Слышу истошный крик Марики!

Полный страха.

Он доносится издалека, с первого этажа. И я, забыв обо всем, бегу, перепрыгивая через две ступеньки…

Сталкиваюсь с ней у самой лестницы. Марика спешит мне навстречу. Испугавшись за нее так сильно, как никогда не пугался, хватаю жену в охапку.

— Что случилось?! Ты в порядке? Живот болит? Ну же не молчи, не молчи, Марика!

В голове сразу проносятся ужасные мысли: вдруг мы с сексом переусердствовали? Вдруг что-то с беременностью?

— Там… Там… Там… — икает Марика, показывая на кухню.

— Ты в порядке? Как себя чувствуешь?

— Я в порядке, но там… на кухне!

Марика обнимает меня крепко. Я выдыхаю спокойнее.

Блин, она меня перепугала! Я подумал о дурном. Но сейчас понимаю, что Марика могла испугаться ерунды. Может быть, мышь проскользнула? Хотя, какие мыши в моем доме?!

— У нас на кухне стоит чужой голый старый мужик! — шепчет Марика. — Я только спустилась, а на кухне… он! Стоит и что-то моет в раковине!

— Чужой мужик в нашем доме?! Не может этого быть, Марика. Я сейчас схожу, проверю.

— Нет-нет, не ходи сам. Вдруг он опасен?!

Задвигаю Марику за спину, делаю шаг в сторону кухни, как вдруг, навстречу нам выплывает…

Блин! Я сам чуть на задницу не сел.

Протираю глаза, чтобы убедиться, что мне ничуть не показалось.

Мой папаша?!

Я его уже несколько лет не видел!

Разговаривал с ним тоже крайне редко. На мое приглашение на свадьбу он так и не ответил!

— Привет, Сашка! — машет мне ладонью, прижимает к левому боку какой-то странный фрукт. — Я к вам с гостинцами!

— Папа? — спрашиваю севшим голосом.

— Что?! — удивленно выглядывает из-за моей спины Марика. — Это твой папа? Но…

— Папа, иди и надень штаны! — прошу, прикрыв глаза жены ладонью. — Разгуливать в таких маленьких плавках в чужом доме просто неприлично.

Мало того, что плавки маленькие, так они еще и красные.

Словом, мой папаша в своем репертуаре. Он всегда считал себя красавчиком, хоть и не вышел лицом. Странно, что на этот его фокус с неотразимостью девушки всегда липли, как мухи. Или, как вариант, они липли на состояние.

— Сашка, поздравляю! К свадьбе успею? Мне бы смокинг прикупить, а то я…

— Папа, — цежу сквозь зубы. — Свадьба была вчера. Иди оденься, я не буду разговаривать с тобой в таком виде.

— У тебя какие-то проблемы с восприятием тел взрослых людей? — подбоченился.

Он такой наглый, что у меня просто слов не находится. Есть одна мысль, пожалуй, но она не самая приятная. Для него, разумеется. Не для меня. Я-то вышвырну этого наглеца с удовольствием. Вон из моего дома!

— У меня проблем нет, но моя жена не должна смотреть на твой старый голый зад, сморщенный, как изюм. Оденься. Или проваливай!

— Хорошо. Я оденусь! Но для протокола… я считаю, что и так одет!

Папаша поворачивается к нам спиной, понимаю, от чего Марика была в шоке. Самому на его обвисший зад смотреть тошно…

— Прости! — обнимаю Марику. — Ты сильно испугалась?

— Очень. Я просто не ожидала, что в доме будут посторонние. Как его вообще запустили?

— Это моя вина, — признаюсь, вздохнув. — Я же до последнего момента надеялся, что папаша прикатит на свадьбу, внес его в список лиц, которых можно пропустить на территорию. Надо было его оттуда удалить, но у меня в голове столько всего крутилось с нашей свадьбой. Я о нем просто забыл!

— Неудивительно. Ладно, я не хотела тебя напугать. Извини, что я отреагировала так бурно.

— Не извиняйся, Марика. Ты у себя дома, а он — гость.

— Вот с этим я бы поспорил! — раздается голос папаши.

Александр

— Не понял… — рычу.

Резко, на пятках разворачиваюсь в сторону отца. Он соизволил приодеться — натянул веселые шорты и просторную, полупрозрачную рубашку белого цвета.

— Ты что-то сказал? — делаю шаг в его сторону. — Ты? Что-то вякнул? В моем доме?!

