Удар!

Меня швырнуло к двери, и если бы не кандалы, то вышиб бы ее к черту. Браслеты врезались в запястья, разодрали кожу, но, слава богам, удержали меня и спасли от удара. В темноте сложно уберечься и не приложиться о какой-нибудь острый угол. Послышался крик, потом завывание ветра и треск.

Еще волна…

Я ее чувствовал… Кожей, сердцем, всем ливером. Она рождалась где-то там, далеко, но дрожь стихии обгоняла этот поток. Корабль взлетал вверх и замирал на гребне волны. Словно от ужаса перед бездной. И начиналось падение. Господи! Шелест. Страшный шелест, который проносится вдоль бортов за несколько мгновений до удара.

Удар!

Ох дьявол!

По невидимым в темноте ступеням хлестала вода. Кто-то выл, как голодный оборотень. Нет, это ветер. Еще один удар, и я почти увидел и почувствовал, с какой яростью волна била в шпигаты и заливала палубу бурлящим потоком.

Удар!

Если на нас навалится двойная волна — ужас здешних мореходов, то мы погибли. Нет, я не знаю, как это переводится! Видать, мало хорошего в этой волне, если ее боятся все здешние моряки.

Удар!

Меня швырнуло обратно, и я приложился спиной о борт. О боги! Из меня чуть весь дух не вышибло! Всем телом чувствовал, как там, по ту сторону борта, ревет обезумевшая стихия. Корабль уже не скрипел, а стонал, как раненый зверь.

Удар!

Бесконечный кошмар. Видимо, не все вечно под небом этого мира, и моя бесконечная удача тоже не вечна. Почувствовал, как корабль взлетел и время остановилось. Как тогда, в бою с вампиром. Началось медленное падение вниз. Медленное и бесконечно долгое. Как в бездну.

Удар!

Меня швырнуло к переборке, я услышал громкий треск, и сознание померкло. Будто свечу погасили. Наступила темнота…

…Сознание возвращалось медленно. Услышал шум волн и сразу почувствовал страшный холод. Дернулся и понял — почти вишу на цепях. По грудь в воде. Стоп, это невозможно! Это же как надо корабль положить на борт, чтобы половину трюма водой залило?

Я трепыхнулся, но ничего не получилось. Кошмар, который поначалу принял за бред, никуда не исчез. Да, треть моей каморки была залита водой. Дверь скрылась под водой. Видимо, корабль лежал на боку, но где мы потерпели кораблекрушение и каким образом это произошло — не выяснить.

Есть два варианта: первый — лежим где-нибудь на побережье, на некотором расстоянии от берега, а корабль просто бросило на мель. Нет, не похоже. Его накренило под углом в сорок пять, а то и шестьдесят градусов. Значит, остается второй вариант — более трагичный. Какой? Плотно сидим на рифах. Поэтому и угол такой, и часть корабля залита водой. Мало того — большая часть. То есть… То есть из воды выступает меньше половины. Шторма не было слышно, но волны в борт били. Пусть и не так сильно, как во время бури, но корабль изрядно потряхивало, и он дрожал как лихорадочный.

Людских голосов не слышал. Или пираты все утонули, или покинули судно. Надеяться на их помощь не приходилось. Что-то мне подсказывало, что они о своей шкуре будут больше думать, чем о пленнике. Хотя… Зная характер пиратского шкипера, не удивлюсь, если он и вернется. Надо же ему перед Шарэсом оправдаться. Тьфу, я нахлебался воды, и в глотке саднило от соли. Пошарил, но баклажки не нашлось. Темно хоть глаз выколи. Получалось, что сижу на потерпевшем крушение корабле, в полузатопленном трюме. Выход где-то под водой, а на руках кандалы, которые прикреплены к толстому брусу. Прекрасное положение. Просто живи и радуйся.

Если поначалу я жалел о маленьких размерах каморки, то сейчас благодарил богов за этот подарок. По крайней мере, смог встать на дверь, находящуюся под ногами. Ощупал крепление цепи. В вертикальный брус вделано кованое кольцо, которое соединено замком с моей цепью. Нет, у меня при себе не было шпильки. Нет, я не умел открывать замки взглядом. Эх, дьявол меня раздери… Знал бы, что понадобится, — научился.

Я потоптался по двери, которая превратилась в пол, и задумался. Дверь вышибить можно, но это сложно. Попробуйте бить в доски, которые находятся под водой. Там даже зацепиться не за что. В голове мелькнула старая фраза про «дело спасения утопающих», но сомневаюсь, что она пришлась к месту. Тем более к такому мрачному, как это.

