Лодка вышла всего лишь во второй свой поход под командованием Байтцена, спустя полгода после введения в состав флота. Нынешний поход был не слишком успешным, на их минах подорвались небольшое торговое судно и парочка рыболовецких. Сейчас им впервые представился шанс поймать настоящую добычу. Среди экипажа мигом разнесся слух о том, что они взяли на прицел британский военный корабль, и все пребывали в эйфории. Байтцен знал, что в случае успеха ему пожалуют Железный крест.

Немецкий капитан аккуратно вел лодку на перехват, перпендикулярно к мысу Марвик. Если военный корабль будет идти тем же курсом, он пройдет всего в полукилометре от затаившейся в глубине подводной лодки. Торпеды, которыми была вооружена «U-75», позволяли вести прицельную стрельбу на дальность не более километра, так что для выстрела приходилось подходить очень близко. На самом деле во времена Первой мировой немецкие подводные лодки чаще всего топили торговые суда огнем своих палубных орудий, но «U-75» не имела ни малейшего шанса сделать это с хорошо бронированным крейсером и при сильном волнении на поверхности.

Выведя лодку на позицию для атаки, капитан прилип к окуляру перископа, ожидая приближения противника. Снова блеснул лунный свет. Обер-лейтенант прав, подумал Байтцен. Это броненосный крейсер, конечно, не такой огромный, как эти их ужасные дредноуты.

— Аппараты один-два, к бою, — скомандовал Байтцен.

До крейсера уже было не больше километра, его громадный силуэт вырисовывался на фоне темного горизонта. Байтцен проверил настройки торпед к выстрелу и снова поглядел в перископ. Крейсер выходил на дистанцию стрельбы.

— Открыть крышки носовых аппаратов, — приказал Байтцен.

— Открыты, — ответили с носа через пару секунд.

— Аппараты один-два, товсь.

— Есть.

Байтцен смотрел в перископ. Моряки стояли вокруг него, затаив дыхание. Наконец огромный военный корабль оказался прямо перед лодкой. Байтцен уже открыл рот, чтобы дать команду к стрельбе, как вдруг его ослепила яркая вспышка. Спустя секунду подводную лодку тряхнуло, и они услышали приглушенный звук взрыва.

Байтцен ошеломленно глядел в перископ. Из носовой части крейсера вздымались языки пламени и клубы дыма, окрашивая ночные облака в персиковый цвет. Огромный военный корабль дрогнул, и его нос стал быстро уходить под воду. Корма поднялась в воздух на несколько мгновений, и корабль начал погружаться носом вперед. Меньше чем за десять минут от громадного крейсера не осталось и следа.

— Фосс… ты уверен, что в этом секторе нет мин? — хрипло спросил Байтцен.

— Да, капитан, — ответил помощник, еще раз проверив карту минных заграждений.

— С ним покончено, — пробормотал капитан, глядя на ошеломленных моряков, ожидающих приказа. — Крышки аппаратов закрыть, отбой боевой тревоги.

Разочарованные моряки вернулись к своим рутинным обязанностям, а капитан продолжал непонимающе смотреть в перископ. Лишь немногие из экипажа крейсера спаслись, сев в шлюпки, но при такой волне он не имел никакой возможности спасать их. Глядя на опустевшие темные воды моря, он тщетно раздумывал, что же произошло. Но в голову ничего не приходило. Ведь военные корабли не взрываются сами собой.

Прошло много времени, прежде чем Байтцен оторвал взгляд от окуляра перископа и молча пошел в свою каюту. Он погиб позже, в той самой войне, но до конца дней своих так и не узнал тайну взрыва «Хэмпшира». Всю свою оставшуюся недолгую жизнь молодой капитан не мог забыть зрелище того, как огромный военный корабль погиб безо всяких видимых причин.

Июль 2012 года.

Каир, Египет.

Полуденное солнце обжигало землю лучами, проходящими сквозь густую пыль и смог, укрывшие древний город, подобно грязному одеялу. Температура была хорошо за сорок, и мало кто ходил по раскаленным каменным плитам, покрывавшим главный двор мечети Аль-Азхар.

