Следом за капитаном вошли два молодых офицера: уроженец Прибалтики старший лейтенант Глушков, в прошлом батрак прибалтийских немецких помещиков, а впоследствии комсомольский работник, и старший лейтенант Колесов, радист с эсминца, погибшего еще в первых морских боях около Таллина.

По тому как Лосев встретил своих офицеров, по крепким рукопожатиям и радостным улыбкам было видно, что группу разведчиков связывает не только воинская дисциплина, но и большая человеческая дружба. Это был крепко спаянный коллектив людей, посвятивших себя работе, полной постоянного риска и смертельной опасности.

— Новости есть, Николай Михайлович? — спросил капитан Сенявин после того, как офицеры, поздоровавшись, кое-как разместились во временном обиталище Лосева.

— Новости есть. И очень интересные новости, Валерий Георгиевич, — ответил Лосев. — Поедем в гости хоть и не к самому Гитлеру, но, как мне кажется, к одному из его ближайших подручных.

— Ф-ю-ю-ть! — меланхолично присвистнул старший лейтенант Глушков. — Степочкину свадьбу придется отложить. А жаль, откровенно говоря. Птенчик скучать будет.

Старший лейтенант Колесов, здоровенный детина игравший двухпудовой гирей, словно мячиком, залился румянцем. Посмотрев зверскими глазами на Глушкова, он из-за спины капитана Сенявина погрозил старшему лейтенанту кулаком размером с телячью голову.

— Ничего, — поддержал шутку Глушкова майор Лосев. — Я думаю, что к тому времени, когда зацветут подмосковные сады, Степан Дмитриевич сможет пригласить нас на свадебный пир.

— Ну, если так, то еще ничего, — не унимался Глушков. — Вытерпит.

— Итак, товарищи, — уже тоном старшего командира заговорил Лосев. — Родина доверяет нам важное государственное дело. Давайте подумаем, как лучше нам его выполнить. Суть дела в следующем…

Самолет шел на высоте полутора тысяч метров. С такой высоты горизонт летчика охватывает огромное пространство. И все же пилоты, ведущие самолет, не видели ни одной светящейся точки в черной бездне, проплывавшей под крыльями машины.

— Слушай, Франц! — нетерпеливо окликнул штурмана командир корабля. — Быть может, мы сбились с курса?

— Все в порядке, Генрих, — отозвался штурман. — Мы в нужном квадрате. Это должно быть где-то здесь.

— Надо спуститься ниже. Быть может, внизу облака, — предложил второй пилот.

— В этой дьявольской России даже темнота не похожа на обычную, — проворчал командир. — Попробуй тут…

— Зачем понадобилось посылать тяжелую машину на посадку в русском тылу? — заражаясь настроением командира, заговорил штурман. — Садиться без аэродрома… Ночью…

— Значит, так надо, — раздраженно отрезал командир корабля. Затем, помолчав, более спокойным тоном добавил: — Наше с вами дело не обсуждать приказы, а выполнять.

— Впереди и вправо костры! — радостно закричал второй летчик.

— Я говорил, что мы идем верно. Я никогда не собьюсь с курса, — самодовольно усмехнулся штурман.

Самолет круто пошел на посадку.

Когда тяжелая машина остановилась среди огромной поляны, костры уже догорали. Из темноты к остановившемуся самолету бежала группа людей. Но в кузове корабля бесшумно открылась дверь, и навстречу бегущим вытянулось рыльце пулемета. Хрипловатый голос негромко спросил по-немецки:

— В каком направлении?

Подбегавшие остановились. Вперед вышел человек и также по-немецки ответил:

— Из Кельна на Мадрид.

Опустилась откидная лесенка, командир корабля медленно сошел на землю. Подойдя к человеку, сказавшему пароль, он протянул ему руку и отрекомендовался:

— Обер-лейтенант Генрих Клемм.

— Майор Отто Бровер.

— Ваши все?

— Все.

— Трофеев не вижу, — пошутил Клемм.

— Трофеи богатые, но места занимают мало, всего два чемодана и вещевые мешки, — так же шутливо ответил Бровер. — Погрузку не затянем.

— Прошу в машину, — распорядился командир корабля.

Приняв пассажиров, самолет снова взвыл моторами и, тяжело оторвавшись от земли, унесся в густую темноту ночного неба.

