– Ну? В чем дело? – Хардин растягивается на кровати, заложив руки за голову. На нем спортивные шорты в обтяжку с такой низкой талией, что мне сразу становится ясно: трусов под ними нет.

– Хардин, мне очень жаль, что я так отдалилась от тебя. Ты ведь знаешь, что мне просто нужно время, чтобы во всем разобраться, – произношу я в качестве вступления. Эти слова не входили в мои планы, но, похоже, мой язык никак не может договориться с головой.

– Все в порядке. Хорошо, что ты пришла, ведь мы оба знаем: у меня плохо получается держаться от тебя подальше, и это меня ужасно бесит. – Видимо, ему стало легче, так как мы начали разговаривать. Он смотрит на меня не отрываясь, и я не могу отвернуться от его проницательных глаз.

– Я знаю.

Не могу отрицать, что за последнюю неделю он явно научился сдерживаться. Мне нравится, что он стал более предсказуемым, но выстроенная мною стена разделяет нас по-прежнему, и я подсознательно жду, когда он накинется на меня в своей обычной манере.

– Ты разговаривал с Кристианом? – спрашиваю я. Необходимо вернуться к теме разговора, прежде чем меня слишком глубоко затянет в бесконечный водоворот наших отношений.

Сразу же напрягшись, он искоса бросает на меня взгляд.

– Нет.

Да, неважное начало.

– Извини, не хотела показаться бесчувственной. Просто пытаюсь понять, что сейчас у тебя на уме.

Еще несколько секунд он молчит, и тишина расстилается между нами, словно лента бесконечной дороги.

Тесса не сводит с меня взгляда. Тревога в ее глазах вызывает во мне ответное грызущее беспокойство. Она прошла через многое, и я часто был виновником ее бед, поэтому чего уж ей точно не стоит делать, так это волноваться обо мне. Я хочу, чтобы она сосредоточилась на себе и на том, чтобы снова обрести себя, а не тратила силы на мои проблемы. Мне нравится, как она проявляет сочувствие к другим, особенно ко мне, забывая о собственных горестях.

– Ты не бесчувственная. Мне повезло, что ты вообще со мной разговариваешь. – Это правда, но я понятия не имею, как наша беседа будет развиваться дальше.

Тесса медленно кивает. И выдерживает паузу, прежде чем деликатно задать вопрос, который, я уверен, и был главной причиной ее прихода.

– Так ты планируешь рассказать Кену обо всем, что случилось в Лондоне?

Закрыв глаза, я откидываюсь на кровати и раздумываю над ее словами, не торопясь отвечать. Я много размышлял об этом последние пару дней, сомневаясь, стоит ли сознаться ему во всем или лучше, наоборот, придержать информацию. Нужно ли Кену знать? А если расскажу, хочется ли мне смириться с неизбежными переменами? Изменится ли что-то или я просто морочу себе голову? Какая ирония: как раз когда я стал относиться к нему терпимее и был готов простить, выясняется, что он даже не мой отец, чтобы его прощать.

Я открываю глаза и сажусь.

– Еще не решил. Вообще я хотел узнать твое мнение по этому поводу.

Серо-голубые глаза моей девочки не сияют тем светом, к которому я привык, но сегодня в них больше жизни, чем в последний раз, когда я ее видел. Невыносимая пытка находиться с ней под одной крышей и не быть рядом – так, как мне хочется.

Насмешка судьбы перевернула все с ног на голову, и теперь я умоляю ее обратить на меня внимание, умоляю ее о любой малости, которую она готова предложить. Даже сейчас чуткого выражения ее глаз достаточно, чтобы смягчить нескончаемую боль, с которой мне невыносимо жить. И неважно, как далеко Тесса меня оттолкнет.

– Ты бы хотел поддерживать отношения с Кристианом? – мягко спрашивает она, проводя пальцами по потрепанному шву на стеганом одеяле.

– Нет, – вырывается у меня. – Черт, не знаю, – тут же поправляюсь я. – Я хочу, чтобы ты сказала мне, что делать.

Кивнув, она встречается со мной взглядом.

– Мне кажется, тебе следует рассказать обо всем Кену только в том случае, если ты считаешь, что это поможет тебе справиться с какими-то проблемами из детства. Я думаю, что лучше промолчать, если единственная причина – это злоба или гнев. Что касается Кристиана, наверное, у тебя еще есть немного времени, чтобы принять решение. Просто посмотри, как будут развиваться события, – предлагает она понимающим тоном – так, как умеет только она.

