— В любом случае, — мятежно заявила Ева, — кататься по озеру я не буду!

— Озеро доставит вам неизъяснимую радость, — возразил Псмит. — Тритоны принадлежат к знаменитому бландингскому подвиду. Их вместе с жуками-плавунцами запустили в озеро в царствование королевы Елизаветы. Лорд Эмсуорт, естественно, владеет феодальным правом на прихлопывание комаров.

Гордой и независимой Еве следовало бы возмутиться, что ею вдруг начал распоряжаться человек, с которым, вопреки его категорическим утверждениям, она почти не была знакома. Но почему-то ей было трудно противостоять этой безмятежной уверенности в своем праве командовать. И она почти кротко пошла рядом с ним через лужайки и кусты, по бархатным газонам мимо пылающих красками цветочных клумб, и, пока глаза упивались всей этой красотой, ее негодование рассеялось. Она чуть-чуть вздохнула. Если Маркет-Бландингс казался приютом тихого счастья, замок Бландингс был раем.

— Перед собой, — сказал Псмит, — мы теперь видим прославленную Тисовую аллею, получившую такое название из-за тисов, которыми она обсажена. Во исполнение моих обязанностей гида должен предупредить, что за следующим поворотом нас ожидает незабываемое зрелище.

Действительно, незабываемое. Когда они прошли под сводом ветвей престарелого тиса, перед ними открылась зеленая перспектива, кое-где в солнечных пятнах. А в центре этой перспективы высокородный Фредерик Трипвуд обнимал молодую женщину в костюме горничной.

Первым из членов этой небольшой группы от изумления оправился Псмит, последним — высокородный Фредди. Злополучный юноша, подняв голову, встретил удивленный взгляд Евы, окаменел и продолжал стоять с открытым ртом, пока она не скрылась из вида, что произошло через несколько секунд, так как Псмит поспешил ее увести, предварительно одарив своего юного друга взглядом, в котором удивление, страдание и упрек мешались в столь равных долях, что трудно было отдать пальму первенства чему-либо одному. Посторонний зритель мог бы сказать только, что лучшие чувства Псмита получили тяжкий удар.

— Прискорбная сцена, — сказал он Еве, увлекая ее в сторону замка. — Но быть милосердными — наш долг. Может быть, он извлекал мошку из ее глаза или обучал ее джиу-джитсу. — Он посмотрел на нее вопросительно. — Вы словно бы менее возмущены, чем можно было ожидать. Это свидетельствует о добром, а вернее, ангельском характере и подтверждает мое и без того высокое мнение о вас.

— Благодарю.

— Не за что. Нo заметьте, — продолжал Псмит, — я отнюдь не думаю, что таковы обычные развлечения товарища Трипвуда. Несомненно, у него есть десятки других способов скрашивать свой досуг. Вспомните об этом, прежде чем вынести ему приговор. Ну, и к тому же — младая кровь и все такое прочее.

— У меня нет ни малейшего намерения выносить ему приговоры. Меня совершенно не интересует, чем мистер Трипвуд заполняет свой досуг и все остальное время.

— Зато вы чрезвычайно его интересуете. Я запамятовал сообщить вам, что он вас любит. Он просил, чтобы я упомянул об этом, если наш разговор пример такой оборот.

— Да, любит, я знаю, — сказала Ева скорбно.

— И это обстоятельство не будит в вас отклика?

— Он донельзя надоедлив.

— Вот это, — душевно произнес Псмит, — правильный взгляд на вещи. Он меня радует. Отлично, мы оставим тему Фредди, и я постараюсь найти другие, которые могут заинтересовать вас, возвысить духовно или развлечь. Мы теперь приближаемся к центральному зданию. Я не знаток архитектуры и поэтому не способен поделиться с вами всеми сведениями о фасаде, как мне хотелось бы, но, как видите, фасад имеется, и по моему мнению — чего бы оно ни стоило, — очень даже милый фасад. Мы приближаемся к нему по ухоженной песчаной дорожке.

— Я намерена сейчас же найти мистера Бакстера, — сказала Ева решительным тоном. — Ну, что это такое! Не могу же я бездельничать, прогуливаясь по парку! Мне необходимо немедленно увидеть мистера Бакстера.

Псмит учтиво наклонил голову.

