Но, как ни крути, город, в котором за пять дней произошло столько плохого (а ведь Галина Андреевна знает и рассказала мне далеко не обо всем, что случилось – о чем-то намеренно умолчала, о чем-то наверняка просто не ведает), серьезно болен. Попытаться найти лекарство можно... Но не в одиночку.

Двинем в банк. В поисках единомышленников...

Через двадцать минут, одетый в водолазку, свитер, камуфляжную форму цвета «грязный снег» – привет от ОМОНа – и кроссовки, с пополненным запасом провизии в рюкзаке, вооруженный до зубов, я был готов к походу.

Тщательно запер квартиру на три замка, убрал ключи в нагрудный карман камуфляжной куртки, коробку из-под холодильника придвинул вплотную к двери Толика – «наш ответ Чемберлену», пусть-ка сам разочек ткнется в нее носом, и желательно в темноте!..

Можно выходить.

Дождь не пошел, а упал на землю одномоментно, всей массой. Только что его не было – я успел отойти от подъезда довольно далеко – и вот он уже везде. И начался не с капель, а сразу с ливня. Библейскую фразу «разверзлись хляби небесные» я никогда не понимал и, следовательно, не мог оценить по достоинству. Сегодня оценил и понял. Как будто лихо раздвинулись огромные ворота в небесах, и вся масса воды, лежавшая на них, устремилась вниз. Я сразу промок.

Что, вернуться за зонтиком? Хорошо ты будешь выглядеть, Артем – техасский рейнджер с зонтиком, взвизгивая, обегающий лужи, придерживающий автомат на плече, как дамскую сумочку...

Увольте. А дождь – что ж? Мелкие издержки обстоятельств. Переживем как-нибудь.

Улицы, по которым я быстро шел, щурясь от заливавшего глаза дождя, были совершенно, прямо-таки мистически пустынны – во всяком случае, в том окружающем пространстве, которое я мог обозревать сквозь стену воды. Ни единого спешащего на работу человека; ни одного открытого магазина или палатки даже из тех, что работают круглосуточно; никаких встречных или попутных машин, автобусов, маршрутных такси... Господи, да такого просто не бывает! Город покачивался под дождем на волнах времени и пространства, как Летучий Голландец без экипажа в бурном море. Исчезли даже те звуки, которые беспокоили меня ночью, когда я бежал домой... Вокруг царил только дождь... Это неправильно, это какие-то чертовы «Лангольеры» Стивена Кинга: чудовища, пожирающие время... Здесь пока никто никого не жрал: Лангольеры сожрали столько, что нужно время переварить. Вот переварят и снова набросятся...

А мне надо успеть добраться до банка – авось там Лангольеры не достанут...

Чем ближе я подходил к банку, тем отчетливее слышал звуки, от которых холодело внутри и хотелось заткнуть уши. Я не хочу, верещал маленький трусливый червячок внутри меня, поворачивай. Достаточно того, что я пережил вчера...

Я велел ему заткнуться, в который раз пообещав раздавить, чего не сделал до сих пор только потому, что иногда он говорил здравые вещи, призывая обоснованно осторожничать.

Я почти пришел на место. Спрятавшись от дождя под балконом первого этажа высотного жилого дома, я выглядывал из-за угла. Отсюда картина предстала во всей красе и перспективе.

Комплекс зданий Русского областного кредитного банка (РОКБ) подвергся нападению большой группы вооруженных людей. Они вели обстрел издалека со стороны фасада, в основном из автоматов и винтовок; но я видел, что одна из хозяйственных пристроек уничтожена, и тут же на моих глазах нападавшими были произведены подряд два выстрела из гранатометов с разных точек. Одна граната попала в стену у центрального входа основного здания, вторая прошла мимо и угодила в машину зампреда на стоянке: «мерс» взорвался и эффектно подлетел вверх.

Защитники банка отбивались, но довольно вяло: во-первых, не имели такого убойного вооружения, во-вторых, берегли патроны.

Несколько неподвижных фигур лежало у территории, за ограждением – значит, одна попытка пойти на приступ уже была.

Я продолжал наблюдать, понимая, что в такой обстановке сунуться в банк шансов нет – моментально завалят.

