Насколько я уловил, Старейшины и другие мыслящие смогли перемещать «кровь Создателя» между сотворёнными разделёнными пространствами при помощи полей гравитации, не давая ей останавливаться и по возможности истекать в неизвестность. По сути, сформулировали один из новых законов мироздания. При этом возникла определённая зависимость течения времени от масс объектов и неравномерность его распределения, но это дало движение и вернуло возможность существовать. Постепенно добрались и освободили замерших. Правда, не все измерения удалось охватить, а также это требовало постоянного «эффекта присутствия»: контроля сознанием со стороны, пусть не всех, но огромного числа ещё живых Старейшин и «Иных». Время пока всё так же поступало оттуда откуда и раньше, но уже невозможно было точно сказать — это также было заслугой энергии тяготения или продолжало работать «Сердце», чем бы оно не являлось, которое качало жизнь всегда. Часть сделанного старшими, можно упрощённо сравнить с шунтированием и с пропусканием через очистительное измерение, где с этого момента, отделялся и накапливался отпечаток всего прошлого.

Дальнейшие события опять шли урывками. Причём как и раньше, каждое отдельное из них, я не способен был определить по продолжительности, так как именно время являлось пострадавшим и причиной происходящего, и у меня просто не было возможности его измерить. Кроме боли и растерянности в эфире, присутствовали и странные замыслы: то ли ритуалы, то ли научные эксперименты. Переживания за кого-то неизмеримо мудрого, от которого поступали указания что и где надо исправить. Совместными усилиями свободные сознания пытались восстановить пространство и местами это даже получалось, но что их потуги в бесконечной вселенной. Они также убедились, что произошедшая катастрофа затронула все обозримые параллельные миры, а скорее всего, совсем всё мироздание. Айо оказался самым сильным и способным в управлении временем. Он обучал других людей контролю и регулированию необходимых процессов. Создавая единую гармоничную систему взаимосвязи, подчинённую единому закону. Он ли был инициатором этих действий или выполнял указания, я понять не мог. Эх! Слишком большая разница в скорости и уровне мышления.

Сознания погибших и потерявших тела людей и иных, словно по чьей-то воле, не растворялось в небытие, а объединяясь в сложном алгоритме, втягивалось полностью в единое поле, как бы окутывало некоторые точки притяжения, соединяясь между собой информационными каналами и иногда соприкасаясь с разумами активных живых. Существовавшая система становилась новой, обновлялась. Невидимые поля знаний, невиданная ранее возможность к восстановлению, ведь раньше разумные были вечны, не умирали и не гибли.

В какой-то момент, словно что-то услышав Айо шагнув переместился на Землю и оказался на скалистом плато. Прямо перед ним диаметром несколько километров, «поглотив» огромные горы, разверзлась пустота. Чернеющая дыра непроглядной расщелиной уходила вглубь земли, постепенно разлагая и впитывая в себя окружающие камни. Воздух с рёвом втягивался внутрь. Недалеко стоял один из сыновей Айо Зеус и только его усилия не давали процессу ускориться. Становилось понятно, что планета обречена и эта пока ещё маленький излом относительно быстро поглотит и другое пространство на много световых лет вокруг. Усилий не хватало. Огромные жгуты молнии срывались с небес, раскалывали пространство ударяли в края ямы и змеясь разбегались по кромке, формируя материю заново; били прямо в Зеуса и, проходя через него, срывались с рук яркими шарами устремляясь куда-то в центр этой огромной пасти, но гасли, там не преодолев и сотни метров. Вспышки высвечивали пять силуэтов, которые находились внизу, внутри тьмы, и ещё каким-то образом оставаясь целыми, крутились как в водовороте, погружаясь всё глубже. Айо остановил время то, что рядом, оставив его только для себя, и всё замерло. Прямо перед ним возник яркий золотой жгут, он раскрутился и как хлыст бросился вниз и там зацепив еле видимые тени в одно мгновение выдернул их раскидал на самом краю. Это оказались ещё пятеро из детей Айо. В то же мгновение реальность опять ожила и борьба продолжилась. Но теперь поднявшись, младшие устремили свои взоры на отца и, согласовав частоту ментальной энергии, стали действовать совместно. Усилием разума создали огромную сеть такого же светящегося золотого плетения, которая как крючками вцепилась в края разлома и стала стягивать пространство, формируя материю, гораздо быстрее, чем она распадалась. Закрыв эту «гадость» обессиленные младшие, повалились на Землю, которая, казалось, издала стон облегчения. Старший же продолжил непрерывно общаться с другими Старейшинами и «Иными».