Воздушный корабль и в обратный путь шел на той же высоте. Через полчаса после отлета обер-лейтенант Клемм вышел из кабины управления. Он осмотрел своих пассажиров и, как от озноба, передернул плечами.

— Никак не привыкну спокойно смотреть на русскую форму, — признался он, обращаясь к Броверу. — Как это вы можете носить ее?

— А как же иначе, — рассмеялся Бровер. — В форме, присвоенной войскам фюрера, среди русских не проживешь. Откровенно говоря, она у них почетом не пользуется.

— Да, конечно, понимаю. Но все-таки…

— И по-моему, очень хорошая форма, — снова рассмеялся Бровер. — Она мне нравится, я ее ни на какую другую не променяю.

Клемм с удивлением взглянул на собеседника. Ему показался необычным тон, которым майор произнес эти слова. Но Бровер с холодным спокойствием внимательно смотрел на обер-лейтенанта. Командир фашистского воздушного корабля почувствовал себя очень неуютно. Пристальный взгляд этого человека, одетого в форму майора Красной Армии, определенно не нравился обер-лейтенанту Генриху Клемму.

Чтобы избавиться от неприятного ощущения, он взглянул на часы.

— Через десять минут мы пересекаем линию фронта. Полюбуйтесь. С такой высоты она очень эффектна.

Произнеся эти слова, Клемм заметил, что собеседник, взглянув куда-то мимо его плеча, вдруг утвердительно кивнул головой.

Фашист хотел оглянуться, чтобы увидеть, кому кивает Бровер, но пошатнулся от сильного удара в спину. Одновременно чья-то рука крепко зажала ему рот. Он хотел обрушиться с руганью на Бровера: «Что за глупые шутки?», но в потухающем сознании сверкнуло: «Ведь это меня убили!». Огненные зигзаги блеснули перед глазами обер-лейтенанта, а затем все залила густая черная тишина.

Самолет проходил линию фронта. Кое-где загорелись ослепительно яркие глаза прожекторов. Несколько огромных световых столбов широкими размахами перекрестили небо и, не найдя гудящий в высоте самолет, улеглись.

Внимание второго летчика было целиком приковано к этим столбам, когда дверь в кабину управления отворилась и вошел только что взятый на борт человек в форме майора Красной Армии. Летчик даже не оглянулся.

— Идем по автопилоту? — спросил вошедший.

— Да! По автопилоту, — ответил штурман, оторвавшись на минуту от своих расчетов. Он хотел взглянуть на майора, но в тесной кабине с неожиданной силой грохнул пистолетный выстрел. Штурман, не успев повернуть голову, уронил ее на свой столик.

Пилот от неожиданности подскочил на месте, оглянулся, увидев направленный на него ствол пистолета, проворно поднял руки.

— Руки на штурвал! — приказал ему человек, называвший себя майором Отто Бровером.

Через минуту второй пилот был обезоружен, труп штурмана вынесен и его место занял невысокий рыжеватый спутник майора. Сам майор, усевшись на место командира и надев его шлем, приказал второму пилоту:

— Поведете самолет курсом, который вам укажет мой штурман. Будете уклоняться от нашего курса, отправитесь вслед за своими товарищами. Самолет доведем и без вас. Не будете глупить — останетесь живы. Прежде всего, не бойтесь.

Только через минуту ошеломленный пилот, лязгая зубами и запинаясь, смог выговорить:

— А я и не б-б-боюсь. Д-д-давайте к-к-курс.

Самолет изменил курс и понесся на северо-запад.

Очень долго в кабине самолета царило молчание. Летчик прилежно следил за приборами, чтобы, упаси бог, даже на секунду не сбиться с заданного курса.

Вдруг он беспокойно заерзал на месте, опасливо поглядывая на майора.

— В чем дело? — спросил майор.

— Бензину осталось не больше чем на час полета, — виновато ответил летчик. — Мы не рассчитывали…

— Еще бы рассчитывать… — усмехнулся майор. — Бензина хватит. Вы после нашей высадки можете садиться, где угодно.

Обернувшись, он вопросительно посмотрел на рыжеватого штурмана.

— Подходим, — не дожидаясь вопроса, откликнулся тот. — Минут через пять откроется.