— Лиокания… — ринулся навстречу любимой, растерянно озиравшей толпу почти незнакомых людей, адмирал.

— Инвард?! — она вдруг испуганно оглянулась, кого-то ища, — тебе нельзя… он рассердится.

— Его больше нет, и никто на тебя больше не посмеет сердится, — адмирал уже стоял рядом с нею, крепко ухватив безвольную ладошку, — мы тут решаем… как спасти Сузерд… и не отдать хамширцам Дагеберта.

— Тсс! — приложила она палец к губам, — это тайна! Он сказал… никому нельзя говорить, все вокруг шпионы… и тебе нельзя со мной разговаривать… вдруг кто-то догадается?

— Все уже знают, ваше величество, — моряна стояла рядом с королевой и смотрела в ее отрешенные от мира глаза, а потом вдруг сказала, не оборачиваясь, — Дэконс, мне кажется… тебе следует попробовать… я буду ее держать… чтоб не скатилась, это сейчас лучший способ.

— Я помогу, — Ярослава дернулась встать, но Васт оказался на ногах первым и бережно поднял ее с дивана.

Это что, он так и будет теперь со мной обращаться как с тортиком из взбитых сливок, хихикнула про себя женщина, но сопротивляться не стала. Как ни крути, но она сама позволила до вечера считать себя кем-то вроде невесты. Хорошо, что вечер уже не за горами.

— Мне нужно сбегать за инструментом, — шагнул к двери Конс, — хотя я не уверен… всё-таки зелья.

— Зелья я вывела, еще вчера вечером, — как о чем-то несущественном сообщила моряна, — теперь нужно просто вернуть ее в реальность… она блуждает где-то среди навязанных ей запретов и страхов.

— Моряна… если вы это сделаете… — Инвард задохнулся эмоциями и смолк.

— Мы постараемся, — тем же терпеливым голосом доброй тетушки пообещала правительница, ненавязчиво подталкивая Лиоканию к креслу, — садитесь, ваше величество.

Пока ждали возвращения Конса, королева пыталась завести великосветскую беседу о погоде и последней моде на драгоценности, но присутствующие могли только вежливо кивать и поддакивать. Слишком сильно было нетерпение, и больше всех нервничали Геб с Ади.

И если принц не пожелал нарушать своего обиженного молчания, то Ади вскоре не выдержала.

— А это… не вредно? — спросила она почему-то не моряну и не Тину, а Стана и сразу, словно испугавшись своей наглости, вопросительно оглянулась на брата.

— Нет, — ответила вместо командира моряна, — мы все будем помогать. Единственное, что может ей угрожать, это застрять в прошлом… если какой-нибудь особенно яркий момент воспоминаний заменит собой настоящее. Но она уже рассказывала про то, что произошло в тот день… и ничего, нормально вернулась… здесь сейчас столько сильных целителей, что не воспользоваться этой возможностью просто глупо.

— А Геб?

— С ним все намного серьезнее, — терпеливо объясняла правительница, усаживаясь напротив королевы, — Тина начала понемногу лечить, может он и не чувствует пока улучшения, но нервы уже почти восстановлены. На большее у нее не хватило сил, нужно было готовиться к штурму замка. Завтра утром мы возьмемся за него, обещаю. Хотя уже сейчас, когда Дэконс будет работать с королевой, Дагеберт сам сможет кое-что сделать для себя.

Конс явился в своем костюме Зорро, так он чувствовал себя увереннее и спокойнее. Прошел на середину комнаты, остановился напротив королевы, задумчиво ее оглядел.

— У нас музыканты? — учтиво улыбнулась самой гостеприимной улыбкой Лиокания, — какой молодой и симпатичный мальчик! Надеюсь, он сумеет поразить наше воображение.

— Может, мне немного ее… того?! — тихо прошептала Слава, показывая моряне свою хрустальную сосульку.

— Не нужно… боюсь, тогда мы не уследим… лучше помоги ему силой, — еще тише шепнула ей в ухо русалка и подала Консу знак начинать.

Очень спокойно и обстоятельно он расстегнул висевший на поясе кошель, защищенный хорошо знакомыми всем присутствующим способами, так же медленно достал из него загадочную шкатулочку из черного камня.

