— Ну что тут рассказывать? Вы и так всё уже знаете. Ничего нового я не скажу, — зло и обречённо проговорил «деревянный барон». — Вчера днём, мой человек, приехавший к восьмой бригаде, которая даже не находилась на территории заповедника, обнаружил, что вся техника выведена из строя. Все соединительные муфты, узлы и другие неметаллические детали, растворены какими-то химическими реагентами. Я считаю именно так. Хотя мои люди утверждают, что все эти детали съедены то ли мышами, то ли крысами, то ли другими лесными грызунами и даже птицами. Однако имеются ещё и разбитые стёкла, сгоревшее имущество и следы химической коррозии на металле.

Собрание началось рано утром в кабинете Замшина, но в этот раз в более расширенном формате.

— А что говорит следственная группа? — спросил заместитель главы.

— Пока рано делать выводы. Собируться необходимые образцы, будут назначены экспертизы. Все повреждения зафиксированы и составлены положенные протоколы, — спокойно начал отчитываться прокурор. — Гораздо важней, что произошло с людьми. Как вы знаете, ни одного человека в районе базирования бригады обнаружено не было. Все следы указывают на то, что они в спешке покинули это место и направились прямиком на территорию заповедника по свеже вырубленной просеке. Причём надо полагать, часть из них ушла туда без одежды, несмотря на зимнюю погоду. Там их следы расходятся и теряются. На настоящий момент судьба рабочих не установлена. Ведутся поисковые мероприятия силами военнослужащих, МВД, сотрудников заповедника и добровольцами.

— Опять скажите, что это ваш «хозяин леса» причастен? Так он вроде как издох, — уставившись на временно исполняющего обязанности директора заповедника, изрёк глава Края.

— Нет, конечно, — поднял глаза от бумаг Петрович. — Уже на территории они могли, теоретически, подвергнуться нападению диких животных. Следов подтверждающих это пока не найдено, но чтобы портить технику... да ещё так качественно. Нельзя сказать, что такого совсем никогда не было. В записях зафиксировано, что лет 30 назад было нашествие грызунов и насекомых, так тогда в одной из деревень весь урожай поели и инвентарь попортили и было это не зимой.

— Мой бригадир доложил мне, что накануне ему отзвонился его зам и сообщил, что приходил некто представившийся Сергеем Матвеевичем и недвусмысленно угрожал, — добавил Фельдин.

— Опять этот Сергей Матвеевич! Господин прокурор давайте-ка арестуем этого мошенника, выдающего себя за сотрудника заповедника, — стукнул ладошкой по столу губернатор.

— Ну, во-первых, вначале будет проведено расследование и сняты показания с бригадира, и в случае нахождения, с его заместителя, а уже потом можно будет говорить о показаниях Сергея Матвеевича, а задерживать его не за что, — всё также спокойно ответил Семён Аркадьевич.

— Вот даже как. То есть расследование проводить вы не отказываетесь, а вот задерживать некоего Сергея Матвеевича, отказываетесь? Я тут справки навёл, так выясняется, что за всё время существования заповедника не было ни одного уголовного дела на браконьеров. Это как такое возможно? — зло выкрикнул Анатолий Петрович.

— Административные дела заводились и их много, но это, в основном, касалось незначительных попыток местных жителей. Уголовных дел не заводилось, так как ни один хорошо подготовленный браконьер причинить достаточного вреда не успевали. И их либо задерживали егеря, либо они погибали в результате различных несчастных случаев. Заповедник опасное место для прогулок. Что касается Сергея Матвеевича, максимум что мы по закону можем сделать, это опросить его как возможного свидетеля. И то, повторюсь, если будут необходимые показания о его какой-либо причастности, — прокурор положил перед Замшиным листок со статистикой.

— Вы сказали во-первых. А что во-вторых? — поинтересовался зам главы.

— А, во-вторых, опросить Сергея Матвеевича просто не получится.

