— Я понял, — говорит король, — что ты предлагаешь делать дальше?

— Ну…, — задумчиво тянет Терин, но тут уже вмешивается Дуся:

— Кончай выпендриваться, — говорит она, — мы все поняли, какой ты крутой. Созываем Совет и объявляем выборы. Ты плакаты со своей мордой по стране развешивать собираешься, или так обойдешься? А то, может, глашатая на площадь отправим, пусть поорет что-то типа: голосуйте за Терина, и будет Вам счастье?

Чернокнижник растерянно хлопает ресницами. Деларон хихикает, вежливо отвернувшись.

— Да, — наконец говорит наш придворный маг, — пора созывать Совет. Ваше величество, Вы не возражаете, если мы пригласим их сюда?

— Не возражаю, — подтверждает король, — а зрители на заседании могут присутствовать?

— Вы — безусловно.

— А мы? — спрашиваю я.

Терин вздыхает.

— Гамос, это можно устроить?

— А? Да, думаю, можно. Мне начинать их звать? На завтра?

Лицо у Гамоса становится еще более бледным, чем ранее — уже до синевы.

— Не дрейфь, парень, — утешает его Дуся, — прорвемся.

Гамос издает то ли вздох, то ли рыдание.

— Хорошо, — шепчет он, — я это сделаю.

На этом мы и расходимся. Вернее, пытаемся разойтись, поскольку я вдруг, ни с того и ни с сего, задаю Гамосу сакраментальный вопрос:

— А скажите-ка мне, маг, чего ради вообще Совет полез в наш Зулкибар?

Я не собирался его об этом спрашивать — честно! Сам не знаю, что нашло. Но слова сорвались, отступать некуда — мы в столице, да еще и папа подливает масла в огонь:

— Да, мне тоже было бы интересно услышать Вашу версию, советник.

Гамос глядит удивленно на меня, на короля, на Терина.

— Ну, как же так, — бормочет словесник, — я думал, все об этом догадываются. Оползень!

— Что оползень? — интересуется Дуся, — по башке камнем всех вас ударило?

— Нет, просто резиденция наша была в горах. Замок сильно поврежден. Нам собираться негде. А у Вас здесь свет, воздух, климат хороший, архитектура интересная.

— А что же вы его не восстановили? — спрашиваю я, а у самого глаза аж на лоб лезут. — Вы ж маги?

— Да, — отвечает Гамос, застенчиво опуская глаза, — но среди нас один только некромант, и тот… недостаточно квалифицированный. А камни — они такие. Их ведь так просто и не поворочаешь.

У меня перед глазами живенько так встают поднимающиеся в воздух булыжники мостовой. Гляжу на Терина, а тот смехом ну прямо давится. Дуся так вообще сползла на пол и стонет тихонечко. Надо полагать, не от душевной боли. Только у отца на лице непонятное напряжение.

— Это все? — спрашивает он, — иных причин не было?

— Ну, я не знаю, — тянет Гамос, — это Вам у Дукуса надо было спрашивать. Я как-то особо и не интересовался.

Гамос обводит нас всех поочередно несчастным, растерянным взглядом. А мы молчим. Так, молча, и расходимся каждый по своим местам обитания.

Вечер у меня получился неудачный. Были планы прогуляться и продолжить изучение быта обитателей королевского дворца. Я вот, кстати, еще дворцовый сад, как следует, не рассмотрела. Да что там! Я его до сих пор только из окна видела! А там пруды всякие и птички какие-то, на павлинов похожие, ходят. Интересно же вблизи все это увидеть, птичек потрогать. Хотела я кого-нибудь из мужчин своих на прогулку вечернюю соблазнить, но Валь по бабам пошел, не до меня ему, а Терин… ну Терин обиделся на меня нехило, за то, что я на совещании этом брякнула. Когда я ему прогуляться предложила, окинул меня холодным взглядом и заявил:

— Мне, Дульсинея, некогда. Плакатики со своей мордой рисовать буду. Нужно успеть их к утру по городу развесить, так что гуляйте со своим женихом.

В общем, гад он и больше никто! Так и осталась я невыгулянная и на весь мир обиженная. И утром в таком же настроении проснулась. Точнее не сама проснулась, а разбудили меня. Бабы какие-то посторонние, без спросу в мою спальню вломились, шторы открыли и давай какие-то тряпки раскладывать и доброго утра мне желать.

