Шум, гвалт. Где-то орет уличный торговец, расхваливая свой немудреный товар, верещит поросенок, которого тащат на кухню, и тут же отплясывает уличный танцор на канате, натянутом между двумя домами. Где-то поют волынки, рассказывая о старинных преданиях и славных битвах. На соседней улице звучат свирели, и чернобровая девушка танцует прямо на большом барабане. Каждое движение этой чаровницы сопровождает восторженный рев зрителей. Мы осторожно пробирались через толпу, а наши лошади недовольно всхрапывали и прядали ушами…

— Завтра день королевского суда, норр Серж, — сказал Барт, когда мы выбрались из этой круговерти и вернулись в гостиницу.

— Вы полагаете, что завтра будет веселее?

— По крайней мере, не так скучно, как сегодня, — хмыкнул хозяин Сьерра.

— Посмотрим…

— Бросьте, норр Серж! — расхохотался норр Барт. — Вы еще слишком молоды! Радуйтесь этой придворной скуке! Это признак мира!

Мужчины, стоявшие в первых рядах, расступились, пропуская вперед пожилого и небогато одетого человека лет семидесяти — семидесяти пяти. Судя по всему, один из тех норров, которые решили обратиться в королевский суд. Рядом с ним шла молодая женщина. На левой стороне ее лица краснели шрамы, которые бугрились узлами свежих рубцов. Кто-то ее сильно избил, изувечив не только лицо, но и тело — она сильно хромала.

Королевский советник — суарнор — окинул их взглядом и кивнул:

— Бэскер ерре скьергихарт?

— Бэскер… — чуть помедлив, ответил старик.

Пока они будут излагать суть взаимных претензий, надо сделать небольшое отступление. Я полагаю, что это не окажется лишним. Если фразу «бэскер ерре скьергихарт» перевести дословно, то получится «защиты или справедливости». Фраза не так проста, как может показаться на первый взгляд. Суд короля отличается от суда, который вершат городские власти. У короля можно попросить только одного: или защиты, или справедливости.

В первом случае, король рассмотрит дело и, если обвинения достаточно серьезны, не требуют дополнительных разбирательств, тотчас и накажет виновного. Вот видите, палач отдыхает? Да, этот здоровенный мужчина с мечом странной формы. Но вмешательство короля будет дорого стоить не только преступнику, но и норру, который обратился в суд. С этого дня норр будет жить при дворе, а все его имущество и земли отойдут в казну. Стать приживалкой в обмен на защиту… Не каждый на это пойдет. Последний довод в желании наказать обидчика. Владения обвиняемого? Их не тронут. Останутся его наследникам, если таковые имеются. Дети за преступления отцов не отвечают.

Есть и вторая возможность — попросить короля о «справедливости». Таким образом, норр обратится не только к королю, но и к богам. По сути — это просьба разрешить поединок между обиженным и обидчиком. Поединок между норрами. Кто победит, тот и прав. Так поступают те, кто не успел «разобраться» с обидчиком до начала праздника. Очень часто поединок превращается в простую формальность. Многие норры не станут сражаться друг с другом, а выставят вместо себя бойцов. Один из бойцов умрет, конфликт будет исчерпан, и норры с чистым сердцем и спокойной совестью отправятся пировать. Праздник закончится, и старая вражда полыхнет с новой силой. Только и на поле битвы будут воевать не норры, а их воины. И приличия на празднике соблюдены, и зрители довольны.

Пока я вам рассказывал, старик-норр закончил жаловаться на своего обидчика и теперь ждал королевского решения. Король несколько секунд подумал, а потом подозвал к себе судебного гнома и двух суарноров. Они посовещались, и король объявил свою волю, которую огласил его советник. Я даже не успел заметить, как к обвиняемому подскочили два дюжих воина и, заломав ему руки, отвели к плахе. Он что-то неразборчиво кричал и даже пытался вырваться. Сопротивлялся и брыкался, да так, что выбил кубок с отравленным вином из рук судебного чиновника. Яд — это возможность выбора. Одна из традиций. Или ты сам выпьешь вино и сдохнешь, или тебе отрубят голову. Выбор невелик, но честен. Наконец парня обуздали и положили на плаху. Палач поднял меч… Удар… Дело закрыто. Суарнор бросил взгляд на тело и, повернувшись к старику, произнес: «Эр мие фьер!» — «Да будет так!»