— Мне уже надоели эти «не». Щас всё организуем. И я лично. Слышите? Лично поучаствую в этом, — глава схватил сотовый телефон. — Владимир Владимирович, добрый день. Это Замшин Анатолий Петрович… да нет. С комиссией всё уже решено. Спасибо. Она уехала. Тут нужен ваш приказ... точнее пара звонков. Местные начальники плохо сотрудничают и подчиняются главе исполнительной власти края… ну да МВД, а ещё я хотел бы привлечь военных. У нас тут как раз поисковые мероприятия пропавших людей ищем. Лишний стимул к быстрому исполнению приказов не помешает… да, это непосредственно касается нашего дела… хорошо, спасибо, жду.

Губернатор положил телефон посмотрел на исполняющего обязанности директора заповедника.

— А вы, Андрей Петрович, нам расскажете и точно покажете где проживает неуловимый «ковбой Джо» именно на территории заповедника, так как в близлежащих деревнях мои люди его не нашли.

— Да, без проблем. Если полетим на вертолётах местных авиалиний, то пилоты прекрасно знают это место. Только это не его дом, а старая заброшенная заимка егерей ещё дореволюционной постройки, в которой он иногда останавливается, — ответил Звягинцев.

— Вот и прекрасно. Щас отдам распоряжение, пусть готовятся.

Прокурор посмотрел на директора и улыбнулся, каким-то своим мыслям.

******

Татаринов Вячеслав Геннадьевич сидел на кровати в отдельной проплаченной палате отделения неврозов, будучи недавно переведённым из реабилитационного отделения психиатрического стационара. Здесь условия можно было бы уже считать почти курортными, по сравнению с острым отделением, куда он попал изначально, если бы не всё так же повторяющиеся сны и галлюцинации, которые не пропали несмотря на честно принимаемые препараты. Сам бывший-новый директор заповедника уже сомневался в этих лекарствах, списывая на них половину своих страхов и переживаний. И даже стал подозревать медицинский персонал в сговоре с тайным обществом «зелёных».

— Татаринов, к вам посетитель. Она ожидает вас в холле, — в палату заглянула медицинская сестра.

За одним из столов большого зала сидел персональный кошмар. Старая «ведьма», как он её называл. Уже собираясь дать дёру, экс-директор обнаружил, что обычного ужаса при её появлении не испытывает и некоторые признаки показались ему характерными, чтобы принять увиденное за реальность, а не галлюцинацию. Это сподвигло его на решимость присесть напротив.

— Добрый день, Вячеслав Геннадьевич, — начала разговор не галлюцинация.

— Возможно, — выдавил из себя тот к кому обратились, положив руки на стол как примерный первоклассник.

— Вам милок надо поменять друзей и людей управляющих вашей зарплатой, отказаться от попыток вернуть себе должность директора и продолжить спокойную, возможно, семейную жизнь. Вы, по сути, не совсем глупый человек. Будем считать, что вы избыли наказание и предупреждены. С этого момента недоля оставит ваш мозг. Но бойтесь повторения. В следующий раз цена может оказаться гораздо выше.

— Это как у этих шестерых, которых, вроде как, убил медведь в заповеднике?

— В человеке ценна прежде всего разумность. А на основании этого мотивация поступков и адекватность желаний. И если человек готов убивать ради различных придуманных эфемерных понятий и целей, то это даёт право на лишение жизни этих столь глупых людей. Вы пока не переступили грань, — перешла совсем на другой язык посетительница, похлопав своей рукой по руке больного.

В голове как-то всё резко прояснилось и Татаринов в первый раз за последнее время почувствовал себя счастливым. Он понял, что преследующие его кошмары больше не вернуться.

— Кто вы? Экстрасенсы, маги, волшебники или другие мифические существа?

— Вот скажите, Вячеслав, мальчик мгновенно умножающий и делящий огромные числа, прочие юные гении, легко осваивающие любую науку, люди могущие лечить наложением рук или видящие тело пациента насквозь — это магия или мифы? Или просто не объяснённое и не описанное ещё научными терминами явление? Сознание человека может гораздо больше, чем нам рассказывают с детства. Вы рабы рамок, стереотипов, выстроенных теми, кто родился до вас и вас окружает. А мы это мы. Вас больше должно беспокоить, чтобы в дальнейшем ваши желания не завели столь далеко по дороге их достижения, как некоторых вашим знакомых. Вас ещё понаблюдают тут, а когда выпишут, надеюсь вы сообразите, что вам делать. На сём давайте прощаться. Всего вам хорошего милок.