– Совершенно верно. Мне приходилось становиться ему на грудь, чтобы выдавить воду. Так случалось часто, когда мы были детьми.

– Охо-хо, – проговорила она. – На это я не рассчитывала.

Было почти полнолуние, и еще прежде, чем появилась сама луна, небо на востоке было окрашено ее бледным сиянием, слабым подобием зари. Ночное светило взошло медленно, зловеще всплывая над обжигающей белизной соляных равнин.

– Боже милосердный! – воскликнул Берит, уставясь на окружающий их ужас. То, что в слабом свете звезд казалось округлыми белыми камнями, было выбеленными черепами, которые покоились в грудах костей, с немым укором обращая пустые глазницы к небесам.

– Похоже, мы пришли туда, куда нужно, – заметил Халэд. – В записке, которую оставил Спархок, говорилось о «Долине Костей».

– Она тянется бесконечно! – выдохнул Берит, глядя на запад.

– Будем надеяться, что нет. Нам придется пересечь ее. – Халэд остановился, напряженно всматриваясь. – Вот оно, – сказал он, указывая на сверкающую точку посреди низкого горного кряжа, темневшего далеко за чудовищной равниной.

– Что – «оно»?

– Наш ориентир. Спархок назвал его Столпами Киргона. Что-то там отражает лунный свет. Мы должны ехать к этой точке.

– Кто это там? – спросил Берит, указывая на фигуру, шагавшую к ним по усыпанной костями равнине. Халэд шевельнул мечом в ножнах.

– Не иначе как очередное послание от Крегера, – пробормотал он. – Пора нам быть поосторожнее, мой лорд. Думаю, мы очень близко к тому месту, где перестанем быть им полезными.

Неизвестный, приближавшийся к ним, шел небрежным шагом, точно прогуливаясь, и, когда он подошел ближе, они смогли различить черты его лица.

– Берегись, Халэд! – прошипел Берит. – Это не человек!

Халэд тоже это почувствовал. В этом чувстве не было ничего определенного – просто всепоглощающее ощущение присутствия, ауры, которой не мог обладать человек. Пришелец оказался юношей редкостной красоты, с кудрявыми волосами, классическими чертами и огромными, почти сияющими глазами.

– А, вот и вы, господа, – вежливо проговорил он на безупречном эленийском языке. – Я вас обыскался. – Он огляделся по сторонам. – Отвратительное местечко, верно? Примерно в таком месте и пристало жить киргаям. Киргон чудовищно испорчен. Он обожает уродство. Вы с ним когда-нибудь встречались? Жуткий тип. Никакого чувства красоты. – Он одарил молодых людей ослепительной, слегка рассеянной улыбкой. – Меня послала моя кузина Афраэль. Она бы и сама пришла, но она сейчас немного занята – ну да Афраэль всегда занята, верно? Она просто не в силах усидеть на месте. – Юноша нахмурился. – Она хотела, чтобы я вам кое-что сказал, – продолжал он, хмурясь все сильнее. – Что же это было? У меня в последнее время с памятью совсем неладно. – Он поднял руку. – Нет, не говорите. Я сам сейчас вспомню. Как бы то ни было, это ужасно важно, и мы должны торопиться. Я, пожалуй, припомню это по дороге. – Юноша вновь огляделся. – Вы случайно не знаете, господа, куда мы должны идти?

– Ничего не выйдет, Афраэль, – угрюмо сказал Келтэн. – Я уже однажды пробовал это, когда был мертвецки пьян, и произошло то же самое. Едва я чувствую, как вода смыкается над головой, я просто схожу с ума.

– Ну пожалуйста, Келтэн, – настаивала скудно одетая Богиня. – Ты просто расслабишься – вот и все. – Она почти силой сунула ему кружку.

Он недоверчиво принюхался.

– Пахнет приятно. Что это такое?

– Мы пьем это на вечеринках.

– Пиво богов? – У Келтэна заблестели глаза. – Ну-ну. – Он осторожно глотнул. – Ух ты! – восторженно воскликнул он. – Вот оно, настоящее пиво!

– Выпей все, – приказала Афраэль, пристально глядя на него.

– С радостью. – Келтэн залпом осушил кружку и вытер губы. – Отменная штука! Будь у меня рецепт, я бы… – Он осекся, и глаза его остекленели.

