— Морская черепаха отложила здесь яйца. Ты когда-нибудь их видела?

Ронни покачала головой, и Стив продолжил:

— Они очень красивые создания, с красновато-коричневым панцирем. А весят до восьмисот фунтов. Северная Каролина — одно из немногих мест, где они откладывают яйца. Но все равно это исчезающий вид. Думаю, одна из тысячи достигает зрелос­ти, и я не хочу, чтобы еноты добрались до гнезда, прежде чем че­репашки вылупятся.

— Но откуда енотам знать, что гнездо здесь?

— Когда самка кладет яйца, она выпускает мочу. Еноты ее чуют и добираются до яиц. В детстве я нашел гнездо по другую сторону пирса. Еще вчера все было в порядке, а на другой день остались одни скорлупки. Я так расстроился!

— Вчера я видела енота на нашем крыльце.

— Знаю. Он приходил рыться в мусоре. И как только я вой­ду в дом, немедленно позвоню в «Аквариум» — пусть пришлют специальную клетку, которой можно оградить гнездо.

— А сегодня ночью?

— Будем надеяться, что ничего такого не случится.

Ронни заправила прядь волос за ухо:

— Па, можно что-то спросить?

— Все, что угодно.

— Почему ты сказал, что веришь мне?

В профиль она походила и на молодую женщину, которой становилась, и на маленькую девочку, которую он помнил.

— Потому что это действительно так.

— И поэтому ты спрятал пианино за перегородкой? Я сразу поняла, когда вошла.

Стив покачал головой:

— Нет. Я сделал это, потому что люблю тебя.

Ронни коротко улыбнулась и, поколебавшись, села рядом. Они молча наблюдали, как волны непрерывно накатывают на песок. Скоро начнется прилив, и пляж почти скрылся под во­дой.

— Что со мной будет? — спросила она.

— Пит поговорит с владельцем, но я не знаю точно. Пара этих пластинок были коллекционными и довольно дорогими.

Ронни стало нехорошо.

— Ты уже сказал маме?

— Нет.

— Собираешься?

— Возможно.

Оба помолчали. Мимо дома прошла компания виндсерфе­ров, державших доски. Волны постепенно поднимались, вски­пали и разбивались о берег, прежде чем возродиться снова.

— Когда ты позвонишь в «Аквариум»?

— Когда вернусь в дом. Так или иначе, а Джона голоден. Нужно начинать готовить ужин.

Ронни уставилась на гнездо. Она так волновалась и переживала, что не могла есть.

— Не хочу, чтобы сегодня ночью что-то случилось с черепашками.

— Так что ты решила делать? — спокойно спросил Стив.

Несколько часов спустя, уложив Джону, Стив вышел на заднее крыльцо посмотреть, что с Ронни. Позвонив в «Аквариум», он отправился в магазин и купил все, что, по его мнению, могло понадобиться Ронни: легкий спальник, походный фонарь, де­шевую подушку и спрей от комаров.

Ему не нравилось, что Ронни будет спать одна на берегу, но она была полна решимости, и он восхищался ее стремлением защитить гнездо. Она твердила, что все обойдется, и до неко­торой степени он верил, что это правда. Как большинство тех, кто вырос на Манхэттене, она рано усвоила необходимость вес­ти себя осторожно и была достаточно умудренной жизненным опытом, чтобы знать, каким опасным местом может быть боль­шой город. Кроме того, гнездо было менее чем в пятидесяти фу­тах от окна спальни, которое он решил не закрывать. Если что-то случится, он наверняка услышит. Благодаря высоченной дюне и расположению гнезда вряд ли кто-то, проходя по бере­гу, увидит ее.

Все же Ронни только семнадцать, и он ее отец, а это значит, что скорее всего каждые несколько часов придется проверять, как она тут. Понятно, что спать ему не придется.

От луны остался узкий ломтик, но небо было ясное, и он, идя по берегу, обдумывал их разговор. Интересно, что она дума­ет по поводу спрятанного пианино? И проснется ли утром в том же настроении, как все эти дни?

Стив не знал. Подходя ближе и уже различая фигурку спя­щей Ронни, он думал о потерянных годах, которые никогда не вернуть.

Игра света и теней делала ее одновременно моложе и стар­ше своего возраста, и он долго любовался ею, не забывая огля­дывать берег. Ни души.