Так, что у нас здесь? Переборка. За ней находится кубрик. В голове мелькнула очередная дикая мысль, но другого выхода все равно не было. И я начал бить в стену. Ногами. Уцепился за кольцо и размеренно, удар за ударом, бил. Пока не выдохся. Переборка здесь хлипкая, так что имелись некоторые шансы на успех. Зачем мне в кубрик? Не знаю. Пробью стену, а потом подумаю. Это лучше, чем просто сидеть в камере и ждать смерти. Через два часа выбил первую доску. В моей камере стало немного светлее. В соседнем помещении имелось два узких иллюминатора, из которых сочился слабый свет.

Не знаю, сколько провалялся без сознания, но судя по тому, что становилось все светлее и светлее, — наступило утро. Это радовало. Проводить еще одну ночь в темноте вонючего трюма не хотелось. А свет — это прекрасно! Свет — это жизнь, это энергия, это солнце, это воздух, это свобода, наконец. И так под каждый удар находил какое-нибудь определение. Все веселее, чем молчать, стиснув зубы.

Еще один час — выбита вторая доска. Ну как выбита… Выломана с мясом. Спустя полтора часа проделал приличную дыру. Достаточную, чтобы выбраться наружу. Мешала цепь, которой был прикован. Заглянул в кубрик и обнаружил, что я здесь не один. Обнаружил еще две персоны. Правда, персоны дохлые. Пираты. У одного вместо черепа какие-то кровавые ошметки. Второй — без видимых повреждений, но плавал лицом вниз. Ихтиандров в этом мире не встречал, значит, захлебнулся. Тот, который без головы, лежал примерно в полутора метрах от меня. Зрелище не самое приятное, но выбирать не приходилось. Мне повезло — зацепил тело обломком доски. Помучился еще немного и сумел подтянуть поближе.

Увы, но оружия на поясе не оказалось. Нет, быть этого не может, чтобы у моряка не нашлось острого предмета за поясом или в сапоге! Обыскал еще раз. Слава богам, но ножом разжился. Даже двумя сразу. Один нашел за голенищем, а второй — в кармане, который был приделан к широкому поясу. К моему большому удивлению, один из ножей оказался складным. Хм… Вот уж правда — южане! На севере я таких ножей не встречал. Ну просто вылитая испанская наваха, только фиксатор другой конструкции. Маленький нож был похож на классический пуукко.

— Прости, приятель, но больше ты мне не понадобишься! Рад был познакомиться и все такое. В общем, ты меня понял и, надеюсь, не обидишься. — С этими словами я закончил обыскивать труп и толкнул его обратно. Безголовое тело медленно отплыло от стенки, зацепилось за обломок лестницы и закачалось на поверхности воды. Словно мертвец лежал и раздумывал — куда плыть дальше. Чем думал? Не знаю. Видимо, задницей.

Теперь у меня было два ножа и немного света, чтобы рассмотреть кольцо, закрепленное в брусе. Его просто прибили скобой. Я прикинул толщину бруса, вздохнул и принялся резать. Другого выхода все равно не имелось. Прошло еще два часа. Может, и больше, не знаю.

Наконец я закончил пилить-долбить-щепить и расшатал скобу. Расшатал и выдернул! Устало привалился к стене и перевел дух. Наконец-то! Уф… Думал, что здесь и сдохну.

Теперь можно перебираться в кубрик. Дел вроде не осталось. Нет, погодите! Имелось одно дело. Отломал доску от койки и выставил ее верхний конец в кубрик. Да, мои пальцы меня не обманули, знаменитое слово красовалось на внутренней стороне доски. Этот русский парень все-таки был здесь.

— Вот обормот! — Я покачал головой и устало усмехнулся.

Наконец протиснулся в дыру и очутился на свободе. Относительной свободе — так будет точнее. Кандалы по-прежнему висели на моих руках, и радоваться было рано. Но свобода передвижения — это уже половина дела. Большая половина. Перебираясь по обломкам, я оттолкнул два трупа и понял, что рано радовался. Выход из кубрика был где-то под водой, а иллюминаторы слишком маленькие. В них даже выглянуть не удалось. Увидел лишь кусок чистого неба, вдохнул свежий морской воздух, и то хорошо. Резать борт? Вы толщину досок, из которых строят корабли, представляете? Вот и я представляю. Резать перочинным ножиком — это все равно что черпать озеро столовой ложкой.