– Уложите его, – скомандовала Афраэль, – и побыстрее, покуда он не окостенел. Я не хочу, чтобы он превратился в крендель, когда я буду протаскивать его через туннель.

Телэн скорчился, обеими руками зажимая рот, чтобы не расхохотаться во все горло.

– Ну, а с тобой что стряслось? – ядовито осведомилась богиня.

– Ничего, – едва выдавил он, – совсем ничего.

– Долгонько же мне придется с ним повозиться, – прошептала Афраэль Спархоку.

– А выйдет ли? – спросил он. – Я разумею, с Келтэном. Ты и вправду можешь протащить человека под водой так, чтобы он не захлебнулся?

– Я остановлю его дыхание. – Она оглянулась на остальных. – Мне совсем не нужно, чтобы вы пытались мне помогать, – предупредила она. – Сосредоточьтесь на том, чтобы самим проплыть через туннель. Мне не надо дышать, а вам надо, и я не хочу истратить добрый час на то, чтобы вылавливать вас из воды одного за другим. Ну, есть еще у кого-нибудь проблемы, о которых вы не удосужились мне сказать? Как раз самое время поговорить о них – прежде, чем мы все окажемся под водой? – Афраэль выразительно посмотрела на Бевьера. – Может быть, ты хочешь мне что-то сказать, сэр рыцарь? У тебя, кажется, какие-то трудности.

– Нет, Божественная, ничего особенного, – промямлил он. – Я справлюсь. Я плаваю как рыба. – Он изо всех сил старался не смотреть на нее.

– Что же тебя тогда беспокоит?

– Я бы не хотел об этом говорить.

– Мужчины! – вздохнула Афраэль и спустилась в шахту, которая вела к невидимому потоку, бежавшему под землей ко внутренней стене.

– Подайте мне Келтэна, – велела она, – и вперед.

– Я бы очень хотела что-нибудь предпринять, – прошептала Сефрения Вэниону, смотря вместе с ним из-за вершины каменистого холма на лагерь работорговцев.

– И я тоже, любовь моя, – отвечал Вэнион, – но, думается мне, нам лучше подождать. Если все пойдет так, как мы задумали, то мы уже будем ждать их, когда они доберутся до Кирги. – Он приподнялся чуть повыше. – По-моему, за тропой, которой они следуют, как раз лежат соляные равнины.

– Мы узнаем это наверняка, когда взойдет луна, – отозвалась она.

– Ты хоть что-нибудь услышала от Афраэли?

– Ничего осмысленного. Помехи слишком велики, когда она одновременно в двух местах. Кажется, события в Материоне идут к развязке, а она и Спархок плывут.

– Плывут? Сефрения, это же пустыня.

– Да, я тоже это заметила. Однако же они отыскали, где поплавать. – Сефрения помолчала. – Келтэн умеет плавать?

– С большим шумом и плеском, но на воде держится. Я бы не сказал, впрочем, что он делает это с большим изяществом. А что такое?

– У Афраэли с ним какие-то трудности, и связаны они с умением плавать. Давай-ка вернемся к остальным, дорогой. От одного вида этих работорговцев у меня кровь вскипает в жилах.

Они соскользнули вниз по усыпанному мелкими камешками склону холма и по дну неглубокого оврага вернулись к своему закованному в доспехи войску.

Сириникийский рыцарь сэр Лаунесс с робким и смущенным видом стоял рядом с массивным, курчавым и густобровый незнакомцем с широкими плечами и классическими чертами лица.

– Сефрения! – прогремел этот явно не простой смертный голосом, который, вероятно, был слышен в Талесии. – Приветствую тебя!

– Приветствую тебя, Божественный Ромалик, – ответила она с едва слышным усталым вздохом.

– Пожалуйста, дорогая, – пробормотал Вэнион, – попроси его умерить свой рев.

– Никто другой не может его услышать, – заверила его Сефрения. – Боги говорят громко – но лишь для избранного слуха.

– Сестра твоя велела мне передать тебе привет, – громогласно возвестил Ромалик.

– Благодарю тебя, Божественный.

– Долой благодарности и вежливые выкрутасы! – воскликнул огромный бог, запуская в бороду свои могучие пальцы. – Готова ли ты занять надлежащее тебе место и служить равно всем нам?

– Я недостойна сей чести, Божественный, – скромно ответила она. – Наверняка сыщутся многие куда достойней меня.

– О чем это он? – спросил Вэнион.