Зажмуриваюсь от страха.

Слышится приглушенный хлопок и стон.

— Чтооооо? — хрипит отец Алекса. — Ай-ай… Ай! Вы меня убили. Убилиииии… В груди печет.

К поверженному отцу подлетают несколько мужчин в форме силовиков, заключая запястья подлеца в наручники.

— Марика! Иди ко мне!

Алекс выбегает из укрытия и заключает меня в объятия.

— Ты как? В порядке? — осматривает меня, держа бережно. — Как самочувствие?

— Все хорошо. Я испугалась немного. Думала, что вы его просто схватите!

Прячу лицо на груди Алекса, слушая брань его отца.

— В него стреляли?

— Пули резиновые, не переживай. Такого гада резиновой пулей не убьешь, — расслабленно улыбается Алекс. — Но признаюсь, было очень приятно.

— Теперь все кончено?

— Да, ему припаяют несколько статей. Я подключил связи, отправится за решетку надолго. Я давал ему шанс уйти достойно. Он им не воспользовался, — ставит точку в разговоре.

Супруг смотрит вслед внедорожнику, на котором увозят его отца.

— Все будет хорошо, — целую мужа в щеку.

— Теперь точно, — целует меня в ответ. — Поехали в наш дом?

— Да.

Марика

Неспешно прогуливаемся до внедорожника Алекса. За рулем сегодня водитель, но Савицкий отпускает его молчаливым кивком. Водитель понимает распоряжение без лишних слов и пересаживается в машину охраны.

Я перевожу взгляд с фигуры любимого мужчины на темное небо.

— Мне не верится, что этот безумно длинный день закончился.

— Он кончится, когда мы уснем после того, как я выжму из тебя все соки.

— Ты намекаешь на секс?

Меня обдает жаром, и мои щеки покрываются румянцем. Становится слишком тепло и тесно в груди.

— Намекаю? Марика, я целый день ждал именно этого. Я не позволю никаким обстоятельствам лишить нас того, что хочется нам обоим.

Решимость в его словах, твердая уверенность в своих силах возбуждают меня.

Я чувствую себя так, словно впервые влюбилась. Или я по-настоящему влюбилась в него после того, что мы пережили сегодня?

Он вырос эмоционально за то время, что мы знакомы.

Я уверена, что прежний Алекс поступил бы иначе и, возможно, его отцу удалось бы нас рассорить. Но только не сегодня.

Алекс помогает забраться в автомобиль. Он плавно стартует с парковки. Савицкий находит мою ладонь и переплетает пальцы.

Он мой муж, отец моего ребенка, а я не перестаю испытывать к нему слабость и непреодолимую тягу.

Желание быть рядом лишь крепнет день ото дня.

— Нам не помешает немного расслабиться.

— Ты снова про секс?

— Опять, — улыбается, обнажив белоснежные зубы. — Снова. Всегда.

У меня в животе начинают порхать бабочки.

Мне хочется любоваться его улыбкой и потрясающим блеском в глазах, но Алексу нужно смотреть на дорогу. Поэтому все, что мне остается, это любоваться его безупречным профилем.

У меня самый лучший, самый сексуальный в мире муж, и я люблю его больше жизни.

Александр

— Дом, милый дом… — напевает себе под нос Марика, раздеваясь.

Я надеюсь, что теперь, после изгнания скверны дом действительно принадлежит только нам и его можно назвать местом, где снимаются все щиты и маски, оставляя место для того, чтобы побыть самими собой.

— Ты голодна?

— Нет, пожалуй. Не хочу ужинать.

— Чего же ты хочешь?

Марика направляется в сторону ванной.

— Поможешь мне снять бюстгальтер? Руки не дотягиваются до крючка.

— Помогу с большой охотой, — отвечаю с улыбкой.

По сути, мы раздеваемся еще не дойдя до ванной комнаты, оставив след из разбросанной одежды, и последним флагом, сигнализирующим о совместной победе, служат трусики Марики с пятнышком влаги ее возбуждения.

Ставлю ванну наполняться, но не могу отказать себе в удовольствии начать процесс еще до омовения.