— Нет ничего проще. За этим большим открытым окном находится библиотека. Без сомнения, товарищ Бакстер пребывает там внутри, трудясь в архивах.

— Да, но не могу же я окликать его отсюда, чтобы ему представиться!

— О, разумеется, — согласился Псмит. — И в этом нет никакой нужды. Положитесь на меня. — Он нагнулся, взял большой цветочный горшок, стоявший под балюстрадой террасы и, прежде чем Ева успела его остановить, небрежным движением швырнул горшок в открытое окно. Глухой удар, за которым последовал пронзительный возглас, вызвал на его губах легкую довольную улыбку, на миг озарившую его невозмутимо серьезное лицо. — Да, он действительно там. Я так и полагал. А, Бакстер! — произнес он любезно, когда в окне внезапно появилась верхняя половина мужского торса, увенчанного очкастым лицом. — Прелестный солнечный день. Ну, как дела?

Компетентный Бакстер беззвучно давился словами.

— Вы походите на Блаженную Деву, которая взирала вниз со златой стены Небес и была воспета Данте Габриелем Россети, — ласково пояснил Псмит. — Бакстер, я хочу познакомить вас с мисс Халлидей. Она благополучно прибыла после довольно утомительного путешествия. Мисс Халлидей вам понравится. Будь у меня библиотека, я не мог бы пожелать для нее более обходительной, трудолюбивой и умелой составительницы каталогов.

Эта поразительная и непрошеная рекомендация не произвела на Компетентного Бакстера никакого впечатления. Его мысли, казалось, были заняты чем-то другим.

— Вы бросили этот цветочный горшок? — осведомился он холодно.

— Вам, разумеется, — продолжал Псмит, — несколько позже надо будет побеседовать с мисс Халлидей по душам, чтобы очертить круг ее обязанностей. Я показывал ей сады, а сейчас провожаю ее к озеру, чтобы покатать на лодке. После чего — я знаю, что в данном случае могу смело говорить от имени мисс Халлидей, — она будет в полном вашем распоряжении.

— Вы бросили этот цветочный горшок?

— Я твердо предвкушаю приятнейший рабочий альянс между вами и мисс Халлидей. Вы найдете в ней, — сказал Псмит с горячностью, — безотказную помощницу, усердную труженицу.

— Вы бро…

— Но теперь, — сказал Псмит, — я вынужден вас покинуть. Для того чтобы произвести на мисс Халлидей благоприятное впечатление, я, отправляясь встречать ее, надел свой лучший костюм. Однако для лодочной прогулки рекомендуется что-нибудь более простое и светлое спортивного покроя. Мне потребуется лишь несколько минут, — повернулся он к Еве. — Не встретите ли вы меня у лодочного сарая?

— Я не собираюсь кататься с вами по озеру.

— Итак, у лодочного сарая через… да, через шесть с четвертью минут, — сказал Псмит с мягкой улыбкой и ускакал в дом, как резвый мустанг.

Ева осталась стоять, где стояла: смущение в ней боролось со смехом. Компетентный Бакстер все еще гневно высовывался из окна библиотеки, и было как-то трудно начать с ним нормальный разговор. Но от необходимости все-таки найти какой-нибудь приемлемый зачин ее избавило появление лорда Эмсуорта, который вышебаршился из кустов, сжимая в руке грабли. Он было уставился на Еву, но на этот раз память его не подвела — возможно, наружность Евы запоминалась легче, чем многое и многое из того, что граф имел привычку забывать. И он направился к ней, сияя улыбкой:

— А, вот и вы, мисс… Боже мой, боюсь я запамятовал вашу фамилию. Вообще, у меня превосходная память, но на фамилии… Мисс Халлидей! Ну, конечно же, конечно. Бак-стер, дорогой мой, — продолжал он, обнаружив дозорного в окне, — это мисс Халлидей.

— Мистер Мактодд, — кисло сказал Компетентный, — уже познакомил меня с мисс Халлидей.

— О? Дьявольски любезно с его стороны, дьявольски любезно. Но где же он? — осведомился граф, рассеянно озирая окружающий пейзаж.

— Он вошел в дом. После того как, — произнес Бакстер холодным тоном, — бросил в меня цветочный горшок.

— Что? Что?

— Он бросил в меня цветочный горшок, — повторил Бакстер и угрюмо скрылся из вида.