Терин, мальчик мой, а ты не оборзел?

Чернокнижник бледнеет и нервно сглатывает слюну.

— Мерлин? — спрашивает он шепотом.

— Нет, ёптыть, Дед Мороз! Подарки вам принес, полный мешок звездюлей!

У, какой богатый словарный запас! Прямо напоминает мне кого-то. Надо же, сама легенда к нам пожаловала!

— Ты, мелкий пакостник, какого хрена грызунов ко мне посылаешь? Мне, ёптыть, заняться больше нечем, морды им усатые целовать?! Лягушка тоже твоих рук дело? Так, поздравляю, засранец ты этакий, наступил я на нее!

Мерлин выдерживает паузу и с достоинством уточняет:

— Спьяну. Непреднамеренное убийство, проще говоря.

Наш чернокнижник выглядит таким потрясенным, что мне его даже жаль.

— А ежели я тебя, — продолжает Мерлин, — в жабу, скажем, или какую другую гнусь? И чтобы мужик тебя какой-нибудь лобызал в разные места, а? Не, ну до чего молодежь нынче наглая пошла!