— И все же я категорически отвечу нет, — все еще не отнимая руки от виска, твердо ответила Грета. — Я немка, и никуда из Германии уезжать не думаю.

Штандартенфюрер с удивлением смотрел на Грету. Девушка вспомнила предупреждение Зельца и в замешательстве отдернула руку от виска, но было уже поздно.

Не спуская с Греты круглых от удивления глаз, Брук хрипло рассмеялся.

— Вот это номер! А ведь я тогда был прав. Будь я проклят, если вы не Грета Верк. Сходство сходством, но не до такой же степени! — Брук на мгновение замолчал, словно припоминая что-то. — Теперь мне понятно, почему на теле Лотты Шуппе в Зегере нашли золотой медальон с портретом какого-то мужчины. Понятно. Настоящая Лотта Шуппе закопана в Зегере, а сюда, нацепив ее перышки, проскользнула другая птичка — Грета Верк. А эти остолопы в гестапо ломают голову, раздумывая, откуда у Греты Верк оказался золотой медальон. Ха-ха-ха!

Смех эсэсовца оборвался, когда он внимательно взглянул в лицо стоявшей против него девушки. Грета была бледна, но глаза ее горели такой ненавистью, что Брук невольно поежился.

— Ну, ну! Вы полегче, — прикрикнул он, хотя Грета Верк не сказала ни слова. — А то я сейчас позвоню… — и, опершись левой рукой о подлокотник, эсэсовец, морщась от боли в плече, начал подниматься с места.

— Сидеть, — негромко приказала Грета. — Сидеть, мерзавец!

— Что! — взревел Брук. — Я тебе сейчас покажу, лагерная девка…

Левой рукой он попытался вытащить из кобуры пистолет, но его предупредил окрик Греты.

— Руки на стол, гадина!

Черный глазок пистолета угрожающе уставился в лоб эсэсовца.

Брук понял, что это не шутка, что смерть, которой он всегда угрожал тем, кто попадал в его лапы, сейчас может свалить его. Лицо штандартенфюрера начало сереть, в угрюмом взгляде мелькнул страх.

— Ну, зачем так круто? — начал он. — Мы можем договориться.

— Нет, — звонко ответила девушка. — Мы с вами не договоримся, господин американский эсэсовец. Я немка и с предателями моей любимой Германии договариваться не буду. Да, я Грета Верк, вы угадали. Сейчас я уйду отсюда, а вы останетесь здесь навсегда. Через несколько часов все это дьявольское гнездо взлетит на воздух, и вы вместе с ним. Поняли? Не прыгайте! Вы никому не сможете сообщить об этом. Попробуйте встать, и я вас пристрелю. Вы не правы, господин американский фашист. В гестапо сидят не остолопы. Там сидят умные, опытные ищейки, преданно охраняющие фашистский строй, а заодно и вас, господин американец. Но они ничего не смогут сделать с нами, со мной и тысячами моих друзей. В конце концов победим мы, а не вы и не они. Поняли ли вы это хотя бы перед смертью?

Брук сидел, положив руки на стол, сникнувший, обмякший. Казалось, угроза смерти парализовала его. Но это только казалось. Осторожно, боясь выдать себя, он сантиметр за сантиметром вытягивал ноги, скрытые опущенной скатертью. Вот его подошвы уперлись в массивную ножку стола. Тогда, собрав все силы, Брук толкнул тяжелый стол на Грету.

Крышка тола больно ударила девушку в грудь и отбросила ее на пол. Пистолет выпал из ослабевших рук Греты. От боли перехватило дыхание. Девушка на мгновение зажмурила глаза. «Конец!» — пронеслось в ее мозгу.

Брук, скрипя от боли зубами и яростно ругаясь, левой рукой тащил из кобуры пистолет. Тогда Грета, вскочив, схватила с пола покрытый металлической сеткой сифон и изо всех сил ударила им эсэсовца. Тяжелый сифон угодил в больное плечо Брука. Взвыв от боли, эсэсовец рухнул на пол.

Но Брук не хотел признавать себя побежденным. Вцепившись в девушку, он повалил ее рядом с собой и старался схватить Грету за горло.

— Врешь, лагерная девка! Я и одной рукой сверну тебе шею, — брызгая слюной, рычал Брук. — Сверну шею! Не уйдешь!