Тем временем стрельба со стороны нападавших поутихла; сквозь завесу дождя я видел, что они рассредоточиваются вокруг объекта полукольцом – с одной стороны им мешал жилой дом, под балконом которого прятался я. Они разумно рассудили, что с этой стороны будут вынуждены подойти слишком близко к объекту и станут отличной мишенью для защитников. Наши, как я видел, а во многом – угадывал, тоже начали перемещаться: в окнах, на крыше основного здания и пристроек... Сколько еще они продержатся? И главное – что делать мне? Начать помогать им отсюда? У меня не самая удобная позиция, почти нет возможности для маневра; меня очень быстро обнаружат и убьют...

Перемещения нападавших закончились, и вновь загрохотала стрельба.

Дождь заливал глаза и мешал видеть; я ушел глубоко под балкон, прислонился спиной к стене и принялся ладонью стирать с лица холодную влагу...

И вдруг понял, что совсем близко с моим убежищем стоит человек.

Наверное, не прошло секунды – палец лежал на спусковом крючке автомата, а дуло смотрело в сторону возможной опасности.

– Только не стреляй, Тимыч, – услышал я и сразу расслабился.

Так меня в нашей банде называет только один человек, и этот человек был моим другом, мы вместе начинали в органах, вместе пришли на работу в банк, когда с деньгами стало вовсе невмоготу.

Игорь Каламацкий осторожно выглянул из-за угла, шумно вытер лицо и нырнул в мое убежище, но встал в отдалении, с подозрением оглядывая и будто не веря, что это действительно я. На нем была аналогичная моей камуфляжка и высокие армейские ботинки.

– Ты как здесь? – наконец спросил он.

– Иду на работу.

– Опаздываешь. Папа прогул запишет.

Посмеялись невесело.

– И давно это у вас? – спросил я.

– С ночи. Хотели, козлы, наскоком взять... Часов шесть обороняемся.

– А Михалыч, ты знаешь... Лева, Антон, они все...

– Знаю, – сказал он.

– Откуда?! – встрепенулся я.

– Звонили из «Центрального», – удивленно ответил он. – Вчера. Последний звонок – и все, связи не стало. Мы думали, тебя тоже...

– Голос был мужской? – тупо спросил я.

– Не знаю, Папа разговаривал. Хотел сразу ехать, да тут такое началось... Отправил Павленко, но тот не вернулся...

– Игорь, – сказал я, – что такое в городе? И главное, сколько времени вся эта фигня творится?!

– Со вчера. А может, раньше – со вчера просто активно. Мы сами ничего не поймем: взрывы, шахидки... Все, как у больших, то есть в Москве. Ну, там-то понятно, а мы чем мешаем? Менты-бандиты... Среди напавших, – он кивнул в сторону боя, – знаешь, наш с тобой бывший босс...

– Топорков?! – не поверил я.

– Он. Говорят, ФСБ из Москвы он дал команду валить. А помнишь, погоняло-то у него было...

– «Святоша», – сказал я. – Никаких взяток, борец за чистоту рядов... Что такое в мире, Кулема?

Он вдруг весь подобрался и жестко сказал:

– Потом разберемся. Сначала отбиться надо. И ты пойдешь со мной.

– Да я иду, – сказал я, – только как пройти-то? Напрямки под огнем?

– Я смелый, – сказал Каламацкий со странной полуухмылкой, – но не дурак. Есть нычка. Я же оттуда сюда как-то попал... Тем макаром и вернемся. Пушку на всякий случай держи наготове.

Мы осторожно выскользнули под дождь, обогнули дом с другой стороны, остановились у небольшого окна, расположенного на уровне груди и прикрытого изнутри деревянными створками. Кулема толкнул створки, они легко распахнулись.

Игорь посмотрел на меня.

– Вэлкам, – сказал он и нырнул внутрь.

– На осмотр нет времени, Тимыч, – сказал Игорь, когда мы оказались в начале длинного, слабо освещенного тоннеля с рядами кабелей по стенам на манер метро, только без рельсов.

Пахло отвратительно: кислятиной, кошками и чем-то еще, столь же гадким. На полу виднелись следы множества ног.

– Кто здесь ходил? – спросил я.

Вместо ответа Каламацкий дернул меня за рукав. И мы побежали.