— Вы кто такие, мать вашу за ногу? — пробурчала я, нащупывая под подушкой тапок.

— Горничные мы, — девица постарше в реверансе присела.

— Одевать Вас пришли, — объяснила девица помоложе и тоже в реверансе сложилась.

Ну вот, кажется, быт во дворце налаживается. Горничные появились. До этого я как-то без их помощи обходилась. Но раз объявились, то надо по полной программе пользоваться.

— Так, молодцы, девочки, что одевать меня припёрлись. А где кофе в постель, стесняюсь я спросить? Завтрак мой где?

Горничные переглянулись, глазками хлопают. Дуры одним словом!

— Девочки, пока не пожру с кровати не встану! — выдвинула я ультиматум и залезла под одеяло с головой.

Слышу, девочки зашептались, потом дверь хлопнула. Ушли? Ну и черт с ними! Я задремать даже успела к тому времени, как они вернулись. Одна из них тащила поднос, на котором имелось что-то похожее на завтрак. Не такой обильный, как я привыкла, но тоже сойдет.

— Сразу трудно было догадаться? — проворчала я, вцепившись зубами в бутерброд, — или у вас тут не принято завтракать?

— Мы думали Вы сами себе наколдуете, — наивно призналась горничная, которая помоложе.

— Ага, делать мне больше не хрен, завтраки себе наколдовывать! Я ж так наколдую, что гаси свет, бросай гранату! — рявкнула я.

Да хорошо рявкнула. Можно сказать, призналась в своей магической некомпетентности. Заодно и вспомнила о последствиях этой самой некомпетентности.

— Подайте мне вон ту коробочку с комода.

Коробочку мне подали. Ту самую, в которой тараканчик мой бедненький обитал. Открыла коробочку, он сидит, весь такой грустный, усики повесил. Я ему булочки покрошила, приговаривая:

— Кушай мой маленький, кушай, мой бедный стражник. Вот разберемся с Советом и я тебя расколдую.

Смотрю, горничным взбледнулось как-то нехорошо и они стали осторожно к двери пятиться.

— В чем дело? — поинтересовалась я, — у меня рога вдруг выросли? Или татуировка по всему лицу проявилась? Стоять, кому сказала!

Горничные замерли у дверей по стойке смирно. Стоят, дуры, дрожат. Ага, ну понятно, испугались, что я сейчас и их как этого стражника во что-нибудь этакое превращу.

— Поднос заберите и одевайте меня что ли, — милостиво позволила я.

Да уж, одели они меня. Полный восторг! Это, как они объяснили, парадное платье. Вот прелесть то, а! Да на нем камней по весу больше, чем я сама вешу! А они еще мне на шею каких-то цепей понавздевали. Застрелиться и не встать! Как в этом придворные дамы передвигаются? А как я буду в этом передвигаться?

А горничные меня под руки подхватили, усадили у зеркала и давай с волосами моими что-то химичить. Тут я окончательно расстроилась, вспомнив, как они укоротились из-за вонючки этого — Таурисара!

Короче говоря, в зал я пришла в отвратительном настроении. Точнее не пришла, а практически на последнем издыхании приползла! Не понимаю, зачем обвешивать себя таким количеством драгоценностей?

Когда я увидела Вальдора, Деларона и Брианну я поняла зачем — чтобы не потеряться на фоне блеска королевской семьи! Вальдор вообще как новогодняя елка сверкал и переливался. Нет, ну вообще-то этот золотой обруч с изумрудом, прихватывающий волосы, очень ему к лицу, сразу на сказочного принца похож стал. Да и фингала у него уже нет. Наверно, Терин ему каким-то магическим способом вывел. Короче говоря, красавчик мой принц сделался, жаль, что не моей мечты блондин.

Терин после меня пришел. Весь такой мрачненький. В смысле наряд на нем мрачненький — черный и без такого обилия камней, как у остальных.

— Опять ты, Терин, этикет нарушаешь, — поддел его Валь, — не в парадном одеянии магов явился.

Терин в ответ промолчал, но так на принца зыркнул, что я удивляюсь, как это он на месте не помер?

Когда начали прибывать другие маги, я поняла, почему Терин так на слова Вальдора среагировал. Потому что члены совета прибыли в парадном. Ой, держите меня сто человек!