Напрягая все силы, девушка пыталась вырваться, сбросить с себя тяжелую тушу фашиста. Случайно рука ее наткнулась на открытую кобуру эсэсовца. Девушка вырвала пистолет из кобуры и нажала на спусковой крючок. Выстрела не было — пистолет отказал. Грета чувствовала, что еще немного — и она потеряет сознание, но в эту минуту в голове мелькнула спасительная мысль: «Забыла предохранитель… Поэтому и не стреляет…»

Фашист, наконец, добрался до горла Греты. Огненные искры сверкнули перед глазами девушки. Почти бессознательно она отвела скобу предохранителя и нажала спусковой крючок. Ей показалось, что выстрела не было. Просто Брук сильно дернулся и откатился куда-то. Грета вскочила на ноги. Брук хрипел и ругался у ее ног.

Вытащив из угла комнаты кусок эластичного провода и заставив эсэсовца под угрозой пистолета лечь лицом вниз, Грета крепко связала ему за спиною руки. Связывая тем же проводом ноги сразу присмиревшего американца, Грета увидела, что прострелила ему правое бедро.

Обезопасив себя от Брука, Грета без сил опустилась на стул. Эсэсовец, лежа на груди, повернул голову и угрюмо смотрел на девушку. Не обращая на него внимания, Грета привела себя в порядок.

— Нам лучше всего договориться по-хорошему, — неожиданно мирным тоном заговорил Брук. — Вы можете получить большую выгоду.

Несмотря на необычность положения, Грета на смогла удержаться от едкой улыбки:

— Мы уже договорились и с большой выгодой для меня, — ответила она.

— Я говорю о долларах. Я могу дать много долларов.

Грета, не отвечая, подняла пистолет и жестом приказала эсэсовцу открыть рот. Старательно затолкав в широко открытый рот Брука его носовой платок и свой собственный, Грета принялась собираться. Отодвинув опрокинутый стол, она подобрала свой пистолет, достала из сейфа записи, уложила их в чемоданчик и вызвала машину. Мучительно болела шея, в голове стоял какой-то туман. «Ну, кажется, все, пора!» — как в полусне, подумала она и направилась к выходу. Уже у самых дверей девушка была остановлена звонком телефона. Поколебавшись, Грета вернулась, сняла трубку.

— Господин штандартенфюрер Брук у вас? — Услышала Грета чей-то почтительный голос и догадалась, что это говорит шофер Брука.

— Да, — ответила она. — Господин штандартенфюрер очень занят и к телефону не подойдет. Что ему передать?

— Доложите, пожалуйста, что его приказание выполнено. Господин Зельц доставлен мною в Борнбург. Машина находится в гараже.

— Хорошо, — с полным спокойствием ответила девушка. — Пока отдыхайте. Господин штандартенфюрер позвонит вам, когда освободится. Сейчас он очень занят.

Прежде чем повесить трубку, Грета вынула из нее мембрану. То же она проделала и с трубкой внутреннего телефона. Затем, подойдя к американцу, освободила его рот от кляпа.

— Вы хотели получить для американских фашистов секрет атомного взрыва. Он здесь, внизу, под вами. Отдаю вам его бесплатно. Подумайте на досуге, так ли уж нужна американскому народу атомная бомба?

Не дожидаясь ответа, девушка вышла из лаборатории. Вслед ей раздался вопль:

— К дьяволу атомную бомбу!.. Выпустите меня отсюда за полмиллиона долларов! Куда же вы уходите?! Я даю милли…

Грета задвинула дверь лаборатории.

В восемь часов вечера Бунке в сопровождении Франца вошел в помещение гестапо. В приемной перед дверью начальника Борнбургского отделения сидел дежурный гестаповец. Увидев капитана, он вскочил и в самой вежливой форме передал Бунке извинения майора Попеля, который задержался, но прибудет с минуты на минуту.

— Господин майор болен, но не хочет считаться с этим, — прочувствованным тоном сообщил дежурный. — Просто чудо, что он остался жив после вчерашнего прискорбного случая. Ведь господин майор лично вел солдат на штурм холма и был в самом опасном месте.

Выразив свое сочувствие и удивление, капитан Бунке уселся ожидать майора. Франц скромно встал у стены. Чувствовалось, что вчерашний «прискорбный случай» дорого обошелся гестапо. Давно наступило время вечерней работы, а в здании царила тишина: взрыв на холме, очевидно, основательно уменьшил силы Борнбургского отделения гестапо.