Она немедленно приковала взоры всех присутствующих своей необычной, мрачной красотой и тонкостью отделки. Приоткрыв крышку, парень задумчиво посмотрел внутрь и внезапно перевел взгляд на мать.

Что такое? Насторожилась Слава, почувствовав в этом взгляде сомнение и неуверенность. У ее мальчика какие-то проблемы? А потом перевела взгляд на его руку, сделавшую знакомый им обоим жест, и торопливо мигнула в знак согласия. Раз он просит, она будет молчать, что бы ни увидела. Как-то лежал в клинике глухонемой мальчишка и научил Костика, с которым подружился, нескольким простейшим словам на языке глухонемых.

Это осторожное перемигивание не укрылось от бдительного внимания клонов и Васта, и если клоны сразу поняли, брату нужна поддержка, то лучник всерьез забеспокоился о Славе. Придвинулся почти вплотную, напрягся, скользнул взглядом по присутствующим, словно примеряя, как и от кого можно прикрыть невесту.

Следившая за сыном Ярослава не сразу заметила его маневры, а когда чуть откинулась назад и ощутила спиной тепло мужского тела, едва не ойкнула от неожиданности. Однако почуяла нежный цветочный аромат и, вовремя вспомнив, кто был рядом, смолчала. Просто попыталась незаметно вернуться в прежнее положение, но крепкие ладони, положенные на руки чуть выше локтей, мягко придержали, бережно прислонили к себе, и ей снова пришлось подчиниться. Ну не портить же сыну явно специально нагнетаемую торжественность и значимость грядущего события?

Когда Конс, с самым загадочным и суровым видом расписывающий королеве про необычайные свойства чудодейственного снадобья, достал из шкатулки какую-то сомнительно помятую витаминку, Славе пришлось собрать всю силу воли, чтоб сохранить на лице невозмутимое выражение.

Впрочем, судя по тому, как торопливо прикрыла рот ладошкой едва не хихикнувшая Тина и накрепко сцепил зубы Стан, клоны шутку тоже оценили. А вот Майка смотрела на явно самопальные пилюли с благоговейным восторгом, и, не выдержав, шепнула Юнхиоле:

— Мне Конс такие давал… когда я умирала от зеленой лихорадки. И потом… когда меня Тьершиг избил… тоже вылечил.

— Тсс! — приложила палец к губам моряна, чтоб подчеркнуть серьезность происходящего, но Слава была уверена, этот страстный шепот услышали все и все прониклись если не полным доверием, то хотя бы надеждой.

Не поняла одна королева, но получив утвердительный кивок адмирала послушно открыла рот чтоб получить странную пилюлю.

— Тебе тоже, — приказал Дэконс принцу, поднося к стиснутым губам муляж, — соси медленно и представляй, как выходит из твоего тела дурман и отрава, как начинает уходить боль и исцеляться раны.

— А сил хоть хватит? — невнятно буркнул Геб, потихоньку облизывая полученное снадобье.

— По тридцать человек сразу в Хамшире лечил, — небрежно ухмыльнулся Конс, — но главное тут не я, и не мои силы. Я только помогаю найти путь, а лечите вы себя сами. И если любишь себя и хочешь быть здоровым — напряги свою силу воли. Начали!

Он поднял к губам инструмент и в читальню хлынула печальная мелодия, пронзительная по простоте и силе. В ней было что-то знакомое и не очень, и стоило Славе закрыть глаза, как почему-то очень ярко вспомнилась юность, институт и поездка всей группой на арбузы.

В тот год кавуны уродились как никогда, огромные, сочные, и институт по старой памяти договорился с каким-то хозяйством прислать на недельку студентов младших курсов. Они спали в камышовых балаганах, варили на глиняной печурке в казане супы и каши и не всегда их съедали, с утра до ночи питаясь халявными арбузами. Очень скоро все научились выбирать по блеску самые спелые и сладкие, колоть одним взмахом ножа и выедать только серединку. А еще мыть руки мякотью самых маленьких, зеленых, еще не успевших накопить сладость.

Тогда она дружила в группе с одним пареньком, ничего особенного, просто гуляли иногда вечерами по набережной и ели мороженое. Там, в тени камышового балагана, они однажды впервые поцеловались… и это было так странно и приятно, чувствовать на своих губах вкус чужих, сладких от арбузного сока губ.