— А что бы случилось, если бы обвинителя признали виновным, а слова ложью? — спросил я у стоявшего рядом со мной мастера Рэйна.

— То же самое, — пожал плечами Вэльд. — Но казнили бы не только старика-норра, но и эту женщину. Как пособницу оговора. Но кто посмеет врать королю, когда рядом с ним находится гном?

— Да, все верно…

Королевский суд продолжался. Рассмотрели еще несколько обвинений и отрубили еще одну голову. Остальные дела решили миром. Потом пришел черед суда справедливости, и на площадку вышли два норра, которые требовали узаконенного поединка. Сами не стали мечами махать, а выставили двух бойцов.

Доспехов на таких поединках нельзя надевать. Сражаются, как правило, легкими мечами и в одних рубашках. Нет, я не знаю причин этих правил и традиций. Робьен не успел рассказать о всех придворных тонкостях. А может, и рассказывал, но я забыл.

Парням не хотелось умирать, и сражались они вполне серьезно. Увы, но одному не повезло, и через несколько минут ему пустили кровь. Боец начал быстро слабеть, и вскоре его насадили на меч. Норры пожали друг другу руки, поклонились королю и, провожаемые одобрительным гулом, покинули сцену. Именно в тот момент я и подумал, что все это похоже на театр. Несмотря на совершенно реальную кровь, которой забрызгана площадка.

Еще одно дело… Еще одна схватка…

Мне стало скучно смотреть на этих бедных наемников, которых заставляли убивать друг друга не ради правосудия, а на потеху королю и публике. И тут мое внимание привлек мужчина, стоявший неподалеку от нас. Появилось такое ощущение, что ему безумно скучно наблюдать за происходящим. Мастера Вэльда рядом не оказалось, и я обратился к соседу:

— Извините, а кто этот человек?

— Вот этот? — уточнил незнакомый мне норр и смерил меня удивленным взглядом. — Это Ронг норр Гуннэр.

Вот ты, значит, какой, «старик» Гуннэр! Насчет старика кто-то сильно погорячился. Я бы так не сказал. Этому мужчине, которого так хотелось зарезать, лет пятьдесят с небольшим. В пересчете на возраст нашего мира, конечно. Он довольно высок и крепок. Рост где-то под метр девяносто, никак не меньше. Широк в плечах, узок в талии. Худощавое лицо, длинные черные волосы с проседью, заплетенные в тугую косу. Черные, презрительно прищуренные глаза. Тонкие губы, которые он вечно покусывал, будто нервничал или ему противно было стоять и смотреть на весь этот театр.

Аккуратно подстриженные усы и щегольская, заплетенная косичкой борода с двумя или тремя золотыми амулетами. Одежда — под стать званию и положению. На вышитый колет наброшен длинный, почти до колен, темно-зеленый камзол без рукавов. Воротник колета походит на змею. Надо понимать, набит конским волосом. Он украшен шитьем и драгоценными камнями. Да, конечно! Ведь на его землях добывают изумруды. На расшитой перевязи — короткий парадный меч. Да, здесь все с короткими клинками. Древняя традиция королевского дома.

Ронг, видимо, что-то почувствовал и повернул голову. Встретились взглядами и несколько секунд смотрели друг на друга. Потом он усмехнулся и слегка наклонил голову. Значит, он меня прекрасно знал. Мы еще с тобой встретимся, паскуда. Хотя… Почему встретимся? Мы уже встретились! Тут очень кстати рядом со мной возник Трэмп.

— Здесь становится скучно, — вздохнул он и даже поморщился. — Я думал, что будет веселее.

— Будет! Найди и приведи сюда Арруана Мэша, — тихо сказал я. Он вытаращился на меня и захлопал глазами. — Быстро! — Я даже подтолкнул его в бок, чтобы двигался проворнее.

Арруана Мэша нашли где-то в задних рядах, где толпились оруженосцы. Трэмп приволок парня, и у меня было несколько минут, чтобы объяснить Арруану его задачу и пробраться в первый ряд. Мэша просто трясло — того и гляди, свалится в обморок. Я потрепал его по плечу. Примерно через час количество желающих иссякло. Пожилой суарнор устало обвел взглядом зал и даже вздохнул. Потом набрал воздуха и в последний раз объявил прибывшим норрам о праве на королевский суд.