Некоторые области, видимые им и вроде как неохваченные, представлялись страшными местами. То, что там происходило можно было назвать хаосом. Время проистекало там спонтанно, то гигантскими толчками, то еле заметными проявлениями, то вовсе замирая, из-за чего материя разрывалась от энергетических катаклизмов различного вида, измерения перемешивались, искажая реальность. О разнообразных живых формах и людях, находящихся там, я старался и не задумываться. Некоторые Старейшины и «Иные» продолжали гибнуть, застывали от случайно задевавших их разломов, нескольких затянуло в безвременье, когда они помогали друг другу. В какой-то момент решение было принято. Дети подошли к отцу и обняли его, а затем заключили его в кольцо. Он же стал больше, всё больше и больше, становясь гигантом.

Айо увеличивался, теряя форму человека, перестраивая вокруг себя законы и материю, преобразуя их в нужные ему последовательности и элементы. Занимаемое им пространство всё увеличивалось. Но при этом видимая реальность не менялась. Он становился самим миром как бы растворяясь в нём и одновременно растворяя его в себе. В какой-то момент он стал больше планеты и продолжил расти. Сознание как таковое уже почти не принадлежало ему и не содержало в себе личности, оно стало программой, подчинявшей время определённым правилам, делая необходимые процессы непрерывными, безошибочными и измеряемыми. Весь потенциал разума был занят одной-единственной задачей и прерваться от этого уже не мог. По крайней мере, я так понял произошедшее. Потом я увидел, как бы часть вселенной, ту часть, которую мог воспринять мой мозг. В ней во многих местах, происходило тоже самое: как огромные кляксы новый алгоритм расплывался и соединялся, стараясь не оставить неконтролируемого пространства. Старейшины и «Иные» уходили, объединяясь и становясь навсегда частью фундамента для законов мироздания. Отдавали жизнь, скрепляя собой разрывы — перевоплощаясь в скрепы нового мира. Но не все и, как мне показалось, не везде. Слишком мало их осталось, а оконечности вселенной я не видел. Их поступок решил проблему со Временем и хоть оно не вернулось к прежнему течению, но решение было, а вот другие проблемы не исчезли. И они не заставили себя долго ждать. Страшные изменения перекинулись из неживого мира в мир живых, или появились там одновременно, но замечены были только теперь. Кровь одной из великих матерей остановилась внутри тела без каких-либо понятных причин.

— Хеди, ты же понимаешь я не могу надолго уйти. И у тебя гораздо больше знаний, возможностей в этом деле и знакомств в городе. Для тебя это легче. Николаев был важен. Да и просто хороший человек. Кроме того, нам надо понять — это личное или связано с заповедником.

— Сергий, а ты прекрасно знаешь, как я не люблю бывать в этом гадюшнике. Это далеко. Дорога туда, потом обратно. Общаться с этими гнилыми и жадными людьми.

— Общайся с хорошими, щедрыми и нéлюдью, — улыбнулся Матвеевич, но тут же скривился и продолжил уже серьёзно: — Кроме тебя, быстро и точно всё выведать никто не сможет. А тут надо действовать именно быстро. Иначе нам труднее будет поставить на эту должность Петровича, а на его место Кирилла. Ты же, как никто другой, понимаешь насколько для нас это важно. Посторонние нам здесь житья не дадут.