Поэтому Стив вошел в дом и включил телевизор. Несколь­ко раз нажал кнопку пульта, переключая каналы, после чего бро­сил эту затею и забрался в кровать.

Он заснул почти немедленно, но через час проснулся, осто­рожно вышел и зашагал туда, где спала дочь, которую любил больше жизни.

Проснувшись, Ронни поняла, что у нее все болит. Все, что может болеть: спина, шея, — и когда она набралась мужества сесть, боль пронзила плечо.

Неужели кому-то нравится спать на земле? Многие ее при­ятели превозносили радости жизни в лагере и походы, но она уже тогда считала их спятившими. Спать на земле ужасно не­удобно!

И конечно, чертово солнце било прямо в глаза. Судя по тому, что она каждый день просыпалась с фермерами, ничего не из­менилось, и сейчас еще нет семи. Солнце висело низко над оке­аном. Немногочисленные люди бегали или прогуливали собаку края воды. Они уж точно спали в кроватях!

Она представить не могла прогулок в такой час, не говоря уже о пробежках. Сейчас ей даже дышать было трудно. Еще не­много, и она просто свалится без сознания!

Набравшись храбрости, она встала и только тогда вспомни­ла, почему провела здесь всю ночь. Девушка проверила гнездо, с облегчением отметив, что оно не тронуто. Кроме того, боль по­тихоньку утихала. Интересно, как Блейз перенесла ночевку на берегу...

И тут все вернулось. Ведь это Блейз так ее подставила!

Девушка закрыла глаза, воскрешая в памяти всю историю. Каким злобным взглядом сверлил ее менеджер, пока не прибы­ла полицейская машина! Как расстроился офицер Пит, увидев, кого задержал! А ведь ей пришлось еще и отцу звонить!

По пути домой ее чуть не вырвало прямо в машине.

Слава Богу, есть и светлое пятно! Отец не взорвался, не стал ее отчитывать. И что всего невероятнее, сказал, что верит в ее виновность. Впрочем, он еще не говорил с ма. Как только это случится, все пропало! Мать наверняка будет орать и бесноваться, пока па не сдастся. И тогда он буквально сотрет ее в порошок, потому что так пообещал матери. После того инцидента ма терзала ее месяц, а это куда хуже, чем просто инцидент.

Ей снова стало плохо. Она не представляла, как может про­вести месяц в комнате, которую приходится с кем-то делить. В месте, где она вовсе не желает находиться. Неужели с ней может случиться что-то худшее, чем то, что случилось?

Вытянув руки, она вскрикнула от режущей боли в плече и медленно, осторожно их опустила.

Следующие несколько минут она перетаскивала вещи к зад­нему крыльцу. Хотя гнездо было за домом, не стоит, чтобы со­седи гадали, почему она спит на пляже. Судя по великолепию домов, окружавших их коттедж, в них жили люди, желавшие, чтобы все было в порядке и их взору представала идеальная кар­тина, когда они стоят на заднем крыльце или пьют по утрам кофе. Сознание того, что кто-то спит рядом с их домом, возможно, не вписывается в общий сценарий совершенства, и не хватало еще, чтобы здесь снова появилась полиция! При своем невезении она, возможно, будет арестована за бродяжничество. За злостное бро­дяжничество.

Перенести все удалось в два приема — у нее не хватило сил утащить все сразу, — и тут она поняла, что оставила около дюны «Анну Каренину». Она собиралась почитать прошлой ночью, но слишком устала и положила книгу под обломок плавника, что­бы туман ее не испортил. Возвращаясь на берег, она заметила парня в бежевом комбинезоне с логотипом «Блейкли брейкс». Он нес большую катушку желтой ленты и охапку палочек. Ронни показалось, что он направляется к их дому.

К тому времени, когда она нашла книгу, парень приблизил­ся еще и сейчас огибал дюну. Потом он направился к ней. Ког­да их глаза встретились, Ронни лишилась дара речи, что бывало крайне редко.

Несмотря на комбинезон, она сразу его узнала. И покрас­нела, увидев, какой он без рубашки: загорелый и мускулистый, каштановые волосы влажны от пота, браслет-макраме сполз с запястья. Это тот парень с волейбольного поля, который вре­зался в нее, тот парень, друг которого едва не подрался с Мар­кусом.