– Как тебе это удается?

Она в замешательстве наклоняет подбородок.

– Что именно?

– Всегда говорить правильные вещи.

– Это не так. – Ее мягкий смех разносится по комнате. – Я не говорю никаких правильных вещей.

– Говоришь. – Я тянусь к ней рукой, но она отстраняется. – Ты говоришь правильные вещи, всегда так было. Раньше я просто тебя не слышал.

Тесса отворачивается, но это нормально. Потребуется время, чтобы она привыкла слышать от меня такое. Но она привыкнет. Я поклялся рассказывать ей о своих чувствах, перестать быть эгоистом и не ожидать, чтобы она расшифровывала каждое мое слово или намерение.

Тишину нарушает вибрирующий звук мобильного, и она достает телефон из кармана толстовки, которая ей явно велика. Я заставляю себя притвориться, что она купила эту толстовку, а не одолжила ее у Лэндона. Мне приходилось носить чуть ли не все его вещи, украшенные подобной символикой, но мне не нравится, что его одежда касается ее кожи. Это нелогично и чертовски глупо, но я не могу избавиться от этих мыслей, которые сами лезут в голову.

Она проводит большим пальцем по экрану, и до меня не сразу доходит, что я вижу.

Прежде чем она успевает меня остановить, я выхватываю телефон из ее рук.

– Айфон? Ты что, издеваешься?! – Я таращусь на телефон. – Это твой?

– Да. – Ее щеки заливает румянец, она тянется за мобильником, но я поднимаю руки над головой, чтобы она не достала.

– Значит, теперь у тебя айфон, но когда я предлагал его купить, ты отказывалась наотрез! – дразню я. Она распахивает глаза и нервно вздыхает. – Что же заставило тебя передумать? – улыбаюсь я, смягчая неприятную для нее ситуацию.

– Не знаю. Наверное, просто пришло время, – пожимает она плечами, все еще нервничая.

Мне не нравится, что она чувствует себя не в своей тарелке, но я надеюсь, что шутливое отношение исправит ситуацию.

– Какой пароль? – спрашиваю я, нажимая на цифры, которые, как мне кажется, она бы использовала.

Ха, получилось с первого раза, и вот меня приветствует ее рабочий стол.

– Хардин! – визжит она, пытаясь забрать у меня мобильник. – Ты не можешь просто взять и залезть в мой телефон! – Она наклоняется и хватает меня одной рукой за голое предплечье, а другой тянется за телефоном.

– Нет, могу, – смеюсь я. Я начинаю дрожать от одного ее прикосновения, каждая клеточка моего тела оживает.

С милой легкой улыбкой, которой мне так не хватало, она требовательно протягивает свою ручку.

– Ладно, тогда давай свой.

– Ну уж нет, извини. – Продолжая ее дразнить, я как одержимый пролистываю ее текстовые сообщения.

– Отдай телефон! – ноет она и подходит ближе, но затем улыбка исчезает с ее лица. – Видимо, у тебя в телефоне много такого, чего мне не стоит видеть. – И я чувствую, что она снова закрывается от меня.

– Вовсе нет. Там больше тысячи твоих фотографий и целый альбом твоей дурацкой музыки. А если тебе действительно хочется убедиться, насколько я жалок, можешь проверить журнал исходящих вызовов и посмотреть, сколько раз я звонил на твой старый номер, но все время попадал на гребаное автоматическое сообщение, что он больше не обслуживается.

Она пристально смотрит на меня, явно не веря. И винить мне ее не за что. Ее глаза смягчаются, но лишь на мгновение.

– И там не будет номера Джанин? – Она говорит так тихо, что я с трудом улавливаю обвинительный тон.

– Что? Нет! Давай, посмотри сама. Он на комоде.

– Пожалуй, не стоит.

Я встаю на колени и прижимаюсь к ней плечом.

– Тесса, она ничего для меня не значит. Никогда этого не будет.

Тесса упорно делает вид, что ей все равно. Она борется сама с собой, пытаясь доказать мне, что ей теперь нет до меня дела, но я знаю ее лучше. Я знаю, что она не может избавиться от мысли, что я был с другой женщиной.