— Вообще-то, этот дом… кхм… — папаша словно уменьшился в росте, но завершил то, что начал говорить. — Этот дом достался тебе от меня! Как, впрочем, и бизнес.

— Да как ты смеешь… — сжав кулаки, шагаю в его направлении.

— Алекс, — просит Марика, дотронувшись до моего локтя.

Нетерпеливо сбрасываю ее тонкие пальчики. Перед глазами весь мир закрутился черной воронкой, в эпицентре которой остался только он — мой папаша!

— Мало ты мне в прошлом крови выпил? Еще и сейчас выкатил очередной фокус: опоздал на свадьбу, ввалился в дом без предупреждения. Напугал мою беременную жену!

— Я звонил, — пытается оправдаться. — Правда, звонил, но…

— Хрена с два ты мне звонил!

— Алекс, остынь, пожалуйста, — едва слышу голос Марики.

— Все утро звонил! — снова вякает папаня. — Ты не отвечал. Что прикажешь мне делать? Поцеловать ворота собственного дома и уехать? Меня пустили, я вошел.

— Ты не имеешь никакого права заявляться ко мне и вести себя, так, словно ничего не произошло.

— У тебя что-то случилось? — хмурит кустистые брови.

— Блять! Не корчи из себя еще большего придурка, чем ты есть! Ты бросил мне на руки больную маму и бизнес на грани банкротства, а сам снял все деньги со счетов, какие только мог, и умотал в Доминикану, трахать молодых девок! Куча долгов и руины — вот что ты мне оставил. Поэтому не смей вякать о своих правах в этом доме, который до сих пор находится во владении семьи Савицких только благодаря мне!

— Ты выкарабкался из сложной ситуации. Значит, мне есть чем гордиться! — надувает грудь колесом. — Я воспитал тебя настоящим мужиком. Не слюнтяем!

— Ах ты ж…

Все. Терпению хана! Бросаюсь на отца с кулаками и вдруг слышу страшный грохот.

Оборачиваюсь.

На полу валяются осколки чайного сервиза, стоящего на одной из полок — дорогой фарфор с позолотой.

Марика стоит рядом, прижав руку к животу. Моя ярость остывает мгновенно.

— Ты не поранилась?! — перепрыгиваю через осколки, чтобы добраться до жены, стоящей босиком посреди океана острых, как бритва, осколков.

— Нет, я не поранилась, все в порядке, — отвечает она, дыша часто. — Сам не поранься.

— Я не поранюсь. Иди ко мне, на руки!

Подхватываю ее под коленями и уношу прочь из комнаты, поймав все же несколько осколков в собственные пятки.

— Алекс, поставь меня, я могу идти, — бьет меня ладошкой по спине Марика. — А вот тебе не помешает самому присесть.

— Я в порядке.

— Ага, хромаешь! Все, мы уже в спальне. Сядь, пожалуйста, и не топай больше, иначе осколки вопьются глубоко в пятку и потом придется вырезать их в хирургии! — журит меня наблюдательная жена.

— Ты права. Принесешь аптечку? Я выковыряю их.

— Не вздумай лезть сам. Ты на взводе! Я позабочусь о тебе! — качает пальчиком возле моего носа, потом внезапно обнимает крепко-крепко и ерошит мои волосы пальцами.

— Ты убежала так рано! — приподняв ночную сорочку, прижимаюсь лицом к животу Марики. — Я не успел тебя полюбить, как следует. С утра.

— Ох, я боялась, что вообще не смогу встать с кровати, после таких ночных приключений, — смеется Марика. — Но вполне жива и чувствую себя прекрасно.

— Я тоже. Вот только наше первое утро в браке было подгажено появлением папаши, — вздыхаю.

— Ничего. Думаю, ты справишься. Ты всегда справляешься с трудностями. За это я тебя и люблю.

— Надо же! А я думала, что ты скажешь, как я хорош в постели!

— И это тоже. У тебя очень много положительных качеств, Александр.

— Очень люблю тебя.

— И я тебя. А теперь давай я все же принесу аптечку?

— Подожди. Еще минутку, — прошу, наслаждаясь теплом и отзывчивостью стройного тела любимой, пахнущей сладковатой ванилью и ее любимым кокосом. — Говорят, дети похожи на родителей. Я не хочу быть похожим на него, — признаюсь неожиданно. — Я правда не хочу, чтобы дети говорили обо мне: какой же ты скот, папаша.

Голос странно садится, становится чужим и ломким.