Мечеть находилась в восточной части Каира, километрах в трех от Нила, и представляла собой одну из главных исторических достопримечательностей города. Построенная в 970 году от Рождества Христова завоевателями Фатимидами, в течение столетий она расширялась и перестраивалась, к нынешнему времени получив статус пятой по значимости мечети исламского мира. Искуснейшая резьба по камню, красивейшие минареты, луковичный купол воплотили в себе тысячелетнюю историю восточной архитектуры. И здесь, посреди ее массивных каменных стен, подобных крепостным, находился прямоугольный центральный двор, окруженный колоннадой и сводчатой галереей.

Сидевший в тени колоннады поджарый мужчина в брюках армейского покроя и свободно сидящей футболке вытер свои тонированные очки и оглядел двор. В дневную жару людей здесь было немного, в основном молодежь. Они ходили, наслаждаясь красотой архитектуры или пребывая в молчаливом размышлении. Студенты исламского университета Аль-Азхар, работающего при мечети, одного из знаменитейших исламских учебных заведений на Ближнем Востоке. Мужчина потрогал густую бороду, покрывающую его молодое лицо, и закинул на плечо потрепанный рюкзачок. В таком виде, с белой хлопчатобумажной куфией на голове, он вполне мог сойти за еще одного студента, изучающего здесь теологию.

Выйдя из тени, он пошел через двор к юго-восточному краю галереи. Фронтон, венчающий арки галереи, был украшен резным орнаментом и нишами, высеченными в камне и оштукатуренными. Они стали излюбленным местом посиделок местных голубей. Пройдя через выступавшую во двор центральную арку, он прошел под большой прямоугольной плитой, обозначавшей вход в молельный зал.

Зов к полуденному намазу прозвучал уже час назад, и сейчас огромный молельный зал был практически пуст. У входа, скрестив ноги, сидели на земле несколько студентов. Преподаватель из университета читал им лекцию о Коране. Обойдя их, мужчина подошел к самому входу. Там стоял бородатый мужчина в белом одеянии, который внимательно посмотрел на него. Пришедший снял обувь и тихо произнес слова благословения пророку Мухаммеду. Привратник кивнул ему, и мужчина вошел внутрь.

Молельный зал представлял собой огромное помещение, застеленное красным ковром, через отверстия в котором к потолку устремлялись десятки колонн из алебастра, поддерживающие арочные перекрытия свода. Как и в большинстве мечетей, здесь не было ни скамей, ни украшенного алтаря. Куполообразный орнамент на ковре, каждый из фрагментов которого указывал место, на котором следовало преклонить колени для молитвы, вершинами указывал в дальний конец зала. Заметив, что бородатый привратник больше на него не смотрит, мужчина быстро пошел вперед, лавируя между колоннами.

Проходя мимо нескольких мужчин, стоявших на коленях и молящихся, он увидел в дальнем конце зала михраб. Непритязательная ниша в стене обозначала направление, в котором находится Мекка. В мечети Аль-Азхар михраб был вырезан из полированного камня и обрамлен другим, черным с белыми прожилками. Такую отделку можно было бы счесть достаточно современной.

Подойдя к колонне, ближайшей к михрабу, мужчина снял с плеча рюкзак, опустился на колени и простерся ниц в молитве. Проведя так несколько минут, он тихонечко отодвинул рюкзак в сторону, уперев его в основание колонны. Увидев, что пара студентов встала и направилась к выходу, последовал за ними и вышел в прихожую, где надел обувь. Тихо пробормотал «Аллах акбар», проходя мимо бородатого привратника, и вышел на главный двор.

Некоторое время он делал вид, что восхищается резьбой на фронтоне, а затем поспешно вышел через Ворота Цирюльников на улицу. В паре кварталов от выхода сел в арендованный автомобиль и поехал в сторону Нила. Пересек промышленный район, завернул на стоянку позади полуразвалившегося кирпичного завода и остановил машину у заброшенного грузового терминала. Снял армейские штаны и футболку, под которой оказались джинсы и шелковая блузка. Снял очки, парик и накладную бороду. Студент мусульманского университета исчез, появилась очаровательная молодая женщина с оливковой кожей и жестким взглядом темных глаз, коротко стриженная. Выкинув грим и одежду в ржавый мусорный бак, она плюхнулась обратно в машину и выехала на забитые автомобилями улицы Каира, медленно продвигаясь от Нила в сторону международного аэропорта в северо-восточной части города.