Сегодня мы понимаем друг друга без слов. Я целую Марику и мягко подталкиваю к раковине. Она опирается на нее ладонями и прогибается в спине, подставляясь под мою каменную эрекцию.

Приставив член к сладкой дырочке, снимая головкой липкую влагу, размазывая по лепесткам. Надавливаю и вхожу глубоким, медленным тараном, чувствуя, как она тесно и жадно обхватывает стенками лона каждый сантиметр моего напряженного члена.

Не сдержавшись, стону громко, двинув бедрами.

Засаживаю до самого основания и едва дышу. Мне хочется двигаться немедленно — быстро и жестко.

Наблюдаю за выражением лица Марики в зеркале. Она приоткрывает рот и стонет:

— Давай, — прикусив губу.

Придерживаю любимую за бедра, начинаю двигаться, быстро набирая необходимый темп.

Чувство, что могу взлететь. Громким, влажным звукам наших тел служат стоны удовольствия.

Минуты жаркого единения пролетают словно жалкие мгновения.

Даже кончив, я еще чувствую, что нахожусь глубоко в ней. Не только в теле Марики, но и в ее крови, под кожей. Там, глубоко под ребрами, в ее сердце, так же как и она — во мне.

— Ты чудо! — говорю хрипло.

Вынимаю член. С улыбкой наблюдаю, как сперма скатывается по внутренней стороне бедер Марики вместе с ее влагой.

— Ты чертов извращенец.

— Но ты меня любишь.

— Да. Еще больше полюблю, если ты сейчас же закроешь кран и мы не затопим ванну.

— О,блин!

Неужели мы увлеклись так надолго? Ванна уже полная.

— Я забыла про пену.

— Без пены намного лучше, поверь. Я могу смотреть на тебя и мне не придется фантазировать, как выглядит твоя грудь.

— Ты знаешь, как она выглядит. Более того, ты держишь меня за нее, — ласково журит меня Марика.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Наклонившись, обвожу соски языком по очереди. Они твердеют еще больше…

— Заводная штучка! Ты только разогрелась…

— Я подам на тебя жалобу за сексуальные домогательства.

— Я подам ответный иск на то, что ты меня провоцируешь. У меня целый штат юристов. Как думаешь, кто выиграет этот процесс.

— Мы оба?

— Верно.

Приходится немного спустить воду. Потом я подхватываю Марику на руки и опускаюсь вместе с ней в наполненную ванну.

Марика опирается на мою грудь спиной, но укладывается так, что немного повернув голову, может смотреть мне в лицо. Я держу ее в объятиях так, словно могу потерять. Я даже не хочу думать об этом, но сегодня мы были на волосок от краха и только доверие, которому научила меня Марика, спасло нас.

Мы разговариваем о пустяках. По большей части, молчим, но я слышу, как за нас говорит сердцебиение и дыхание — одно на двоих.

Марику начинает клонить в сон…

Пора бы вылезти из ванны, но до того лень шевельнуть хоть мизинцем…

— Пойдем на кровать? — предлагает она.

— Я хотел сказать тебе тоже самое. Но мне слишком нравится держать тебя за грудь.

— Ты просто тоже едва не уснул.

Что я могу на это сказать? Она права…

В спальне мы просто срываем покрывало и сбрасываем его вниз, на пол. Обычно Марика журит меня за такое, но сегодня инициатор — она. Значит, ей не терпится оказаться в объятиях Морфея и я, даже находясь рядом, начинаю ревновать к этому удачливому сукину сыну…

Обнимаю рукой за грудь, потом перемещаюсь ниже, на круглый животик… Чувствую толчки нашего малыша.

— Марика?

— Ммм? — сонно.

— Выкинешь завтра дерьмокнижки о воспитании детей-лидеров, которые тебе дарил мой папаша?

— С удовольствием.

Засыпая, я все еще думаю о том, смогу ли я когда-нибудь насытиться любимой и начинаю завидовать. На этот раз самому себе…

Я везунчик, если встретил Марику, и дважды везунчик, что она полюбила меня таким, какой я есть.

Марика

Спустя три дня

За нашими заботами я совсем забыла о брате и, увидев кучу пропущенных звонков от него, испытала чувство стыда.